– Вы ее забираете? – спросила подошедшая мисс Прюитт.
– Да, хочу изготовить копии.
– Она очень важна для Билла.
– Я верну ее.
Минут пятнадцать Дарелл тщательно обыскивал всю квартиру. Одного 'жучка' он обнаружил в телефонной трубке – с помощью такого миниатюрного микрофончика слушать и записывать все разговоры, которые велись у Черчилля, можно было, находясь на расстоянии полумили от его квартиры. Второе подслушивающее устройство было запрятано в люстру. Дарелл проверил также окна спальни, ванную и стенные шкафы. Билл Черчилль спал, мирно посапывая во сне. Мисс Прюитт поправила ему постель, взбила подушки, обтерла лицо спящего и заклеила пластырем ссадины. Билл заворочался и глухо застонал.
– Вы знаете домашний адрес Йоко Камуру? – спросил Дарелл.
Мисс Прюитт вопросительно посмотрела на него.
– А вы не нашли его в столе Билла?
– Нет.
– Но ведь ее там нет.
– Я бы хотел осмотреть ее квартиру, – тихо сказал Дарелл. – Эта девушка помогла бы нам решить многие проблемы.
Мисс Прюитт с сомнением покачала головой, но потом все же ответила:
– Йоко живет в Нагата-те, Кийода-кю. – Она назвала также улицу и номер дома. – Отсюда это рукой подать. Ее район славится японской архитектурой.
Дарелл вынул из кармана фотоснимок улыбающейся девушки и еще раз посмотрел на него. Оставив все подслушивающие устройства на месте, он выключил свет, жестом пригласил мисс Прюитт выйти, после чего вышел сам и запер дверь.
Глава 7
В полукруглой комнате царил сумеречный полумрак. Когда-то маленький зал служил оперативным штабом американской армии; теперь же там, где прежде были развешаны карты, дорожные схемы и макеты, висели лишь довольно скромный портрет американского президента и огромная панорамная фотография Капитолийского холма. По углам затаились полуночные тени. Единственная зажженная лампа стояла на столе, прятавшемся в нише. За столом никто не сидел. В комнате повисла тишина, которую время от времени нарушало только прерывистое дыхание Мелвина Каммингса. Внезапно Каммингс взорвался:
– Где вас столько времени носило, Каджун? И что за бардак вы тут развели? Я весь вечер до вас дозванивался. Сперва вы были заняты, потом вообще исчезли. Куда вы пропали?
– Я выручал своего последнего, если не считать шофера Синье, агента.
– Ваши люди умерли?
– Да.
– От чумы?
– Да.
Мелвин Каммингс, заместитель Госсекретаря по общественным связям со странами азиатского и тихоокеанского региона, и не только по ним, не стал утруждать себя лишними соболезнованиями. 'Медоточивый лис' прекрасно владел искусством умасливания, всегда умея выдать черное за белое и поклясться в открытости и бескорыстности американской политики – даже в тех случаях, когда политика сводилась к языку пушек и пулеметов. Нельзя сказать, чтобы Дарелл ненавидел этого скользкого пухленького человечка – нет, он просто в открытую презирал его.
А вот другой человек, сидевший в комнате, был сделан из совершенно иного теста. Он расположился так, что его почти не было видно. Зеленое кресло, в котором он сидел, совершенно утопало в тени. Тень Каммингса сейчас оживленно жестикулировала на дальней стене. Человек в зеленом кресле тени не отбрасывал.
Это был не кто иной как доктор Огаст Фрилинг, глава знаменитой секции ХБО – химического и биологического оружия. Мало кто знал его в лицо. Он старался избегать людей и известности. Человек без тени. Из всех тайных служб американских военных ведомств секция ХБО была наиболее засекречена. Имя Фрилинга было известно лишь какой-то дюжине наиболее высокопоставленных чинов. Лишь однажды, в 1968 году, когда при случайном взрыве контейнера с аэрозолем над штатом Юта произошел выброс нервно-паралитического газа, унесшего жизни шести тысяч овец, доктор Фрилинг сделал заявление для прессы.
В 1969 году ему пришлось выступить еще раз – тогда случилась утечка газа из одного снаряда со склада на Окинаве, в результате которой потравилось немало военных и гражданских лиц.
И вот теперь доктор Фрилинг находился в Токио.
В тишине комнаты прозвучал спокойный голос Дарелла:
– Должно быть, доктор, дело совсем плохо, коль скоро вы лично прилетели сюда. Ваше появление – всегда предвестник беды.
Человек в зеленом кресле улыбнулся.
– Я польщен, Сэм Дарелл, что вы меня знаете. Я тоже наслышан про вас. Да, вы угадали – дело обстоит совсем скверно.
На длинном тонком носу Фрилинга красовалось золоченое пенсне, за которым прятались самые холодные и бледные глаза, которые когда-либо приходилось видеть Дареллу. Было в этом человеке что-то, невольно вызывавшее содрогание. А ведь Фрилинг был не виноват – он просто добросовестно выполнял порученную работу. Поскольку Белый дом наложил запрет почти на всю продукцию, выходившую из стен секции ХБО, Фрилинг быстро и охотно организовал и возглавил компанию по уничтожению своего страшного