свои собственные представления о том, что Должны изучать всадники. В особенности зеленые всадницы. После первой, весьма неприятной встречи с напыщенным архивариусом Миррим пришлось долго успокаивать девушку. Заодно она поведала Тай о том, как скверно однажды повел себя Эсселин по отношению к ней самой во время раскопок на Посадочной площадке, когда еще не был обнаружен Игипс, и о том, как самому мастеру Робинтону пришлось вступиться за нее. Нежелание лишний раз встречаться с въедливым стариком-архивариусом было основной причиной, по которой Тай выбирала для работы в библиотеке необычное время.
По счастью, дорога, проложенная от крыла Архивов, была достаточно широкой и шла под уклон как раз к тому месту, где проходил праздник Окончания Оборота. Теперь, когда солнце село, зажглись все светильники, так что можно было бежать, не глядя под ноги, без риска споткнуться. Ф’лессан бежал впереди, но, минуя здание Игипса, замедлил движение и взглянул вправо, с почтением склонив голову. Тай знала, что Ф’лессан был связан с Игипсом едва ли не со дня обнаружения, и потому его почтение было вполне понятным и объяснимым. Она также замедлила бег — от удивления и еще потому, что хотела выразить и свое уважение. Затем Ф’лессан снова прибавил ходу; то же сделала и девушка, пытаясь догнать его. Она не была скороходом, но бегала быстро; к тому же ей действительно хотелось догнать его. Всадники следили за тем, чтобы сохранять форму: это была часть их обязательств перед драконами; ну, а бег — прекрасная тренировка.
Внезапно бронзовый всадник остановился; и Тай с разбегу налетела на него и упала бы, если бы он не помог ей удержаться на ногах, двигаясь с почти акробатической ловкостью. Оказалось, что, сворачивая за угол, он вовремя заметил влюбленную парочку, настолько занятую друг другом, что они не видели ничего и никого вокруг себя.
Вопреки тому, что рассказывала Миррим и чего подсознательно ждала от Ф’лессана Тай, бронзовый всадник отпустил ее, как только девушка сумела восстановить равновесие. В его глазах плясали смешливые искорки; он кивком указал на парочку, по-прежнему ничего не замечавшую и занятую только друг другом.
— Не следует становиться препятствием на пути истинной любви, — прошептал он и жестом показал, что им следует обогнуть влюбленных. Его дыхание было чуть учащенным и тяжелее обычного — но, с другой стороны, таким же было и дыхание Тай.
Обойдя парочку, они направились туда, где жарилось мясо, успев позабыть про свое соревнование. Желающие перекусить еще не успели прийти с танцев, так что пока народу было немного.
Как всегда по вечерам, на Посадочной площадке дул легкий прохладный ветерок. За то время, что они стояли в очереди, капли пота, выступившие на лбу Тай, успели высохнуть. Они пришли вовремя: с площади к праздничным столам уже валила толпа, и к тому времени, когда им подали жареное мясо и дичь, а к ним — вареные клубни и овощи, очередь стала втрое длиннее.
— Где мы сядем? — оглядевшись вокруг, спросил у девушки Ф’лессан.
— Ты, конечно, присоединишься к своим друзьям?
— Ха! Вовсе даже не собирался. Я только хотел спокойно позаниматься в Архивах. Вон там, посмотри — слева: за тем столом должно быть относительно тихо. Эй, Джегер! — крикнул он; виночерпий оглянулся. — Обслужи нас, хорошо?..
С этими словами, взяв Тай под локоть, он провел ее к выбранному столу.
Джегер появился у стола как раз вовремя.
— Белое? Красное? — спросил Ф’лессан у девушки, прежде чем сделать заказ. — У вас тут бенденское есть, а, Джегер?
— Ну, для тебя, Ф’лессан, полагаю, найдется. — Джегер резко свистнул, перекрыв шум толпы.
Второй виночерпий, находившийся на другой стороне площади, где висели мехи с вином, поднял голову и посмотрел в их сторону. Джегер подал ему условный знак, понятный, кажется, только им двоим; получив ответ, он обернулся к Ф’лессану:
— Три марки, бронзовый всадник.
