наверное, хочет есть. – И небрежно добавила: – Может быть, попробовать какао и пончики у Муна? Муну будет приятно, если Оливер оценит его какао.
Мальчик заколебался, не желая сдаваться. Упрямый постреленок.
– Может быть, я сделаю глоточек. Если это будет приятно Муну.
Дай ей Бог здоровья! Наверное, Оливер действительно хотел есть. Джо все время забывал, как быстро уходит энергия из шестилетних.
– Я подумала... – Габби наморщила лоб, – похоже, у тебя особые вкусовые пристрастия. Оливер перестал бить ногой о землю.
– Возможно, пончики не совсем твое. Не хочешь попробовать фруктовой смеси? – Она вытащила пластиковый пакет с сушеными фруктами и орехами, вынула пару изюмин и предложила пакет Джо.
– Смесь – это хорошо. Изюм, да? – Джо терпеть не мог изюма и вообще сушеных фруктов. Еда для изнеженных. Но он взял горсть и протянул пакет Оливеру, который, подражая ему, набрал изюма и запихнул его в рот.
Хитрая улыбка растянула рот Габби, приподнимая пухлую нижнюю губку.
– Ты ведь любишь изюм, правда, Джо?
– Мм. Обожаю... – Он с сомнением посмотрел на сладкий комочек, зажатый между пальцами.
– Это ведь, фрукты, Джо. Полно питательных веществ. – Она сверкнула на него глазами.
– Да. Знаю. – Он проглотил изюминку и понял, что ему преподали еще один урок: носить с собой еду.
– Веселей, Джо. – Габби пихнула его в живот.
– Я задумался.
– Да?
Он едва вновь не потерял самообладание от этого нежного голоса.
– Ничего. – Джо мрачно поднял елку и пошел к навесу. Оливер с удовольствием хрустел рядом фруктовой смесью.
Ребенок заслуживал лучшего отца, чем тридцатилетний холостяк, за две недели неожиданно для себя ставший отцом.
Джо поднял голову и взглянул на бархатную темноту Байю-Бенда: возможно, как отец он не стоит ломаного гроша, но, ей-богу, Оливер может на него поло-:житься.
Джо глубоко вздохнул и улыбнулся мальчику» – Иди сюда. Старенькая лошадка повезет тебя. – Держа одной рукой елку, он усадил Оливера себе на плечи. – Тяжелый день, а, компаньон? – Он похлопал сына по ноге.
Мальчик положил подбородок на макушку Джо, не переставая жевать.
– Да. – Подбородок Оливера все больше упирался ему в голову с каждой новой порцией фруктовой смеси. Наконец мальчик сложил руки на голове у Джо и обвил ему шею ногами.
– Я разыщу Муна, Джо. Прислони елку к навесу, и идите выпейте по чашке какао.
Габби протянула руку и потеребила Оливера за ногу.
– Приятно было познакомиться, Оливер. Сообщи мне, как тебе понравится какао Муна, слышишь? —» Она повернулась и скрылась за углом навеса так быстро, что Джо не успел оглянуться.
Ему показалось, что ночь стала темнее и холоднее без сияющего лица Габриэль О’Ши.
– Пошли, папа. – Наклонившись вперед, Оливер заглядывал ему в лицо. – Нам ведь никто больше не нужен, да?
– Пригнись, сын, здесь дверь низкая.
Он больше не видел Габби. Когда они с Оливером выпили какао, расплатились за украшения и направились к машине, девушки нигде не было.
– А Габби уже уехала? – спросил Джо у Муна, захлопывая дверцу машины.
– Сразу после того, как я упаковал ей елку. Она торопилась. Беспокоилась об отце, как я понимаю.
– МаЙло прекрасно выглядел, когда я его видел. Правда, я смотрел издалека. – Джо усадил Оливера на сиденье рядом с шофером и знаком показал ему пристегнуть ремень.
– А в чем дело?
– Будь я проклят, если знаю. Майло жалуется, что Габриэль вернулась домой, клянется, что она напрасно подняла шум... Вот все, что я знаю. Он весь изнервничался, потому что она грозится продать свой дом в Аризоне и вернуться в Байю-Бенд. – Мун доверительно наклонился: – Насколько я понимаю, дело в этом.
– Ты хочешь сказать, – Джо повернул ключ в зажигании, – она совсем вернулась?
– Вот поэтому Майло и сходит с ума. Он беспокоится, как бы она не совершила ошибку, говорит, что не нуждается в помощи...
– А он нуждается? – Джо расправил перекрученный ремень Оливера и пристегнул его.
– Не знаю, – Мун пожал плечами. – Три недели назад, накануне дня Всех Святых, он лежал в больнице. Но ты же знаешь Майло.
– Нет, вообще-то не знаю. По крайней мере не так хорошо.
