– Хорошо бы, – кивнул я, втыкая патрон в окошко ресивера.
Впрочем, теперь, с винтовкой в руках и в укрытии, я чувствовал себя не в пример уверенней, чем на дороге с пустыми руками, да прямо перед стаей. Да еще среди кучи трупов. Трупов… девчонка-то откуда? Из колонны разбитой?
– На дороге…, – сказал я, показав рукой в ту сторону и стараясь говорить медленно: – … там ваши? Ты с ними была?
– С они, – вздохнула она. – Убили все, никто не остался.
– Кто убил? Она пристально посмотрела на меня, как на слабоумного, затем сказала:
– Негры убили. Кто тут убить может? Засада была. Обоз с товар шел, негры ждали. У иных ружья были, остальные рубили.
– Тут что, Африка? – спросил я, услышав о неграх и вспомнив о гиенах.
– Что? – явно не поняла она меня. – За что ты?
– Ну, где я сейчас? – растерянно огляделся я.
– Не ведаешь? – удивилась она. – А как ты здесь?
– Не помню, – соврал я, решив не блистать рассказами про «яркий свет в машине», не прокатят они тут. – Издалека я, а как сюда попал – не помню.
– На голове ранен, – кивнула она уверенно. – Мозги помялись.
– Ну да, типа того, – обрадовался я, убедившись, что скользкую тему мы обошли.
А мозги у меня и вправду «помялись», даже погнулись. Здорово мне по голове приложило, болит, зараза.
– Бога веруешь? – вдруг строго спросила девчонка.
– Верую. – уверенно кивнул я, хоть сам в этом сомневался глубоко.
– И крест есть?
– Был. – снова очень уверено ответил я, потому что крестильный мой, на шнурочке, дома лежал, в столе, в маленькой коробке. – Но не знаю, где теперь. Тут тоже не вру. Мне бы знать, где я сам теперь, не то, что крест.
– Потерял или краден, – все так же уверенно ответила девчонка, кивнув своей мысли, а затем добавила. – Одетый странно. Ботинки какие богатые, и шерсть хороша в свитере. Чудно, что не взяли.
– Чудно. – кивнул я. – Но мог и просто потерять – не помню я.
– Говоришь странно. – добавила девчонка.
– Себя бы послушала. – ответил я, а затем спросил: – А там, в пещере, накрытый кто?
Она как то вздрогнула, словно вспомнив, затем лицо ее скривилось некрасиво, словно вот-вот заплачет. Но не заплакала, закусила губу, удержалась. Затем ответила:
– Отец там. Убили его.
Прозвучало глухо. Даже как-то равнодушно. Так бы и подумал, если бы ее лица не видел. Сильный ребенок, уважение вызывает.
– Его ружье? – спросил я, приподняв «винчестер».
– За его. – кивнула она. – Пусть тебе будет. За меня оно сильное, мне револьвер хватит.
Она показала мне свое оружие. Я присмотрелся, затем попросил в руки. Чиниться она не стала, протянула ствол мне. Покрутив ствол в руках, заключил, что даже гадать не надо, откуда ноги растут у конструкции – это классический британский «Уэбли» с переломной рамой. Даже не «уэбли», а «энфилд». Тот же граненый ствол, выполненный с передней частью рамы заодно, только короткий, сантиметров восемь в длину.
Не спрашивая разрешения, открыл стопор, выкинул гильзы и патроны из барабана, присмотрелся. Калибр не меньше десяти миллиметров, это точно, но гильзы довольно короткие, под небольшую навеску пороха. Да это и по барабану видно, длинный патрон в него не влезет. С пробиваемостью слабо, а вот с останавливающими способностями все в порядке должно быть. Пуля-то вон какая, спереди с выемкой и тяжеленная.
Зато видно, что игрушка дорогая. Металл прекрасный, рукоятка, кстати, довольно современной формы, костью отделана, по металлу инкрустация. И надпись: «За Вера, моя дочь, на четырнадцать лет. Папа».
