оказались весьма любознательными и без конца задавали вопросы. Чтобы хоть частично умерить их любопытство, Малиновкин представился им телеграфистом и стал виртуозно демонстрировать свою технику, выстукивая с невероятной скоростью тут же сочиненные тексты. От шума, поднятого этим энтузиастом телеграфного дела, старушки сначала закрывали уши, а потом нашли себе в коридоре более подходящих собеседников.
Воспользовавшись этим обстоятельством, контрразведчики могли разговаривать без помехи. Ершов, правда, считал более благоразумным не говорить о своей работе, но Малиновкин не мог удержаться, чтобы нет-нет, да и не спросить о какой-нибудь детали. Больше же всего интересовал его сам Ершов.
- Завидую я вам, Андрей Николаевич, - шепотом говорил он, косясь на дверь купе. - Ловко вы в Прибалтике фашистских шпионов накрыли! У нас в военном училище на основе вашего опыта даже специальные занятия проводились...
Майору приходилось останавливать восторженного лейтенанта.
- Не время сейчас на эти темы разговаривать, - укоризненно качал он головой. - Что же касается дела с телевизионным шпионажем, то его распутал не я, а Астахов. Вот уж кто действительно талант!
- Больше не буду об этом, Андрей Николаевич, - обещал Малиновкин, умоляющими глазами глядя на Ершова. - Но только ведь и вы помогли Астахову это дело распутать. Разве это не правда? И о вас лично рассказывают, как вы... Ну ладно, всё! Больше об этом ни слова!
В Куйбышеве, к удовольствию Малиновкина, старушки наконец 'выгрузились'. Они тепло попрощались со своими попутчиками, поблагодарили за компанию и попросили у Ершова-Мухтарова его алма-атинский адрес, чтобы заехать как-нибудь за фруктами, которые он так расхваливал всю дорогу.
Освободившиеся места тут же были заняты молодыми людьми в железнодорожной форме. Один был черноглазый со строгим лицом, другой веселый и рыжеволосый.
- Далеко путь держите, молодые люди? - спросил их Ершов.
- Далеко, аж до самого Перевальска, - ответил веселый парень.
- До Перевальска? - воскликнул Малиновкин. - И нам туда же - попутчики, значит!
- А вы зачем туда, если не секрет? - снова спросил Ершов.
- На работу. Заработки там хорошие на строительстве железной дороги, усмехаясь, ответил все тот же парень.
Другой сердито посмотрел на него и недовольно махнул рукой:
- Ладно, хватит рвача-то разыгрывать!.. Паровозники мы, - объявил он. - Я - машинист, а это мой помощник. Работали раньше на ветке Куйбышев-Гидрострой. А сейчас на новой стройке уже второй год. Из отпуска возвращаемся.
- Мы вообще всегда там, где труднее, - все тем же насмешливым тоном заметил помощник машиниста. - Это я не от себя: его слова повторяю! - кивнул он на машиниста. - Меня в основном заработок прельщает.
- А вы знаете, молодой человек, как это по-научному называется? - вдруг сердито проговорил Малиновкин, и лицо его стало непривычно суровым. Цинизмом!
- Да вы что, всерьез разве его слова приняли? - удивился машинист. Дурака он валяет. Думаете, я его умолял, чтобы он со мной в Среднюю Азию поехал? И не думал даже - сам увязался. А насчет заработка - так мы на Гидрострое и побольше зарабатывали.
Ершов понимал толк в людях и даже по внешнему виду редко ошибался в их духовных качествах. Машинист сразу же ему понравился. Было у него что-то общее с Малиновкиным, хотя внешне они и не походили друг на друга.
- Ну что же, давайте тогда знакомиться, будем, - весело проговорил Ершов и протянул машинисту руку: - Мухтаров Таир Александрович, научный работник из Алма-Аты.
- Константин Шатров, - представился машинист и кивнул на помощника, - а это Рябов Федор.
Несколько часов спустя, когда поезд уже подходил к Сайге, попутчики совместно поужинали и распили принесенную Рябовым поллитровку. Беседа пошла живее и откровеннее. Железнодорожники были так увлечены рассказами о своей работе и планах, что ни разу не спросили о намерениях своих попутчиков, чему те были чрезвычайно рады. 'Это не старушки-пенсионерки, - подумал Малиновкин. - У них самих есть что рассказать...'
