Депрессия Юли усугубилась, и стало понятно, что лифчик с силиконом уже не выход.
А денег на силиконовые протезы у Ершовой нет, и ей их никто не даст однозначно.
У меня их тоже нет.
В смысле, ни денег, ни сисек, не протезов.
Я полчаса просила Юлю смирицца, и возлюбить то, что у неё есть. Ставя в пример себя.
Я тоже долго пыталась возлюбить свои два дверных звонка, и в оконцовке возлюбила.
Потому что, когда мне было двадцать лет — мои поклонники плющили рожы, и говорили:
— Ну, может они у тебя ещё когда-нибудь вырастут? А ты принимаешь капсулы 'Пуш Ап'?
А когда перевалило за двадцать пять — резко поменяли мнение:
— Ой, какие сии-и-иськи… И не висят даже-е-е-е…
Ясен пень: с чего там им обвисать, если каждая моя сиська весит сорок граммов?
Но мои доводы Юлю не убедили, и она ушла домой. Релаксировацца и глотать капсулы 'Пуш ап'
Прошла ещё неделя. И у меня зазвонил телефон. И я взяла трубку.
И из трубки, сквозь всхлипы, и сопливое шмыганье, вылетел Юлькин отчаянный вопль:
— Всё! Я иду в банк брать кредит на сиськи! Я вчера листала газету 'Из рук в руки', и нашла объявление: 'Выпускнику художественного ВУЗа требуется модель. Оплата десять баксов в час'. Я позвонила, договорилась, надела красные трусы, у которых дыра на жопе в виде сердечка, приехала, разделась… *Всхлип и рыдания* А ОН СКАЗАЛ, ЧТО НЕ БУДЕТ МЕНЯ РИСОВАТЬ, ПОТОМУ ЧТО У МЕНЯ СИСЕК НЕТУ!!!!!!
Ершовой дали кредит на пятьдесят тысяч рублей.
На эти деньги мы с ней купили два лифчика с жидким силиконом, ещё один запасной комплекс резиновых грудей чёрного цвета, а остальное благополучно пропили.
Причём, в процессе нажирания сливы, которое проходило в какой-то районной ресторации города Зеленограда, мы познакомились со славным человеком Владиславом, который тем же вечером с удовольствием произвёл с Юлией акт вагинальной пенетрации, и лобызал Юлины отсутствующий сиськи, называя их 'земляничками'.
Ну, что ж… Земляничка, по-любому, лучше, чем СИСОЧКИ.
Воистину!
Пыс-Пыс: а у Юльки скоро именины. И я купила ей подарок: вакуумную помпу для сисек.
Будем накачивать их по очереди.
По чётным дням Юля, по нечётным — я…
Пра любофф и мстю крававую!
Любофф и мстя — очень часто встречающиеся обстоятельства. У кого-то чаще, у кого-то реже.
Что касаеццо миня — со мной это происходит с завидной ригулярностью раз в полгода. В последнее время, правда, реже. Это, видно, старость уже подкрадываиццо.
Любить и мстить за неоценённую мою любофф я начала ещё в деццком саду. Когда всем сердце полюбила мальчика Щипанова Сашу. Сама был воистину неотразим ни в одной луже: у ниво была рубашка в клеточку, огромный нос картошкой, и ещё он сцался в кровать в тихий час.
Видать, комплекс матери Терезы заявил о себе именно тогда. Потому что было всё почти по классике 'Она его за муки полюбила, а он её — за состраданье к ним..' Тока с одной разницей: МЕНЯ саша Щипанов НЕ ЛЮБИЛ! Я воровала дома шоколадные конфеты, и приносила их Саше. Дома я получала пиздофф, и стояла в углу, гордая собой. Потому что страдала во имя любви. Я рисовала ему на листочке пипиську, намекая, что обязательно покажу её ему в тихий час, но Саша тупо не понимал намёков, и в ответ рисовал мне на том же листочке танк с пушкой и фашиста без трусоф. Тогда я рисовала ему голую девочку, над её неправдоподобно большой, как у гидроцефала головой * у миня с деццтва проблемы с рисованием и пропорцыями*, я писала своё имя — Лида, и это был более чем толстый намёк. В ответ он снова рисовал фашыста, танк, и что-то похожее на ночной горшок с пятиконечной звездой, и гррдо писал САША. На новогоднем утреннике я отдала ему свой подарок, и заплакала. Потому что, с одной стороны, очень хотелось сожрать конфеты самой, а с другой — Сашу я любила больше конфет. И ещё он сцался. А это значит, он достоин сочувствия и моего подарка. Моя мама отобрала у Саши подарок, и тихо сказала мне на ухо: 'Нашла в кого влюбиться… он же страшненький! Угости лучше конфетой Борю.' Но я хуй положила на мамин совет, что продолжила впоследствии делать всю жызнь, и Борю вниманием не одарила.
