Но Камо стоял, как столб, кивая головой; на лице его блуждала широкая ухмылка младенческого восторга — он был так зачарован Красоткой, что, казалось, ничто не может вывести его из оцепенения. Красотка нетерпеливо закричала, и Менолли, чтобы успокоить ящерицу, сунула ей кусок мяса. На ее крики не замедлили явиться остальные файры — кто через открытые окна столовой, кто, судя по возникшему за дверью переполоху, прямиком через кухню.
— Милашки, милашки! Все — милашки! — ликовал Камо, вертя головой из стороны в сторону в попытке увидеть всех файров сразу. И вдруг застыл неподвижно — обе Тетушки уселись ему на руки и принялись хватать кусочки прямо из миски. Дядюшка, вцепившись коготками в куртку Камо и упираясь крылом ему в шею, старался урвать свою долю. Рыжик, Кривляка и Лентяй, устроившись рядом на плечах у Камо и Менолли, дожидались своей очереди, пока Менолли старалась разделить мясо поровну. Смущенная дурными манерами своих питомцев, девочка была искренне благодарна Камо — все так же добродушно ухмыляясь, он продолжал помогать ей кормить ящериц. Вдруг до девочки дошло, что на кухне уже давно воцарилась тишина: все наблюдали за представлением. Она вся сжалась, ожидая сердитого окрика Сильвины, призывающей Камо вернуться к своим делам, но с кухни доносилось только приглушенное шушуканье.
— Сколько их у нее? — послушался чей-то отчетливый шепот.
— Девять, — невозмутимо отозвалась Сильвина. — Так что, когда родятся те двое, которых получил Робинтон, в Цехе арфистов будет одиннадцать. — В ее голосе звучала явная гордость. Послышался одобрительный гул голосов. — Смотри-ка, Альбуна, — тесто уже подошло, пора приниматься за дело, — напомнила Сильвина.
Тем временем файры очистили всю миску. Камо растерянно таращился на пустое дно.
— Пусто! Милашки не наелись?
— Что ты, Камо! Им хватило с избытком — видишь, как животы раздулись? А теперь ступай к Сильвине. Иди, Камо, тебя ждет Сильвина. — Следуя примеру женщины, Менолли развернула дурачка лицом к ступенькам и легонько подтолкнула в спину.
Попивая крепкий горячий кла, девочка задумалась: почему Сильвина так подчеркнуто ласкова и внимательна к ней? Уж не показное ли все это? Но потом сама устыдилась своих подозрений — да нет, просто она добрая, заботливая душа — взять даже, как она обходится с дурачком Камо, с каким бесконечным терпением сносит его промахи. Судя по всему, Сильвина здесь выполняет обязанности главной смотрительницы и, как и властная Манора из Бендена, пользуется большим влиянием. Если Сильвина ее примет, остальные последуют ее примеру.
Нежась в лучах теплого солнца, Менолли начала успокаиваться. Всю ночь ее мучили тревожные сны, и хотя теперь, в ярком свете дня, она не могла припомнить подробности, осталось общее чувство тоски и беспомощности. Сильвине почти удалось прогнать мучившие девочку опасения. Да и Т'геллан не раз говорил ей: арфистов нечего бояться… Где-то на другой стороне двора звонкие юные голоса дружно грянули древнее сказание, которое разучивали раньше утром. Мощный звук вспугнул задремавших было файров, и они взмыли в воздух, но Менолли быстро успокоила их, и они снова расселись по местам.
И вдруг над двором полилась нежная трель, красиво оттеняя более низкие голоса поющих школяров — Красотка! К ней присоединились Крепыш с Нырком: крылья раскинуты, горлышки раздуваются, глаза полузакрыты, как у заправских певцов. Кривляка с Рыжиком слетели с карниза и тоже принялись подпевать. Правда, Лентяй по обыкновению не стал себя утруждать, да и обе Тетушки с голубым Дядюшкой, которые всегда пели без особого увлечения, на этот раз предпочли слушать, склонив головки, поблескивая выпуклыми глазами. Зато пятеро певцов, приподнявшись на задних лапках, старались вовсю, наполняя воздух высокими чистыми руладами.
