– Конечно! – улыбнулась мама Грациоза. – Сейчас же напишу ее… Где ее написать?
– Вот на этом листке.
Серна взяла карандаш и задумалась, потом снова улыбнулась, но на этот раз смущенно, и сказала:
– Как тебе объяснить?… У нас в доме изучают только международные языки, я немного подзабыла нашу азбуку. Я могу написать букву «З», но по-английски.
– А что это за язык?
– Да ты что? Это язык Шекспира!.. Эди изучает его, чтобы, когда вырастет, читать «Гамлета» в оригинале.
– Ладно, – согласился Лисенок, – напишите букву на этом языке.
– Только возьму авторучку. Не могу писать карандашом.
Мама Грациоза стала рыться в своей сумочке, а Лисенок тихо спросил у Эди:
– А что такое этот «Гамлет»?
– Ловкий убийца, действующий холодным оружием. Мне не терпится прочесть поскорее этот детектив.
Мама Грациоза изящным движением вывела Лисенку красивую английскую букву, тот поблагодарил ее и весело побежал дальше. Эди с завистью смотрел ему вслед до тех пор, пока его не привел в себя голос матери:
– Из Лийверпул э порт ин Ингленд?
– Мама, сколько раз тебе отвечать, что Ливерпуль – это порт в Англии?
Мама Грациоза вытаращила глаза, топнула ногой и крикнула:
– Эди, что это за тон?.. В наказание ты съешь сегодня два десерта!
Эди заплакал и тотчас дал правильный ответ по-английски, как того требовали его мать и всемирно известный учебник Экерсли.
А Лисенок продолжал охотиться за буквами.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ЗАПИСКА.
На следующий день солнца не было. Небо закрывали тучи. Тихий лес погрузился в сумрак, его зелень и цветы потемнели. В сумраке лабиринты между деревьями казались таинственными подземельями. Лисенок выглянул из норы и удивился, что так глубоко спал перед столь важным днем. Его сестры Хитруша и Рыжуха уже играли на полянке, скакали и кричали, но не так весело, как обычно, так как без солнца чувствовали себя несколько странно. «Идеальная погода для побега, – подумал Лисенок. – Солнце словно нарочно не показывается. В таком сумраке можно осуществить тысячи планов».
Он нашел бумажку, разгладил ее лапами, в сотый раз придирчиво осмотрел.
Я на заседании. Не беспокойтесь. Вернусь через два месяца.
Лисенок.
Маленький непоседа на цыпочках выбрался из норы и приколол записку. Листок затрепетал на ветру.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. МИР – ЭТО НЕЧТО ПРЕКРАСНОЕ.
Лисенок двигался медленно, так как избегал дорог, но все же успел до того, как выглянуло солнце, выбраться из Тихого леса. Он оказался возле дома Великого сыщика. Каменный дом Панцыря безмолвствовал. Из раскрытого окошка тянулась тонкая струйка дыма. Озорник подкрался к окну и стал рассматривать дым.
Принюхавшись, он уловил неприятный запах табака и понял, что это дымится знаменитая трубка сыщика. Здесь все напоминало ему об опасности, грозившей осуществлению его грандиозного плана. Встреча с Панцырем в самом начале нового увлекательного приключения была крайне нежелательна. Сыщик с первого взгляда мог раскрыть его замыслы и выдать его. И все же беглеца охватило любопытство – качество, присущее всему живым существам. Что сейчас делает Великий сыщик?
Лисенок обошел тихонько дом, заглянул в замочную скважину. Панцырь сидел в своем каменном кресле, читал газету и курил. Рядом с ним дымилось его утренняя чашечка кофе. Десятки журналов валялись на полу и на письменном столе легендарного сыщика.
– Ты, который подсматриваешь в замочную скважину, открой дверьми войди!
– резко приказал хозяин.
Лисенок вздрогнул, от страха у него встали торчком уши. Проклиная свое любопытство, он робко раскрыл дверь и вошел в прокуренный кабинет.
Хозяин обернулся, посмотрел на непрошенного гостя, произнес:
– Здравствуй, Лисенок!.. Что привело тебя сюда?
– Меня?.. Я…
– Может, ты пришел на чашечку кофе?
– Возможно, – согласился озорник.
– Или хочешь поговорить о тех славных днях, когда я вызволил тебя из орлиного гнезда?
– Возможно…
– Это один из самых великих моих подвигов, – мечтательно произнес сыщик. – Дорого бы я дал за то, чтобы кто-нибудь снова бесследно исчез…
У Лисенка бешено колотилось сердечко. Он весь дрожал, но понимал, что нельзя все время молчать.
– Да, – выдавил он из себя. – Но… Вы… Как вы догадались, что я гляжу в замочную скважину?
Великий сыщик выпустил кольцо дыма и отложил в сторону газету. На его лице появилась его знаменитая загадочная улыбка.
– Пусть это останется моей тайной.
– О, прошу прощенья, я не хочу выпытывать чужие тайны, как не хочу, чтобы кто-то выпытывал мои.
– Ты прав, – согласился Панцырь. – У каждого свои маленькие и большие тайны.
Никто не имеет права без разрешения проникать в них. Это задевает его свободу.
– Но ведь вы проникаете без разрешения, – произнес Лисенок, глядя прямо в глаза мудрецу.
– Я? – Панцырь откинулся на спинку кресла. – Я вмешиваюсь в чужие дела лишь тогда, когда нужно предотвратить преступление или раскрыть его.
– А сейчас… вы уже проникаете?
– Зачем? – удивился сыщик. – Сейчас я отдыхаю. Лисенок перевел дух.
– Газеты читаете, да?
– Читаю, курю, пью кофе – делаю то, что присуще лишь великим сыщикам. У нас свой стиль, которого мы придерживаемся, чтобы не походить на простых смертных.
– А я из простых смертных?
– Мы приступаем к серьезному разговору в такую рань… Не лучше ли сначала выпить по чашечке кофе, а потом ты прямо скажешь, зачем пришел.
– Хорошо, – согласился Лисенок, – хотя я и пришел без определенной цели.
– Это мы еще посмотрим, – бросил сыщик, протягивая гостю кофе.
Чашка задрожала в лапках Лисенка. Ему никак нельзя было углубляться в такие опасные разговоры…
– Сколько у вас газет!.. И вы все их прочитываете?
– Обязательно.
– Тогда вы многое знаете.