Через месяц я поняла, что Саша — обычное ссыкло, и он был разлюблен. А в знак мести я в тихий час нассала ему в сапожок.
В школе я полюбила Макаркина Юру. на этот раз взаимно. Юре было 13 лет, в стране вовсю хуярила перестройка, дети стали развиваться немыслимо быстро и не в ту сторону, и Юрий покорил меня тем. что он где-то тырил денюшку, и покупал мне на неё в «комке» кроваво-красную помаду, воняющую гуашью и вазелином, и алюминиевые серёжки с пластмассовыми яхонтами, длиной до плеч. Юру я любила 3 месяца. А потом он назвал меня «дурой» *уж не помню за что, но думаеццо мне. за дело*, и я перевлюбилась в Юриного брата Мишу. В результате произошла потасовка между братьями, и Юре подбили око. А вот нехуй абзываццо!!
В 14 лет я полюбила Лёшу. И он стал моей первой серьёзной любовью. ему я отдала девичью честь, *не сразу, естессна*, и начала ваять стихи:
'итак, прощай, любимый мой Алёшка!
Тебя я не забуду никогда!
Ведь ты пойми. что я уже не крошка,
наверно, в этом есть твоя вина..'
стихи ниибические. Горда была шопесдец. И, хотя я сама была иницыатором разрыва, меня жгла страсть. Имя которой — мстя Кровавая.
я позвонила подружке маринке, объяснила ей задачу, и мы начали подготовку. В мешочки-кулёчки было сложено:
1) бутылка нашатыря.
2) геркулесовая каша, в которую мы настругали на тёрке морковки
3) крем от прыщей «Подросток», который долгое время лежал на отопительной батарее, и протух. Вонял он гнилой картошкой.
4) на улице набрали в пакет собачьего говна
подготовка прошла успешно.
Потом со всем этим стройматериалом мы с Мариной поднялись на Лёшкин этаж, вывалили геркулес ему на половик под дверь *сей натюрморт был призван изобразить блевотину. получилось похоже*, туда же добавили нашатыря *шоп сцакой пасло* и тухлого «Подростка» *для пущей вони*.
И последним штрихом стало выписывание на входной двери слова ХУЙ собачьим говном. Говна осталось с избытком, поэтому мы им намазали ещё дверную ручку, звонок, и глазок.
Мстя. друзья мои, удалась… Лёша влез во всё это всеми конечностями, чему мы с Мариной были очень рады. Но он быстро нас вычислил, даже не прибегая к спектральному анализу копролитов. Просто на такую шляпу, среди всех его друзей и врагов, была способна только я. лёша был воспитанным мальчиком, и он меня не побил.
В 17 лет я вышла замуж. И пошли мы с мужем Володенькой на свадьбу к его другу Гене Муливанову. Там Володенька зело переусердствовал с возлияниями, и домой я его тащила на горбу. Тащила, тихо материлась, и, осмелев, стала материться громко. На беду мимо проходили Володенькины друзья-товарищи, услышали, шо Лида громко скандирует: 'ОПЁЗДАЛ!! ОПОССУМ!! О… О… ОНАНИСТ!!!!! ШОП-ТЫ-СОННЫМ- УСРАЛСЯ-СЦУКО!!!!!!!!' — И БАСИСТО ЗАХОХОТАЛИ. Муж Володенька очнулся, понял, что смеются над ним, родимым, и дал мне в гычу. Предварительно оторвав мой шиньон с головы. Для тех, кто не в теме — это хвост такой, из искусственных волос.
что было дальше? А всё очень просто. Я пришла домой, напесала на листке бумаги: 'ты хуёвый муж, у