— Сколько? — переспросил Ф’лессан.
— Я заплачу за себя, — быстро проговорила Тай и полезла в поясной кошель.
— Это чистой воды грабеж, Джегер. Я мог бы купить его у виноделов за полторы.
Ярость, прозвучавшая в голосе Ф’лессана, позабавила Тай.
— Это надо было делать до того, как ты сюда прилетел, Ф’лессан. И ты прекрасно знаешь, что три марки — вовсе не так уж много за холодное белое бенденское. — Последние слова он произнес медленно, тоном опытного искусителя.
— Но три?
— Я заплачу… — начала было Тай, но Ф’лессан резко хлопнул ладонью по столу.
— Забудь! Мы с Джегером старые друзья. — Его глаза блестели, но голос звучал твердо. — Разве не так, старый друг?
— Даже для старых друзей три марки за холодное белое бенденское тридцатого Оборота — хорошая цена в праздник Окончания, — никакие заверения в дружбе не могли поколебать Джегера.
— Бенденские марки, — заявил Ф’лессан.
— Конечно, бенденские марки подойдут. Они почти так же хороши, как марки цеха арфистов.
Ф’лессан отдал ему три марки; второй виночерпий как раз подошел к их столу и поставил на него большой мех с вином.
— Хорошего Оборота, — сказал Джегер, салютуя Ф’лессану, и подмигнул Тай.
— Что ж, — пощупав мех, заметил Ф’лессан, — оно хорошо охлаждено.
Он жестом попросил Тай взять со стола два стакана, аккуратно наполнил их, снова закупорил мех и поставил его под стол.
— Безопасного неба! — произнес он традиционный тост.
Девушка поспешно чокнулась с ним.
— Думаю, это и вправду тридцатый год, — тоном знатока сказал Ф’лессан, отпив глоток; потом широко ухмыльнулся. — Знаешь ли, три марки за бенденское белое — не такая уж неразумная цена.
Девушка, как раз в этот момент поднесшая стакан к губам, едва не поперхнулась вином. Даже в день Окончания Оборота три марки были для нее непозволительной тратой, хотя на празднике деньги разлетались сами собой. Она взяла с собой немного, поскольку ожидала, что, закончив исследования, о которых ее просил Эррагон, быстренько перекусит, может быть, еще послушает арфистов и вернется вместе с Зарант’ой в Свой вейр в Заливе Монако. В любом случае марок у нее было не слишком много.
хотя, как и многих зеленых всадников, ее нанимали для доставки небольших посылок и писем по всему Южному — разумеется, когда она не была занята в Вейре или не работала на мастера Вансора в Прибрежном холде.
— Благодарю тебя, бронзовый всадник, — сказала она.
— Меня зовут Ф’лессан, Тай, — мягко ответил он; его глаза улыбались.
Она не знала, как на это реагировать.
— Давай-ка есть, — предложил он, снимая с пояса нож. — Судя по запаху, здешние повара использовали свой особый соус. Чего еще можно желать в ночь Окончания?
Тай подумала, что такое желание ей и в голову бы не пришло: ужин был для нее слишком роскошным. Она взяла чистую вилку и принялась за свои любимые жареные клубни.
Вино было самым лучшим, какое она когда-либо пробовала в жизни; еда тоже.
Некоторое время они утоляли голод в молчании.
— Как твоя рука? — через несколько минут поинтересовался Ф’лессан.
— Моя рука?.. — Тай взглянула на поврежденную кисть. — О, я уже ничего не чувствую! Еще раз спасибо. Обычно я держу бальзам из «холодилки» под рукой, просто сегодня не взяла его с собой.
У нее в вейре действительно была большая банка целебного бальзама; однако она умолчала о том, что баночки, достаточно маленькой для того, чтобы носить ее в поясном кармане, у нее попросту не было.
— Как это получилось? С твоей рукой?
— Наверное, вечером, когда я чистила Зарант’у. Сегодня она охотилась, и ей было необходимо хорошенько вымыться.
