остальными.
Следующие два часа мисс Эппингем выполняла свой долг, «вращаясь» среди гостей и делая все, чтобы у каждого был партнер для танцев и бесед, и девочка несколько раз замечала, как директриса отправляла к ней явно сопротивляющихся мальчиков со строгим наказом пригласить Мередит на танец.
К одиннадцати часам большинство приглашенных разбились на небольшие компании, и почти никому уже не хотелось танцевать, возможно, потому, что оркестр играл только старомодные танцы. На площадке осталось всего четыре пары, и среди них Мередит и ее кавалер Стюарт Уитмор, оживленно объясняющий, как собирается достичь заветной цели — поступить на работу в юридическую фирму отца. Как и сама Мередит, он был неглуп, не отличался легкомыслием и нравился ей больше остальных мальчиков, особенно потому, что Стюарт хотел танцевать с ней. Однако слушала она его вполуха, не отрывая взгляда от двери, поэтому успела заметить, как на пороге появился Паркер в сопровождении трех приятелей по колледжу. Горло девочки перехватило, сердце судорожно забилось при виде элегантного неотразимо-красивого молодого человека в черном смокинге, с густыми, светлыми, выгоревшими на солнце волосами и загорелым лицом. Рядом с ним любой юнец в зале, даже его приятели, выглядели незначительными и непримечательными.
Заметив, что Мередит неожиданно застыла, Стюарт прервал бесконечное перечисление требований к поступающим на юридический факультет и проследил за направлением ее взгляда.
— О… брат Розмари явился! — пробормотал он.
— Вижу, — кивнула Мередит, не сознавая, как мечтательно звучит ее голос.
Зато Стюарт, отлично все расслышавший, поморщился:
— И что такого есть в этом Паркере Рейнолдсе, почему все девчонки тут же теряют голову и начинают задыхаться от счастья? Неужели лишь потому, что он старше, выше и куда лучше умеет заговаривать зубы, ты предпочтешь его мне?
— Не стоит так себя принижать, — с рассеянным чистосердечием посоветовала Мередит, наблюдая, как Паркер пересекает зал, чтобы пригласить сестру на обязательный танец, — Ты очень умный и очень хороший.
— И ты тоже.
— И кроме того, обязательно будешь блестящим адвокатом, как отец.
— Ты не хотела бы куда-нибудь пойти в следующую субботу?
— Что?! — охнула Мередит, неприлично вытаращив глаза. — То есть, — поспешно попыталась она исправить положение, — с твоей стороны было так мило пригласить меня, но отец позволит мне встречаться с мальчиками только с шестнадцати лет.
— Спасибо за то, что нашла способ не обидеть меня.
— Но я сказала правду! — горячо возразила Мередит и тут же забыла обо всем, потому что один из приятелей Розмари Рейнолдс «отбил» ее у брата, и тот уже направился было к дверям зала.
— Прости, Стюарт, — с отчаянием пробормотала девочка, — но мне нужно кое-что отдать Паркеру!
Не замечая, что привлекает внимание окружающих, явно забавляющихся странной сценой, Мередит почти побежала за Паркером и настигла его в тот момент, когда он уже был готов покинуть зал вместе с друзьями. Молодые люди с любопытством смотрели на нее, словно на непонятное насекомое, неожиданно залетевшее в окно, но улыбка Паркера была теплой и неподдельно дружелюбной:
— Привет, Мередит. Хорошо проводишь время? Мередит кивнула, надеясь, что он вспомнит свое обещание потанцевать с ней, и тут же с упавшим сердцем поняла: Паркер просто вежливо дожидается, пока она заговорит, а у нее не находится слов. Жаркий румянец смущения разлился по щекам, как только девушка с ужасом поняла, что глазеет на него в благоговейном молчании.
— Мне… мне нужно отдать тебе это, — пробормотала она наконец дрожащим, перепуганным голосом, лихорадочно шаря в сумочке. — То есть это отец велел передать…
Она вытащила конверт с билетами в оперу и поздравительной открыткой, но зацепила уголком за ожерелье, и жемчуг белоснежным ручейком пролился на пол. Мередит поспешно нагнулась, но Паркер успел чуть раньше, и они с размаха столкнулись лбами.
