Планетарный миф

Она исполнена рунами арктов (В.А. Чудинов называет их «руны Макоши», см. его книгу «Русские руны» – М.: Альва-Первая, 2006). Читается надпись так: ЛИШЬ ЗЕ КИ. Это есть краткая форма записи указания: «лишь здесь ключ» (ср. английское key[3] – ключ). Смысл ясен: во всей Планете лишь одна точка – Альва – есть ключ ко вратам Вселенной. Рассказ обо всех знаках этого чертежа древних руссов мог бы составить отдельную небольшую статью. Остановимся лишь еще на одном из них:

Эта руничная вязь читается МАШЬ. Значения: «Макошь», «мать». Знак МАШЬ присутствует на чертеже в обозначении каждого из магнитных полюсов Планеты и нигде более. Еще два века назад поморы – население русских северных побережий – называли компас не иначе, как «маточка» (отсюда и название пролива Новой Земли «Маточкин шар»). Случайным это совпадение быть не может

Все сказанное выше доказывает: Иванченко действительно перерисовал чертеж из древней волховской книги. Потому что ни в Русскую Северную Традицию, ни в руны арктов (Макоши), посвящен он не был, как это можно видеть из его собственной книги (Иванченко был посвящен в иную систему письма, «протоэтрускую», которую и полагает исконной). Следовательно, имитировать знак точки Альва на правильном его месте и прочее он просто не мог.

Часть третья Война гипербореи и атлантиды

Разрыв

Расцвет Арктиды, основанной в канун минувшей эпохи Водолея, продолжался в течение всего ее времени. Слово духовенства было весомо. Граждане учились отрешенному созерцанию, и это сообщало им такую внутреннюю устойчивость, что неминуем был успех любых дел.

Но души некоторых противились общей настроенности на Вышнее. Такие боготворили бездну, первоначальный хаос, и не желали кланяться Небесам. И было их не так уж и мало. Кумиром их, противоположным покою и созерцанию, были безотчетныйпорыв и тьма. Такое настроение духа разделяло и несколько влиятельных деятелей государства. За это получили они прозвание темные князья и позднее – темные короли. Духовное бунтарство их вызрело к началу эпохи Козерога и проявилось в том, что эти, темные альвы порвали со своей родиной и ушли в изгнание. По крайней мере, именно таким словом назвали они впоследствии свой исход, хотя никто к нему их не побуждал.

Отвергнувшие своих основали город на побережье большого острова близ Экватора. То был не случайный выбор. И обосновывался он не одними только соображениями рассудка. Тропический пояс есть область максимальной угловой скорости вращающейся планеты. И в этом смысле он символ максимального непокоя. Метафора экзальтации. Порвавшие с Учением предков, с Покоем Полюса – намеренно призывали на себя покровительство противоположных сил.

Туземные племена противились утверждению альвов на их земле. Блеснула череда войн – быстрых, победоносных. Впрочем, эти скоротечные стычки не столько походили на бой, сколько на триумфальную демонстрацию невиданного оружия. Завоеватели проявляли сдержанность в применении силы. Понятие необходимого минимума тогда им было еще не чуждо. Конечно, это если судить по меркам нашего времени. Но современники их родичи, светлые альвы, считали дело отпавших жестоким и неразумным.

Тогда же были заключены некоторые союзы, давшие начало династиям. И древнее население острова, и пришельцы расценивали их как успех. Местные аристократы искали родства с «могущественными белыми». Эти же последние привечали черных колдунов и царей, желая «воспринять непосредственность и освежить кровь».

Бывшие гипербореи не покоряли новую землю. Они лишь завоевывали жизненное пространство. Они добились того, что на их безопасность не посягал никто, опасаясь гибельного возмездия. И думали остановиться на этом. Однако племена острова постепенно сами склонились под их державу. Местные вожди рассчитывали таким образом победить в давних междоусобицах. Иные даже и покупали подданство.

Новая империя окончательно сложилась в последние века Инку, как именовали тогда эру Индрика (Козерога). Остров, когда он перешел полностью под владычество темных альвов, начали называть От-Лен (позднее – Ат-Лант), что означало Отпавшая Земля или Земля Отпавших.

Столицей экваториальной империи сделался Посейдонис (древнейшее название его было Нор или На рал-Нор.) Об этом городе говорится подробно в диалогах Платона Тимей и Критий. Весь город прорезали широкие судоходные каналы, которые скрещивались под прямым углом в его центре. Защиту города составляли три концентрические правильные кольца стен. Каналы эти и стены, накладываясь, образовывали гигантскую фигуру, напоминающую гиперборейский знак Ось, Альва, Древо Миров. А над пересеченьем каналов, на своде о четырех столпах высился, в золотом сиянии, храм Посейдона – властителя переменчивой, неспокойной морской стихии. Жители города называли этого бога Нарал (созвучие с именем русской богини Мара едва ли представляет случайность).

Огромный иероглиф Оси, нанесенный на поверхность Планеты вблизи экватора, означал перпендикуляр к древнему Осевому Туннелю гипербореев. Отпавшие противопоставляли искусству родичей свое собственное искусство странствия по мирам. Ключом, отпирающим двери в иные сферы, стало для них экстатическое исступление. Однако, им оказались доступны только сферы меньшего радиуса – миры нисходящего ряда Мира Земли. Добраться до точки Альва атлантам (так стали называть прежних гипербореев, отпавших) было практически невозможно. Магические пути темных и светлых альвов разошлись навсегда.

В первые века эпохи Стрельца два царства – Гиперборея и Атлантида – практически сравнялись в могуществе. Экваториальное представляло собой, по происхождению, колонию Полярной страны. Но колониальной зависимости народ атлантов, конечно же, никогда не знал. Между государствами существовало лишь тонкое взаимосоотношение на духовном уровне. Так связаны противоположные аксиомы. Соотнесенность такого рода ускользает от поверхностного рассудка, но проявляется ее сила властно, неумолимо.

Тому есть выразительный пример из области геометрии. Аксиома Евклида: параллельные прямые не пересекаются. В системе, названной именем этого геометра, она есть краеугольный камень. Но всякое аксиоматическое утверждение рождает противоположную аксиому самим бытием своим. Поэтому появляется Лобачевский, который провозглашает: параллельные пересекаются в бесконечности. Системы Лобачевского и Евклида сосуществуют – несоприкосновенно, и потому мирно. И даже в результате соседства их каждая получается очерчена более выразительно, как бы оттенена другой.