Искры «Салюта»-4
Занимался я в то время топливом. Столь совершенных как сейчас, цистерн для перевозки кислорода тогда естественно, не было. Испаряется жидкий кислород быстро Оглянуться не успеешь, а его уже нет. В сутки на 6-7 процентов цистерна «самоопоражнивалась». Путь же до стартовой площадки был неблизкий, малейшая задержка могла сорвать старт. Даже к министрам химической промышленности и транспорта приходилось обращаться из-за этого проклятого кислорода, чтобы обеспечить его быструю доставку.
На паровозах рядом с машинистами сидели... Сейчас вот вспоминаешь, улыбаешься. А тогда, поверьте, не до смеха было.
Инженер С. Царев. Как сейчас помню первый пуск. Я стоял у стенда и глядел, как поднимается ракета. Честно говоря, запуск меня особенно не поразил. Самое эффектное в старте, конечно же, наблюдать, как двигатели работают. А я раньше на это насмотрелся, потому что был в то время заместителем начальника стенда огневых испытаний, на котором производится испытание двигателей.
Помню, как появился у нас испытательный стенд.
По нынешним масштабам он невелик, нам же тогда он казался огромным: 46 метров в высоту! А если учесть, что стоял он на краю оврага, то еще полтора десятка метров можно смело добавить.
Близ оврага было несколько строений. В одном из них заседала Государственная комиссия. Как только стенд построили, ученые решили: испытание провести через два дня.
Закрепили мы ракету на стенде. Вроде прочно все сделано, но выдержит ли? Работу начали в пять вечера. Запуск двигателя произвел ошеломляющее впечатление. Струя огня рванулась в овраг, понеслась по бетонной полосе, вытянувшись метров на четыреста.
Шестьдесят секунд работали двигатели. Стенд выдержал. А слой бетона, по которому распространялось пламя, будто кто-то взрыхлил. Выгорел он до металлической сетки.
Инженер С. Стрепет. Вот уже почти четверть века ракетами занимаюсь. Кажется, недавно сын в первый класс пошел, а вот уж и институт закончил. Профессия у него современная - строитель космодромов. Я же все эти годы ракеты пускаю. Видно, так будет до тех пор, пока на пенсию не уйду.
Первый запуск, который я видел, конечно, помню отлично, словно вчера все происходило. Ракета стояла на старте два дня. Стартовая команда была большая - люди к пуску готовились и одновременно обучались.
Сейчас на космодроме предусмотрены специальные укрытия, а тогда загнали две машины в аппарель - вот тебе и командный пункт, и укрытие. Там и спрятались- мало ли что может быть...
Пуск! Помню одно: все перепуталось. Как мы не задушили друг друга от радости, до сих пор понять не могу.
Пускали на рассвете, чтобы лучше было видно. Поисковая группа нашла контейнер в 270 километрах от стенда, того самого, который теперь стоит как памятник...
Мир был ошеломлен, когда наша страна запустила первый искусственный спутник Земли. Пораженный Запад пытался выяснить, как могло случиться, что отсталая в его представлении страна резко вырвалась вперед. И быть может, именно тогда многие поняли, насколько далеко шагнула Страна Советов за 40 лет своего существования. Ушли в прошлое разговоры о нашей технической отсталости, о беспомощности советской науки. Люди иными глазами взглянули на Советский Союз.
У советских конструкторов и инженеров большой опыт создания ракет. Еще в 30-е годы под руководством ученика К. Циолковского Ф. Цандера построен первый реактивный двигатель ОР-1. Затем были первые отечественные ракеты 0,9; ГИРД-Х; 07.
А что происходило в Соединенных Штатах? 10 мая 1946 года там был проведен показательный запуск ракеты для представителей прессы.
Имя писателя Вилли Лея известно не только американцам: его книга «Ракеты и полеты в космос» выходила и в СССР. В. Лей работал в Германии, а после войны - в США, так что ему хорошо известно то, что происходило на ракетных полигонах этих стран.
