было способности спорить и выигрывать споры. Причина заключалась в ее вот уже несколько лет слабом сердце. В основном она лежала на диване и смотрела всего один телевизионный канал, которым в то время располагала округа. Еще она отмахивалась от мух и пыталась вдыхать горячий воздух, входивший в комнату через полураскрытое окно. Ее дочери выполняли всю домашнюю работу: готовили, убирали, мыли, стирали, гладили. Они ходили в магазины, оплачивали счета и следили за тем, чтобы мама регулярно принимала свои лекарства. Они чувствовали, что могут жить самостоятельно, и поэтому пользовались всеми видами отдыха, какие только могли изобрести, после трудового дня.
Лидером среди них была старшая сестра — Бет. Это была уже замужняя женщина, хотя ей едва минуло девятнадцать. В общении с мужчинами, по крайней мере с одним, у нее было больше опыта, чем у младших сестер. Ее молодой муж Джонни служил в авиации, был специалистом по электронике, и вот уже год работал на Филиппинах. Бет писала ему по понедельникам и четвергам, а в остальные дни даже не вспоминала о нем. Она обладала пышными формами и озорными искринками в карих глазах, любила развлекаться, танцевать, смеяться и еще она обожала купаться.
Ребята, плескавшиеся в пруду, засвистели и завизжали, увидев спускавшихся по склону трех сестер в тот июньский день. Картина действительно была волнующая: все три были блондинками, длинноногими, стройными, одеты в короткие купальники, сшитые из рубашек покойного отца. Все было при них. На близняшек они, впрочем, не походили по телосложению: Бет была самая высокая, Маргарет — невысокая, широкобедрая (это ее очень беспокоило), с резко подчеркнутой талией, а Ребекка была узкой в кости, отчего выглядела стройнее всех. Этакая миниатюрная статуэтка. В остальном же они были похожи: и лицом, и повадками, и даже жестами.
Реакция каждой на бурное приветствие со стороны ребят была разной. Бет захохотала и стала отчаянно махать им руками. Маргарет — она была на два года младше старшей сестры — зарделась. А Ребекка — самая младшая — попыталась улыбнуться и выпрямить позвоночник.
Они повесили одежду и полотенца, принесенные с собой, на ветку дерева и вошли в воду. Ощущения были такие, как будто принимаешь теплую ванну. Правда, при нырянии тело чувствовало, что его начинают омывать более холодные струи. Они стали плескаться, стараясь при этом не поднимать со дна грязи больше, чем это было неизбежно, болтали, смеялись и увертывались от серебристых рыбок, сновавших между ними.
Они делали вид, что не обращают внимания на ребят, хотя не пропускали ни заплывов на скорость, ни прыжков с доски, укрепленной на дереве, ни прочих игр, которые затевались в их честь. Они и не удивились, когда через несколько минут кое-кто из ребят приблизился к ним.
Задав свой вопрос об одинокой жене летчика, Эдисон откинул волосы назад, стряхивая с них воду. Крупные капли упали на широкие плечи и заблестели на солнце, будто светлячки. Он вошел в воду по грудь и смело и уверенно разглядывал всех трех по очереди. Он был красив и прекрасно знал это. Рядом с ним стоял Зеленые Ботинки, медлительный, неразговорчивый паренек, с медной от загара и примеси индейской крови кожей, известный среди ребят своей надежностью и кличкой, которую ему дали из-за его грубой обуви.
— Ну я, — ответила Эдисону Бет. Она взглянула на него так же откровенно, как и он, и облизала капли воды с губ.
Эдисон широко улыбнулся.
— В таком случае твоему одиночеству пришел конец! — объявил он.
— Ты так в этом уверен?
— Абсолютно.
Все три девушки прекрасно знали, кто был этот красивый незнакомец. Также они заранее знали, что он будет на пруду. Всякий горожанин — в особенности девушки на выданье — хорошо был осведомлен о том, что к соседу Бенсонов старику Галланту приехал погостить его племянник. Он был студентом-юристом ни больше ни меньше, как Тьюлейна. Жил на юге Луизианы и имел личный «шевроле» с откидным верхом. Этот автомобиль дочери Бенсонов частенько видели из окна кухни, когда Эдисон совершал прогулки по их ухабистым дорогам к пруду. Собственно, они пришли в тот день на пруд из-за него.