– Ты Вера? – спросил я.
– Вера. – кивнула девчонка, протягивая руку за оружием. – А ты?
– Алексей. – ответил я, отдавая револьвер.
– За кого крещен? – уточнила она. Ну, ты скажи… Это здесь принципиально? А «здесь» – это где?
– Уже не помню, – отмазался я от неудобного вопроса и сам перехватил инициативу: – А где я все же?
– На Берег Змеи, сто километров от Нова Фактория, – ответила она, уже не удивляясь, и попутно ловко вставляя в барабан два патрона. – За товар с обоз ходили, а на обратен путь напали.
Черт, что за язык у нее странный такой? Никогда подобного не слышал. А по акценту, то самая что ни на есть русская, те же болгары с сербами по-другому звучат. Да и внешне – курносая, голубоглазая, скуластая, белокожая, две русых косички из-под шляпы. А она меня не всегда понимает, это заметно. Кстати, а что это за Берег Змеи такой? Берег скелетов слышал, Берег Слоновой кости – тоже слышал, даже Берег Берцовой Кости в каком-то анекдоте встречал, а вот Змеи – ни разу. Все же Африка, если негры?
Рычание на улице понемногу затихало, но хруст костей доносился до нас явственно. Кстати, а не оборзели они там, жравши? А не стрельнуть ли мне еще одну-другую, а? Исключительно в порядке мести за испуг и изрезанные об осоку руки.
– Схожу. – сказал я, поднимаясь с колен. – Гиен прогоню.
– Не надо гонять. – покачала она головой. – Так зажрут и уйдут, а если ты еще гиена стрельнешь, то останутся. Пока не зажрут – уйти не смогут. Тут ждем.
Ну что, тоже логично. Мог бы и сам дотумкать до такой простенькой мысли. Дураком, наверное, в ее глазах выгляжу? Да уж наверняка, косяк за косяком леплю. Минут пять сидели молча, прислушиваясь к звукам с улицы. Затем девчонка снова спросила:
– Откуда ты есть?
– С севера. Издалека, – ответил я, подразумевая, что Москва точно далеко на север от Африки, в которой мы сейчас наверняка.
– А как сюда пришел? – снова спросила Вера.
– Я не помню. – вздохнул я, опять не наврав ни на йоту. – Помню, как из дома выходил, а потом помню, как гиен на дороге увидел.
– Я к дороге ходила смотреть, увидела, как ты бежал. – сказала она. – За одна здесь страшно, увидела лицо – не негр, стала звать.
«За одна здесь страшно»… Я, если бы даже захотел, точно так фразу построить не сумел.
– А ты сама откуда? – спросил я. – Издалека?
– От остров Большой Скат, город Бухта. Бывал? – уточнила она.
– Нет, не бывал. – покачал я головой. – Не довелось.
– Надо отец захоронить, когда гиены уйдут. – сказала девчонка. – Помогаешь?
– Помогаю, конечно. – кивнул я. – Ты меня спасла, так я в долгу. Да и не знаю я, куда потом идти, без тебя не справлюсь.
– Со мной иди. – легко предложила она. – Я теперь одна, ты один. От отец ружье осталось, еда, шляпа. Пойдем вдвоем до Нова Фактория, там меня шхуна ждет. Добре стреляешь?
– Стреляю добре, за это не бойся. – кивнул я и усмехнулся: – За охрану при тебе пойду, беречь буду.
Сказал я это вполне искренне, не зная даже сам, насколько я предугадал будущее.
– Это хорошо. – серьезно согласилась она. – В Нова Фактория скажу, что отец тебя мне в охрану нанял, а когда негры напали, они тебе мозги помяли и ты память потерял. Когда встал, все мертвые были.
– Где нанял? – уточнил я, чтобы потом впросак не попал.
– А что ты здесь знаешь? – спросила Вера.
– Ничего.