— Прости, — выпалила она, услыхав, как охнул Паркер.
Мередит судорожно выпрямилась, но в этот момент по полу покатился тюбик губной помады, и Джонатан Соммерс, один из друзей Паркера, наклонился, чтобы подобрать его.
— Почему бы тебе просто не перевернуть сумочку, чтобы мы смогли сразу все поднять? — пошутил он, обдавая ее парами спиртного.
Мередит, сгорая со стыда, слушала смешки собравшихся вокруг гостей мисс Эппингем и, осознав, что кажется еще более неповоротливой и неуклюжей, чем всегда, протянула конверт Паркеру, сунула помаду и жемчуг в сумочку и отвернулась, смаргивая непрошеные слезы. Пора уходить, и как можно скорее. Но Паркер неожиданно вспомнил о данном ей обещании.
— Как насчет танца, который я у тебя просил? — добродушно усмехнулся он.
Мередит круто развернулась, и несчастное личико мгновенно осветилось радостью;
— Ах, это… совсем забыла. А ты хочешь? Я имею в виду танцевать?
— Это лучшее приглашение из всех, которые я получил за весь вечер, — галантно ответил молодой человек.
Как только музыканты заиграли «Зачарованная, заколдованная, завороженная», Мередит очутилась в объятиях Паркера и поняла, что мечта стала реальностью. Под пальцами скользила гладкая ткань смокинга, бугрились мышцы плеч. От него исходил горьковатый, восхитительный запах одеколона, и к тому же Паркер оказался великолепным танцором. Мередит была так безнадежно влюблена, что немедленно выложила свои мысли вслух:
— Ты прекрасный танцор.
— Спасибо.
— И чудесно выглядишь в смокинге. Паркер негромко хмыкнул, и Мередит откинула голову, наслаждаясь теплом его улыбки, греясь в лучах этих волшебных глаз.
— Ты тоже очень мила, — заметил он. Чувствуя, как лицо заливает горячая краска, она поспешно отвела глаза. К сожалению, цветок от резких движений выскользнул из заколки и теперь смешно болтался на плече, свисая с поломанного стебелька.
Мередит, лихорадочно пытаясь сказать что-нибудь остроумное и оригинальное, откинула голову и весело спросила:
— Хорошо проводишь каникулы?
— Очень, — кивнул он, снова и снова невольно поглядывая на ее плечо, где трепыхался цветок. — А ты?
— Тоже, — ответила Мередит, чувствуя себя невыразимо неловкой и неповоротливой.
Руки Паркера опустились в то мгновение, как музыка смолкла, и он, с улыбкой попрощавшись, пошел к выходу. Мередит поспешно обернулась и заметила в зеркальной стене свое отражение. Увидев поникший цветок, она быстро сжала его в кулаке, надеясь, что он упал только сейчас.
Стоя в очереди за пальто, девочка оцепенело разглядывала стиснутый в пальцах цветок, страшась, что он свисал с ее волос во время танца с Паркером. Она взглянула на стоявшую рядом девочку, и та, словно прочитав ее мысли, кивнула:
— Ну да, он так и висел, пока ты танцевала.
— Я именно этого и боялась.
Соседка сочувственно улыбнулась, и Мередит вспомнила ее имя. Брук. Брук Моррисон. Мередит всегда считала ее неплохой девчонкой.
— В какую школу ты собираешься поступать на следующий год? — спросила Брук.
— Бенсонхерст, в Вермонте.
— Бенсонхерст? — повторила Брук, сморщив носик. — Это в страшной глуши и к тому же там строгости хуже, чем в тюрьме. Моя бабушка училась в Бенсонхерсте.
— И моя тоже, — подавленно вздохнула Мередит, сожалея, что отец так настаивал именно на этой школе.
Мередит открыла дверь своей спальни и увидела, что Лайза и миссис Эллис мирно дремлют в креслах.
