записями откровений так называемого Одиссея. Они установили, что его древнегреческий язык безупречен и конструкции фраз не вызывают никаких сомнений.
Ученые-космологи (вероятно, они были единственными людьми на Земле, кто спокойно взирал на всю эту суету), неторопливо покуривая, обменивались соображениями о случившемся.
В фантастически короткий срок были подготовлены помещения, где Одиссею предстояло провести в карантине долгие месяцы. Сверхзвуковые самолеты и неторопливые вертолеты, до отказа набитые учеными мужами, устремились к месту происшествия. Но их рев не потревожил сладкого сна звездного скитальца. Пришлось осторожно разбудить его и, поддерживая под руки, полусонного, отвести в самолет. Всю дорогу к месту карантина Одиссей спал.
У яйца осталось несколько десятков людей. Они деловито сновали вокруг него, щелкали фотокамерами, что-то замеряли и записывали, а потом яйцо исчезло в поместительном чреве воздушного гиганта. Сопровождаемый эскортом реактивных истребителей, трансконтинентальный лайнер взмыл в небо, унося корабль Одиссея к месту его последней стоянки.
Возвращение Одиссея вытеснило с первых полос газет все другие новости. Робкие голоса ученых, требовавших спокойно разобраться во всех обстоятельствах этого удивительного события, прежде чем делать их достоянием гласности, потонули в хоре любителей сенсаций. И уже на следующее утро Одиссею пришлось встретиться с учеными перед камерами телевидения. Он зевал, требовал, чтобы его оставили в покое, и время от времени употреблял слова, отсутствующие в памятниках древнегреческой литературы, вероятно, по эстетическим соображениям. Лингвисты значительно пополнили словари древнегреческого языка, их коллеги-химики, исследуя металлический корпус яйца, открыли не известные земной науке сплавы, а астрономы до боли в глазах всматривались в небо, разыскивая среди мириадов светил маленькую невзрачную звездочку, которую Одиссей называл Солнцем Мойры и целью своего путешествия.
На следующий день, как только разговор зашел о его приключениях, царь Итаки заметно оживился. Ему, вероятно, доставляло огромное удовольствие смотреть, как вытягиваются от изумления физиономии слушателей на видеофоническом экране.
Он рассказывал об оранжевых двойных солнцах, разметавших на миллионы стадий свои огненные гривы, об их опаленных невероятным жаром спутниках, о серебристой невесомой паутине комет, о скованных вечным холодом мертвых планетах, бессмысленно вращающихся вокруг угасших солнц, о стаях метеоритов, коварно подстерегающих путника...
Но тех, кто задавал ему вопросы, интересовало одно - есть ли 'где-то там' жизнь.
- Конечно, есть, - уверил их Одиссей. - Но только да избавят вас боги от встреч с этой жизнью! Каких только чудищ нет на небе! Вот, к примеру, на расстоянии около шестисот лет пути отсюда я пролетал мимо тусклого угасающего солнца. Безбрежный океан покрывал всю поверхность его единственного жалкого спутника. Сперва планетка показалась мне безобидной, но, когда я приблизился к ней, океанская гладь распалась на мириады огромных пузырей, отливающих свинцом в лучах немощного светила. Внезапно один из них взмыл в небо, пытаясь проглотить мой корабль. Но если Афина и Гефест за что-то берутся, то можете спокойно на них положиться. Яйцо прорвало стенки пузыря, и он лопнул, как проколотый воздушный шар. Тотчас же на его останки набросились другие пузыри, а потом тучей ринулись за мной в погоню. К счастью, они оказались слишком медлительны... Если вам случится побывать в этих краях, не советую приближаться к проклятой планете. Я назвал ее Гидра. Боги мне ничего о ней не рассказывали. Может быть, они и не знают об адских пузырях, а может, просто не хотели меня пугать. Кстати, когда же я наконец увижусь с Зевсом? А, ну что ж, подожду... Другая встреча с исчадиями мрака произошла в самом конце моего пути. Единственными обитателями гигантской планеты были пурпурные цветы, каждый величиной с Олимп. Почуяв приближение моего корабля, они выбросили в небо столбы ядовитого дыма. Даже надежная обшивка яйца не могла предохранить меня, и я чуть не задохнулся. Не рекомендую вам заглядывать и в этот прелестный уголок мироздания. Впрочем, однажды мне повстречалась настоящая красавица-планета с белоснежными вершинами гор, ласковыми зелеными морями и розовыми лугами, но никаких следов разумной жизни я на ней не заметил. Может быть, ее жители слишком миниатюрны. В большинстве же случаев планеты - это серые или черные шары, скучные и безжизненные, а вот их солнца действительно хороши, не говоря уж о кометах...