Вот что пишет он о предыстории первого запуска ракеты в США:
«Американские войска захватили подземный ракетный завод, расположенный близ Нидерзаксверфена, на территории, которая по соглашению должна была стать русской зоной оккупации. Разумеется, переместить подземный завод было невозможно, однако к тому времени, когда союзные офицеры приступили к исполнению необходимых обязанностей, связанных с передачей завода русским, около 300 товарных вагонов, груженных оборудованием и деталями ракет Фау-2, находились уже в пути на Запад. Американцы позаботились и о том, чтобы заполучить немецких научных сотрудников, для чего была проведена операция «Пейперклипс». Только очень немногим специалистам в области ракет удалось остаться в Германии.
Прекратила свою деятельность в 1945 году как исследовательская станция и Пенемюнде, но ракеты, ревевшие когда-то над тихой рекой Пене, продолжали реветь в другом месте - над водами Рио-Гранде».
Далее В. Лей пишет уже о событиях 1947 года.
«В то время как испытания ракет Фау-2 шли полным ходом, все понимали, что вскоре обстановка должна измениться. Запасы ракет Фау-2 подходили к концу... Стало ясно, что недалек тот день, когда «Мейлер-вагем» привезет на полигон последнюю ракету Фау-2. Конечно, можно было бы начать строить новые ракеты, но это означало почти полную приостановку ведущихся работ. Требовались новые ракеты, и не просто ракеты Фау-2, а новые типы, новые конструкции. В связи с этим возникли разногласия. Военные, естественно, хотели иметь баллистический снаряд, ученые желали продолжать исследования».
В СССР подобного спора возникнуть не могло. Советское правительство понимало, что для развития науки необходимо исследование верхних слоев атмосферы и ближнего космоса. Поэтому все силы были направлены на то, чтобы создавать мощную ракету, которая бы и обеспечила оборону страны, и смогла поднять научную аппаратуру в стратосферу.
...Ракета не прощает небрежности. Ни малейшей. Казалось, все идет хорошо. И вдруг на двухкилометровой высоте двигатель глохнет, ракета взрывается и падает. Отчего? Один из инженеров вспомнил: его отвлекли, когда он завинчивал крышку бачка с перекисью водорода. Проверить, плотно ли закрыта крышка, испытатель забыл. На заседании Государственной комиссии С. Королев сказал:
«Прошу не наказывать виновного. Он честно признал ошибку. Для нас это очень важно. Если люди будут скрывать брак в работе, мы не сможем находить недостатки».
Инженера не наказали. Доверие рождало творческую обстановку. Коллектив жил одним дыханием, единой целью.
В каждую ракету ученые старались вместить как можно больше аппаратуры. «Драка» за место для установки научных приборов шла невообразимая.
«Пристроив» аппаратуру, ученые начинали новое сражение. Одним подавай ясное небо, других устраивал пуск только на рассвете, третьи предпочитали вечер, в то же время метеорологи утверждали, что прояснение начнется не раньше часа дня. «Пострадавшим» обещали более подходящие условия при следующем запуске.
Аппаратура становилась компактнее, ракеты совершеннее. Вмещая 15-17 приборов для исследования атмосферы, они поднимались на 70-80 километров. Здесь, в зоне так называемых серебристых облаков, наблюдались очень сильные воздушные течения. Направление их было постоянно. Для выяснения природы серебристых облаков запускали одновременно несколько ракет. Запуски на высоту 400 километров позволили получить картину поперечного разреза атмосферы, узнать перепады температур, определить наличие излучений и изменение состава атмосферы в зависимости от высоты, влияние радиации .на корпус ракеты, на приборы, на компоненты топлива.
- Ваш рассказ подтверждает известное: только при высокоразвитой науке и технике можно создавать ракеты и спутники. А есть ли обратное влияние?
- Сначала надо построить завод, а потом требовать прибыль.
- Пока налицо лишь трата средств на космос, а доходы не видны.
- Выслушаем мнение академика А. Благонравова? «Влияние космической техники на земную только начинает сказываться. Давайте констатировать только факты - они наиболее убедительны. Но начнем все-таки издалека. Например, с военного искусства.