Бет была удалой девчонкой. Она кивнула головой на воду и тут же поплыла на середину, крикнув что-то через плечо Зеленым Ботинкам, который последовал за ней. Вместо того чтобы принять участие в погоне, Эдисон Галлант остался на месте поболтать с Маргарет и пятнадцатилетней малышкой Ребеккой. Все трое познакомились, рассказали, где они живут и что делают этим летом. Как будто не знали этого друг про друга раньше.
Во время разговора взгляд Эдисона скользил по выпуклостям девичьих грудей, скрытых иод льняной материей купальников. Наконец он показал пальцем на выпиравший лифчик Маргарет и, улыбаясь, спросил:
— А те две ягодки, которые там прячутся… Они настоящие или из ваты?
Маргарет открыла рот от изумления и уставилась на Ребекку. До сих пор никто из ребят не осмеливался говорить с ними о таких вещах столь прямо. А если таковы правила приличия на юге Луизианы, то девочкам они определенно не нравились.
— Ну, — продолжал он упрямо. — Парню хочется знать, куда его занесло.
Маргарет низко опустила голову в диком смущении и еле слышно пролепетала что-то о том, что у нее все настоящее. Смущение Ребекки обернулось гневом. Она сердито взглянула на Эдисона, сделала в воде один шаг ему навстречу и, задыхаясь, проговорила:
— Я скажу тебе сейчас, куда тебя занесло! Тебя занесло на наш пруд, где тебе никто не позволит так хамить!
— О, маленькая злючка! Мне это нравится, — сказал он и стал быстро приближаться к ней. Ребекка почувствовала, как его рука под водой обняла ее за талию, а к ногам прикоснулись его ноги. Прежде чем она смогла как-то на это отреагировать, он уже зашел ей за спину, сцепил руки вокруг ее живота и стал быстро поднимать их. Скоро он так сильно нажал снизу на ее груди, что бледные, нежные выпуклости едва не выскочили из купальника. — Милая маленькая злючка! Оба шарика, скажу я тебе, что надо!
Какое-то странное, теплое чувство охватило всю Ребекку, когда она почувствовала, что он обнимает и трогает ее. Его наглость сбила ей дыхание. Но больше всего ее шокировала ее собственная реакция на его действия. Это новое чувство, пробудившееся в ней, стало соперничать с гневом. Чисто инстинктивно она ударила локтем назад, намереваясь попасть в его грудную клетку. Удар был не сильным и не причинил ему никакого вреда. Но он все же отпустил Ребекку и стал подходить к Маргарет. При этом Ребекка пошатнулась в воде, потеряв опору и равновесие. Средняя сестра приглушенно, сдавленно вскрикнула, когда почувствовала, что рука Эдисона подобралась к ее трусикам.
— Эй!
Это крикнул Зеленые Ботинки. Он плыл назад, а сразу за ним плыла Бет. Ботинки был крупнее Эдисона, и у него сейчас было очень нахмуренное лицо. Он считал Маргарет своей девушкой, несмотря на то что порой она сама не хотела этого признавать. Бет обогнала Ботинки и устремилась на помощь младшим сестрам. Она толкнула рукой Эдисона в грудь и плеснула ему в лицо водой.
Эдисон, отплевываясь, подал назад.
— Эй, ты чего, очумела?!
— Нет уж, шутник, я-то в своем уме! Иди приставать к таким же, как ты!
Она надвигалась на него, уперев руки в бока. Медленно выходя из воды, она представляла на всеобщее обозрение свои изумительные, манящие изгибы тела и выпуклости. Вода ручейками стекала с этого красивого тела амазонки. В ее глазах сверкал открытый гнев.
Разглядывая ее жадными глазами, Эдисон позволил себе ухмылочку.
— Может, разрешишь приставать к тебе?
— Всегда в твоем распоряжении!
— Серьезно?
— Говорю тебе, — ответила она и махнула густой гривой своих роскошных волос, не спуская при этом с него острого взгляда.
— Злючка, недотрога и чудо-женщина… Какой выбор!
— Говоришь как в плохом фильме, — сказала Бет презрительно и повернулась к Маргарет, которая готова была разрыдаться от испытанного ею унижения.