- А Мойра? Как выглядит Мойра?
Одиссей печально покачал головой:
- К сожалению, Мойры не существует.
- Как так? Возможно ли это? Как вы определили, где она должна находиться?
- Афина соткала золотую паутину. Если агатовый паук, которого она посадила в центре ее, переползал ближе к краю, значит, корабль отклонялся от верного курса. Это и происходило, когда я изменял направление полета, желая рассмотреть что-нибудь поближе. Как только я брал прежний курс, паук снова занимал место в центре паутины. При подлете к Мойре мой волшебный кормчий должен был запеть благозвучный гимн. И вот паук запел, но передо мной не было никакой Мойры, только облако пыли, сквозь которое с трудом пробивались багровые лучи одинокого солнца. А паук все пел, и я, вспомнив, что боги умеют становиться невидимыми, решил на всякий случай вытолкнуть трубку наружу в специально предназначенное для этого отверстие. Кто их знает, может быть, сейчас они бесплотными тенями парят вокруг корабля и с нетерпением ждут известия от своих братьев с Земли? Но никто не подобрал трубку, и она покорно следовала за кораблем, как жалкий брошенный щенок. Наслушавшись вдосталь паучьего пения, я решил, что пора возвращаться домой. Выловил трубку (ученым пришлось с ней немало повозиться) и повернул корабль к Земле. Паук замолк и занял место в центре паутины. Багровое Солнце Мойры осталось позади. Видно, боги давно покинули родную планету и на прощанье обратили ее в прах...
- Скажите, а как вы видели все то, о чем нам рассказываете? Ведь ваше яйцо непрозрачно.
- А у меня был волшебный кристалл Афины. Он связан тонкими лучами с поверхностью яйца. Лучи 'видят' то, что происходит снаружи, а кристалл увеличивает изображение. Да ведь вы должны сами лучше меня во всем этом разбираться.
- Вы не скучали во время столь длительного путешествия?
- А что такое 'скучать'?
Пришлось иначе сформулировать вопрос:
- Что вы делали в космическом корабле?
- Рассматривал звезды, а когда их не было видно, спал. Бессмертному ничего не стоит проспать пятьдесят - шестьдесят лет и пробудиться без головной боли.
- Чем вы питались в дороге?
- Нектаром и амброзией.
- Целых две тысячи лет? Где же вы хранили такие запасы пищи?
- На корабле. Там есть две серебряные амфоры. Кажется, в одной из них осталось немного амброзии.
(Химики заволновались в предвкушении новых открытий.)
- Вы хотите сказать, что этой пищи вам хватило на две тысячи лет?
- Да. Когда боги разрешают вкусить смертному нектар и амброзию, он обретает бессмертие и веками не испытывает голода. За все путешествие я ел только семь-восемь раз...
- И теперь вы бессмертны?
- К сожалению, подлинного бессмертия не существует. Все в мире относительно. Если даже боги пытались предотвратить свой неминуемый конец, то их бессмертие в сущности есть жизнь, которая длится так долго, что человеку это трудно даже себе представить. Если кто-то живет семь тысяч лет, он кажется бессмертным тому, кому отпущено богами меньше века жизни.
- Господин Одиссей, мы долго думали, как подготовить вас к печальному известию. Но вы так разумно рассуждаете, и вот мы решили - пора сказать вам, что боги Олимпа не существуют.
- Я это сразу же заподозрил, но не подавал вида, чтобы на всякий случай не обидеть богов. Жалко Афину. Громовержцу туда и дорога, но Афина была самым умным и красивым существом, когда-либо обитавшим на Земле.
- Вы продолжаете утверждать, что боги и вправду существовали?
- Еще бы! Я их видел собственными глазами! Или вы думаете, что я сам построил изрыгающее пламя яйцо и полетел на нем к звездам для собственного удовольствия?!