Железнодорожники между тем, поговорив некоторое время о своей работе на новой дороге, незаметно перешли на интимные темы. Говорил, впрочем, главным образом Рябов. Шатров попытался несколько раз одернуть товарища, но потом только рукой махнул.
- Ну конечно, - философствовал Федор, - поехали мы в Среднюю Азию из-за главного нашего принципа - только вперед! Это, так сказать, идеологическая основа, но была и еще одна движущая сила - любовь.
Рябов говорил все это серьезным тоном, но Ершову было ясно, что он просто подтрунивает над приятелем.
- Есть тут у нас такая девушка - инженер-путеец Ольга Васильевна Белова, продолжал Рябов. - Красавица! Можете в этом на мой вкус положиться. Сначала она вместе с нами на участке Куйбышев- Гидрострой работала, а потом ее на новое строительство в Среднюю Азию перебросили. Понимаете теперь, из-за чего еще нас на эту новую стройку потянуло?.. - Он усмехнулся и добавил: - 'Нас', это я так, к слову, сказал. Потянуло в основном Костю.
- Ерунду несешь! - не в шутку рассердился наконец Шатров. - Есть у нас инженер Белова - это верно. Нравится она мне - этого тоже скрывать не буду. Но все остальное - чепуха!
Ершов с удовольствием слушал своих попутчиков и невольно думал о том, что, собираясь с момента посадки в поезд играть нагловатого, самоуверенного Мухтарова, он не осуществил этого намерения: не захотелось ронять себя в глазах этих честных советских людей.
Жанбаев меняет адрес
В Аксакальске у Шатрова и Рябова была пересадка - до Перевальска им нужно было ехать местным поездом.
- Ну, а вы как, товарищ Малиновкин? - спросили они Дмитрия. - Тоже с нами?
- А как же! - горячо воскликнул лейтенант. Железнодорожники попрощались с Ершовым-Мухтаровым и пошли к билетным кассам местных поездов. А Ершов не спеша направился к камере хранения ручного багажа, с тревогой думая о том, как удастся Малиновкину отстать от своих спутников.
В камеру хранения был длинный хвост, Ершов даже обрадовался этому возможно, Малиновкин успеет вернуться, пока подойдет очередь Ершова. Правда, на всякий случай, он условился с Дмитрием встретиться на станции, в зале транзитных пассажиров.
Более четверти часа пришлось простоять Ершову в очереди, прежде чем он смог сдать свой чемодан. А когда вышел наконец из камеры хранения, у дверей его уже ждал Малиновкин.
- Очень все удачно обернулось, -сказал он, вытирая платком потный лоб: билетов в кассе на меня не хватило. А у них командировки и железнодорожные проездные документы, так что требовалось только компостер поставить. Достал бы, конечно, и я билет, если бы уж очень нужно было, - усмехнулся Малиновкин. - Ну, а в общем-то все получилось вполне естественно. Приятелей наших проводил до вагона, попрощался - и к вам. Вот и всё. Удачно?
- Будем считать, что удачно,-серьезно ответил Ершов.
В душе он был доволен Малиновкиным, но считал, что теперь, когда они прибыли на место, нужно быть с ним построже.
- Ну, а теперь к Жанбаеву?-спросил Малиновкин.
- Нет, - все так же серьезно заметил Ершов, внимательно поглядывая по сторонам. - Кстати, мы теперь не знакомы друг с другом. Отправляйтесь-ка в зал для транзитных пассажиров и ждите меня там. Я буду отсутствовать два - три часа, а может быть, больше. Ясно?
- Ясно, Андреи Николаевич.
- Чемодан не сдавайте пока, пусть будет с вами. Когда я вернусь - пройду мимо вас. Встаньте тогда и идите за мной. Все понятно?
- Все.
Кивнув Малиновкину, Ершов вышел на привокзальную площадь и спросил у пожилой женщины, как пройти на улицу Чапаева. Женщина подробно объяснила ему, как это сделать, и он не спеша зашагал в
