способно
Макс интуитивно понял, что если бы во время тех событий ему перерезали глотку (как той девушке – куском разбитого витринного стекла) или на него бы обрушился дом, то его сейчас не было бы в живых. И он был в этом абсолютно
Вот что было действительно Хреново.
Он вспомнил до отвращения приторный чай, которым его напоил лысый, странный привкус, который ощутил сквозь липкую жажду во рту (впрочем, Максу и сейчас ужасно хотелось пить), еще он снова не мог не вспомнить, как старик бормотал о неком загадочном
Темный подъезд являлся не слишком подходящим местом для этих рассуждений, однако Макс ничего не мог с собой поделать. Он провел в нем еще несколько минут, стараясь как можно больше придти в норму, прежде чем снова оказаться на людях.
Всю дорогу домой он заставлял себя не думать о коротком путешествии в ужасное зазеркалье и обо всем, что его предваряло, – по крайней мере, пока не окажется в спокойной и привычной обстановке, внутри той крепости с острым частоколом и поднятым мостом над глубоким рвом, где плавают крокодилы, – которая для каждого из нас зовется Домом.
Но, переступая порог своей квартиры, Макс уже был совершенно уверен, что его визит к лысому старику, давшему объявление, напрямую связан с его пятнадцатиминутной прогулкой по Стране Ужасов.
Веселье начинается…
Зайдя в кухню, Макс долго не мог поверить своим глазам. В ней хозяйничало целое полчище гигантских тараканов. Они были повсюду, они кишели, издавая мерзкое шуршание, они носились даже по потолку, спрыгивали на пластиковый плафон люстры, а затем шлепались на пол; они раскидали все, что могли сдвинуть с места – чашки, солонку, перечницу и прочую мелочь, – посрывали полотенца с крючков, опрокинули возле раковины банки с моющим средством; они пообгрызали деревянные ножки стола и табуретов…
Макс ненавидел тараканов. Но эти – были сущие чудовища. Его передернуло трижды, прежде чем огромные твари исчезли. Он застыл у входа, переводя взгляд с одной стены на другую, со стола к раковине и снова на стол. Неужели увлекательная экскурсия в страну летних заморозков и кухонных монстров еще не закончилась? Что же, в конце концов, с ним сделали?
Макс тщательно вымыл один из стаканов, хотя взял его с полки для чистой посуды, и, преодолевая отвращение, выпил простой воды – шорох от крыльев насекомых и звуки их беготни все еще стояли у него в ушах. Затем налил себе снова, однако удовольствие от долгожданной воды было безнадежно испорчено.
Долбаные тараканы, – Макс сел за стол, обхватив голову руками. Или в данном контексте правильнее сказать
– Беда, ну прям беда! – долетело из уборной.
– Кажется, у нас гости, Хулио, – Макс поднялся, стараясь вспомнить, откуда ему знаком этот голос.
Он открыл дверь туалета… ну, конечно, дед.
– Привет, – сказал тот, поспешно пряча что-то длинное и узловатое в штаны. Дед умер пять лет назад, но сейчас выглядел именно таким, каким Макс запомнил его незадолго до похорон. И, тем не менее, вонь в уборной стояла вполне натуральная. – Представляешь, каково это – не иметь говёной возможности по- человечески посрать. Аж геморрой вывалился. Последние восемь лет так доставал, собака! Беда, такая беда…
– Ну, и что дальше? – осведомился Макс, скептически глядя на фантом, который существовал только в его собственной голове. Он знал, что дед никогда не причинит ему вреда, – в
– Ладно, давай рассказывай, как вы тут, пока я колбасился в санатории, – он в свою очередь критически оглядел Макса и зашагал в кухню мимо него. – Ты вроде как подрос. Слушай, а сколько я уже не был у вас в гостях, что-то не припомню?
– Дед, тебя уже пять лет как закопали.
– Да? – старик застыл, глядя на него с таким изумлением, что Максу, – чем бы
– Дед… – выдавил Макс. – Ты бы свалил, а? Не надо… – деда он любил не меньше родителей, а, может быть, даже больше. И не хотел паскудить добрую память о нем, глядя на
И… дед исчез.
– Спасибо… – сказал Макс, обращаясь неизвестно к кому.
…и продолжается
К шести часам вечера Макс понял, что не застрахован от любой неожиданности. Дело в том, что до этого времени он только чудом не подорвался на пехотной мине, притаившейся под ковровой дорожкой в коридоре, – ее выдавал лишь небольшой бугорок, на который Макс вовремя обратил внимание. Затем с огромным трудом удрал от гонявшейся за ним по всей квартире немыслимой каракатицы, выпускающей многопалые отростки, которые заканчивались сочащимися ядом жалами, как у скорпиона. Благодаря чему он провел малоприятные полчаса на балконе, наблюдая за чудищем через стекло и ожидая, пока то уберется. И пообщался с Винни Пухом.
При иных обстоятельствах, чувствуя себя настолько физически и эмоционально измотанным (одно лишь столпотворение в центре чего стоило), Макс наверняка бы завалился покемарить часа три. Либо вообще не вылезал бы из постели до следующего утра. Но сейчас о подобной роскоши не могло быть и речи. Поэтому все, что он себе позволил, это лечь на диван, постоянно оставаясь начеку и стараясь особо не задумываться о близящейся ночи.
Постепенно кое-что в его порядком взбудораженной голове начало проясняться. То объявление, которое он вчера случайно сорвал, приклеивая афишу, – оказалось самой настоящей, мать ее, ловушкой. Крайне простая, но эффективная, она была как раз и рассчитана на случайных придурков, вроде него.
Если лысый старик действительно являлся спятившим ученым, ставящим эксперименты на людях, это многое объясняло. Но кроме самого, черт дери, главного: в какое дерьмо его заставили окунуться и насколько глубоко, чтобы у него сохранялись еще какие-нибудь шансы выбраться на поверхность. Эта штука, которую лысый подмешал ему в чай, изменяла восприятие окружающей реальности, используя его же память и воображение. Теперь он был заложником собственного подсознания. Вот такая херовая история.
Возможно, здесь существовала даже некая избирательность, но это все равно нисколько не проясняло механики процесса. Мог ли он им руководить? Иногда, – как в случае с дедом, – это удавалось, но если вспомнить о гребаной каракатице…
Однако самым худшим было то, что любое изменение действительности было реальным для