Чайник закипел и выключился.
– У меня кофе, только растворимый. И старый.
– Все равно. Давай выпьем кофе и будем ложиться спать. У тебя есть что кинуть мне на пол?
Я привычно достала чашку, банку с кофе, на ощупь отмерила две ложки порошка и на слух залила все это кипятком.
– Держи свою отраву. Одеялом поделюсь. У меня гости бывают редко.
– Действительно отрава. – Подтвердил он, делая глоток. – Если завтра не проснусь в этом будет виноват твой кофе.
– Я предупредила тебя, что это яд. – Парировала я, роясь в большой черной сумке. Где-то в ней должен быть надувной матрац. Пока Пьер допивал кофе, я накачала матрас, выудила из той же сумки небольшую подушку и легкий плед.
– Чем богаты, тем и рады. Пьер, лежак готов, а я пошла в душ.
– Может, пустишь меня первым? А то знаю я тебя – спустишь всю воду, а я плескайся в холодной.
– Да ты сам ее спустишь!!! – Возмутилась я.
– Не вредничай. Я гость. – Он подошел ко мне легко щелкнул пальцем по кончику носа и исчез за дверью ванны.
– Ты… – Я пнула дверь ванной, получив в ответ довольной хрюканье и шум воды, пошла обратно в комнату. – Я тоже тут… как в гостях. И где равноправие??? – пробурчала я себе под нос.
10
Приняв душ, Пьер, как и обещал, оставил мне немного горячей воды, и, пожелав друг другу спокойной ночи, мы погрузились в молчание. Я закрыла глаза и приготовилась провалиться в сон, как вдруг:
– Ты все еще думаешь о ней?
От вопроса я вздрогнула. Глупо делать вид, что я его не поняла. Вопросец на ночь… Перед сном… Думаю ли я о ней? Она внутри меня… И, я не знаю, возможно ли жить не думая о ней. Господи… Все внутри сжимается… О ней можно думать по-разному… Можно думать так, что от боли скручивает все внутри… А можно так, что сладко начинает ныть внизу живота…
Но должен ли хоть кто-то знать об этом?
– О ком?
– Об Эллен. – Он произнес это так тихо, что я скорее догадалась, чем услышала имя… Имя, которое все еще болью отзывалось внутри меня. Имя, которое даже в самых смелых и безумных мыслях я не произносила никогда – слишком жестоко было для меня его звучание. Слишком яркими остались воспоминания… Я молчала, чертя открытыми глазами геометрический узор в потолке. Чтобы я не сказала сейчас, это прозвучит фальшиво. А сказать правду… Зачем? Но мое молчание, рассказывало обо всем слишком красноречиво. Надо что-то ответить. Но почему я не хочу отвечать? Губы как будто склеены.
Мне уже можно было не отвечать. Мое молчание, все рассказало ему. Удалось ли мне, хотя бы прикрыть боль? Наверное, нет. Не от него.
– Реб… – Я вздрогнула от его голоса. – Извини, что задал этот вопрос.
– Все нормально, Пьер. – Я огромным усилием заставила себя улыбнуться в темноту. Улыбнуться безмятежно и беззаботно, спрятав за улыбкой все остальные чувства. – Конечно, я вспоминаю о… ней. Иногда.
«Ты врешь» – сказала мне тишина в ответ.
Спасибо, друг, что ты промолчал, и не сказал этого вслух. Честное слово, я не смогла бы тебе возразить.
– Почему ты спросил? Вы пересекались? Как она? – Пригрозив себе несколькими часами истязаний в тренажерном зале, если проявлю слабость, легко и без особого интереса поинтересовалась я.
– Да, на выставке «пересеклись». Я спросил, потому что думал, что ты тоже ее видела.
«Она в Париже?!» – Господи надеюсь, я не крикнула это вслух? В ушах звенит эхо… Она так близко? На выставке? Почему я не видела ее? Потому что она увидела меня и спряталась? Вопросы обрушились на меня лавиной… Нет, нет, нет… Все в прошлом. Ну и что… даже если она и на выставке…
– Нет, – Только я знаю, каких неимоверных усилий стоило мне сохранить голос спокойным и чуть равнодушным.
Ногти в мясо ладони.
Только бы голос не дрогнул, не сбилось бы дыхание.
– Нет, мы не виделись. Я даже не знала, что она приехала. Как у нее дела?
– Выглядела неплохо. У нас было мало времени на разговоры. Я хотел поймать ее после окончания официальной части, но встретил тебя.
«Выглядела неплохо» – это все, что он мог сказать. Как неплохо? Улыбалась ли она? Была ли она рада встретить тебя, Пьер? Похудела, или наоборот поправилась? А волосы? Они все такие же длинные и светлые? А запах? Какие у нее духи? Что нового произошло в ее жизни?
Стоп. Перестань. Ну что такого? Прошло уже столько времени. Ты уже перегорела и успокоилась. Наверное… Мысли стоп. Стоп!
Пьер тихонько храпнул. Он заснул под мои мысли. Везет человеку. Бах и вырубился.
Протянуть бы сейчас руку, и нащупать нежное теплое плечо…
Но нет, если ее протянуть, то пальцы коснутся холодной шершавой стенки.
Я повернулась лицом в подушку и приказала себе спать.
11
– Господи, Реб. Какой мерзкий у тебя будильник! – Простонал Пьер. – Выключи его не медленно!
А? Будильник? Черт, я не спала всю ночь. Легкая дремота находила несколько раз и пропадала, как только я начинала видеть сон. Глаза просто не открываются…
– Найди и выключи его сам. Можешь его утопить – разрешаю. – Просипела я в ответ.
– А во сколько это чудовище начинает тебя будить?
– Черт, Пьер, отцепись от меня! Просто найди его и убей!
По звукам я поняла, что Пьер смог встать и теперь возился с моим мобильником. Через пару секунд будильник заткнулся.
– Доброе утро, Ребекка. – Недовольно пробурчал он.
– Пошел ты, Пьер… – Беззлобно отозвалась я, проваливаясь в сон.
– Ты идешь сегодня на закрытие? – Спросил он меня полтора часа спустя, после того как выдернул меня из постели и почти силком впихнул в душ. Пьер сказал, что если и выжил после моего кофе, то только благодаря здоровому организму, и второй раз на такой подвиг он не согласен – поэтому мы отправились завтракать в кафе «Липп».
– Нет. У меня несколько важных встреч, которые я и так отложила из-за выставки. Вечером придешь? Или ты уже уезжаешь? – Лениво спросила я, погружая нос в кружку с горячим шоколадом.
– Почему?
– Что «почему»? – Я решительно не желала выныривать из приятного запаха. Да и желания особого не было разговаривать на эту тему.
– С каких пор ты стала такой трусливой? А, Реб? – Тихо, но твердо спросил он.
Разговора избежать не удастся. Я поставила кружку на блюдце.
– С тех самых. – Я прямо взглянула ему в глаза. – Да, именно с тех, а что?
С минуту мы молчали. Глаза в глаза. Внимательный взгляд против упертого.
– Ты так сильно боишься ее увидеть? Да?
