— Должно быть, оставил в другой комнате, — мистер Клайд вышел изза стола. — Нет, нет, Лидия, — остановил он дочь. — Я не умираю. И уж конечно смогу дойти до другой комнаты. Я же не собираюсь подниматься на второй этаж, — и вышел с подсвечником в руке.
Лидия почувствовала, что Артуру както не по себе. Взяла его за руку, развернула лицом к картине. Теперь они вместе смотрели на нее.
— Вы шокированы? — мягко спросила она.
Он густо покраснел.
— Да нет же. Я никогда… это же истинная красота. О, Лидия!
— До того, как отец вновь нашел меня, я работала натурщицей. Мне оставалось или это… или другое. Вы меня презираете?
— Нет, нет, нет!
— Я думаю, узнать меня могут лишь несколько людей, способных заглянуть мне в душу. Для большинства это… — она пожала плечами, — …Аврора или Июньская Заря, или Морская Дева. Ер вы — другой. Я знаю… я уже говорила об этом… что от вас у меня не может быть секретов, — она сжала ему руку и отпустила, лишь когда в комнату вернулся старик.
— А вот, мистер Карстерс, и мое завещание. Оно короткое, как вы сами видите, и в нем не указаны никакие жилые дома с хозяйственными постройками и земельными участками и имущество, могущее быть предметом наследования, потому что у меня ничего этого нет. Эти врачи постоянно гоняют меня с одного места на другое, так что вся моя жизнь, можно сказать — череда арендованных домов.
Артур внимательно прочитал завещание.
— Вроде бы, все нормально. Но я вижу вы написали «моей дочери Лидии». Я думаю…
— Именно! Как вы заметили, я оставил свободное место.
— Ну, юридически… это… вопрос в том… я имею в…
— Я ему сказала, папа, — прервала его Лидия.
— Что мы там мямлите, молодой человек? Выкладывайте.
— Ее фамилия Клайд?
— Да. Она взяла ее, как только… ну, несколько лет тому назад.
— Это хорошо. А второе имя?
— Лидия Розлайн, — ответила Лидия.
— Тогда почему бы вам не написать «моей дочери Лидии Розлайн Клайд, которая в настоящее время проживает со мной», и я думаю, что ни у кого не возникнет никаких сомнений.
— Этого я и добиваюсь. Благодарю, — мистер Клайд сел и начал писать.
— Нам, разумеется, понадобится второй свидетель, — заметил Артур.
— Так нас двое, не так ли? — спросила Лидия. — Вы и я. В чем дело?
Он и представить себе не мог, что ктото не знает простых истин, известных любому начинающему юристу. Он улыбнулся, как улыбаются неразумному ребенку.
— Видите ли, свидетель не может упоминаться в завещании. Нам нужен еще один никак не связанный с вами человек. К примеру, служанка.
— Папа, ты это знал?
— Меня никогда не интересовали премудрости законе, — с достоинством изрек мистер Клайд. — Я оставляю их вот этому молодому человеку.
— Но у нас нет служанки! — воскликнула Лидия. — К нам приходит женщина, но она болеет и на этой неделе не придет… что же нам делать?
— Ктонибудь из соседей?
— Мы с ними практически не знакомы. Папина болезнь… О, если б я знала, то захватила бы и Роджера!
— Раз уж не захватила, я предлагаю самый простой выход. Почему бы тебе не съездить за ним?
— Но папа! — она взглянула на часы. — Половина девятого, я смогу вернуться только без двадцати десять. Неудобно заставлять мистера Карстерса так долго ждать…
— Ему придется ждать гораздо дольше, если ты будешь тыкаться в дома к незнакомцам и уговаривать их поехать кудато в темную, холодную ночь. Возможно, ты никого и не найдешь. О мистере Карстерсе не волнуйся, я за ним пригляжу. Вы играете в шахматы, мистер Карстерс?
— Да, в общем, я… э…
— Так вот, если эта игра вам нравится…
— Да, очень.
— Тогда, дорогой мой, вы — не единственный в этом доме шахматист. А ты не теряй времени, поезжай.
— Если вы действительно не возражаете, Артур…
— Все нормально, Лидия.
— Вы такой милый, — она нежно улыбнулась ему, искоса глянула на свой портрет, добавила шепотом. — Я буду за вами наблюдать. Иногда посматривайте на меня, — и сжала его руки.
Мистер Клайд уже усаживался за столик с шахматной доской.
Партия вышла странная. Необычность фигур, постоянное присутствие Лидии, желание взглянуть на нее, мешавшее сконцентрироваться на игре, ощущение, что каждый ход — ошибка, за которой последует разящий контрудар… и в конце концов в голове остались только мысли о прекрасной и желанной Лидии. Партия завершилась аккурат в тот момент, когда по гравии подъездной дорожки зашуршали шины: старик полностью контролировал ситуацию.
— Тридцать пять десятого! — радостно воскликнула Лидия. — Я побила наш рекорд, Артур!
— Должен подтвердить, что побила, — воскликнул Платт. — Добрый вечер, Карстерс. Меня до сих пор трясет.
Артур кивнул ему, как должно кивать семейному адвокату при появлении нежеланного родственника, с которым, однако, приходится вести дела.
— Хорошо, что ты смог приехать, старина, — мистер Клайд пожал Платту руку. — А теперь, мистер Карстерс, говорите, что мы должны сделать.
— Покажите, в какой строке я должен расписаться, — Платт достал ручку, и следите, как я пишу свою фамилию. Вы удивитесь.
На завещании появилась подпись: «Филип Клайд», которую заверили два свидетеля.
— Тяжелый труд, я просто без сил, — Платт убрал ручку. — Надо бы выпить, Лид.
— Только самую малость, потому что тебе везти нас назад.
— Согласен.
— И у тебя дорога займет ровно сорок пять минут.
— Если она вам чтото говорит, Карстерс, не спорьте, просто выполняйте.
— Артур? — ее рука с графинчиком виски застыла над стаканом.
— Чутьчуть, — нервно откликнулся он. Раньше пробовать виски ему не доводилось.
— Вот. И еще меньше для меня. Я люблю ездить быстро, но не люблю, чтобы меня мчали, как на пожар. Мы спокойно посидим на заднем сидении, не подпрыгивая до потолка. Поедем через Бартон Лэнгли, Роджер, этот путь более удобный.
— Как скажешь.
Поднялась луна, чуть рассеяла ночную тьму. Артур и Лидия сидели вместе, укрывшись пледом, держась за руки. Он видел лишь ее лицо на расстоянии вытянутой руки, ее портрет на стене и удивительное будущее в котором они никогда больше не разлучались…
— «Чаша и колокола», — Платт остановил автомобиль. — Для меня путешествие закончилось. Лид, ты сама сможешь отвезти Карстерса домой. Доброй ночи вам обоим.
— Спасибо тебе за все, дорогой, я так тебе признательна.
Платт вылез из машины, помахал им рукой и скрылся за дверью паба. Лидия пересела за руль, Артур устроился рядом с ней. Он пансиона их отделяли лишь несколько сот ярдов. НА улице не было ни души. Она повернулась к нему, протянула руки. Он приник к ней, неуклюже ткнулся губами в щуку, шепча: «О, Лидия, Лидия!» Она направила его рот к своему. Никогда он не пребывал в таком экстазе. Ему просто хотелось умереть в ее объятьях, чтобы душа медленно слетела с его губ и упокоилась на ее!