Значит, им здесь понравилось, — решила Менолли и с облегчением подхватила мелодию — не потому, что ее голос был нужен файрам, а просто так, за компанию.
Они допели сказание почти до самого конца, когда Менолли внезапно поняла, что поют только она с ящерицами, мужские голоса давно смолкли. Спохватившись, она подняла глаза и увидела, что почти изо всех окон верхних этажей выглядывают слушатели, исключение составляли только окна зала, где занимались школяры.
— Кто это тут распелся? — осведомился недовольный тенор, и в одном из пустых окон появился незнакомый мужчина.
— А по-моему, Брудеган, вовсе неплохо проснуться под звуки такого хора! — произнес где-то над головой у Менолли звучный баритон Главного арфиста. Изогнув шею, девочка увидела, что он выглядывает из окна верхнего этажа.
— Доброе утро, мастер Робинтон, — учтиво поздоровался Брудеган, но по голосу его было ясно, что он отнюдь не в восторге от непрошенного вмешательства посторонних певцов. Менолли сжалась, мечтая, чтобы ее не заметили — оказаться бы сейчас в Промежутке!
— Я и не знала, что твои файры умеют петь, — заметила, показавшись из-за двери, Сильвина, и, как ни в чем не бывало, подняла со ступеней оставленные Менолли кружку и миску. — Неплохое дополнение к твоему хору — а, Брудеган? — крикнула она. — Робинтон, вам принести кла?
— Самое время, Сильвина! — Главный арфист высунулся из окна и обратился к девочке: — Целая стая поющих ящериц! Приятно просыпаться под такую музыку! Доброе утро, Менолли. — Не успела она ответить, как на лицо Робинтона набежала тень тревоги. — Как там моя ящерица, мое яйцо?! — И он исчез из виду.
— Теперь, пока его яйцо не проклюнется и он не получит собственного файра, не жди от него никакого толка! — добродушно рассмеялась Сильвина.
Певцы под руководством Брудегана снова затянули свою песню. Красотка чирикнула, вопросительно глядя на Менолли.
— Нет-нет, Красотка. Попели — и хватит.
— Зато им полезно порепетировать. — Сильвина кивком головы указала на окна, откуда доносилось пение. — А мне пора заняться завтраком арфиста и твоим устройством… — Женщина молчала, глядя на файров. — А с ними что будем делать?
— Они обычно спят, когда наедятся до отвала, как сейчас.
— Очень мило с их стороны… батюшки, да где же они?
Менолли едва удержалась от смеха, глядя на изумленную Сильвину: все файры, кроме Красотки, которая по обыкновению пристроилась у девочки на плече, разом исчезли. Она показала на крышу противоположного здания — там, как по волшебству, появилась разноцветная стайка.
— Они что же — и в Промежуток уходить умеют? — спросила Сильвина. — Значит, не зря Робинтон говорил, что они — вылитые драконы?
— В драконах я не очень-то разбираюсь, но то, что файры могут летать через Промежуток, это точно. Ночью она следовали за мной от самого Вейра Бенден.
— Молодцы они у тебя! Нет, чтобы школяры были хоть наполовину такими же послушными… — Сильвина поманила Менолли за собой, и они вместе вернулись на кухню. — Давай, Камо, поворачивай вертел. Крути вертел веселей, Камо. Я вижу, остальные больше следили за файрами, чем за приготовлением еды, — нахмурясь, проговорила Сильвина. Все повара и кухарки, как по команде, принялись греметь посудой, стучать ножами, сновать взад-вперед по кухне — словом, изображать бурную деятельность. — Знаешь, Менолли, было бы неплохо, если бы ты сама отнесла Робинтону его кла, заодно бы и яйца проверила. Все равно он скоро тебя позовет, так лучше мы его опередим, а то шуму не оберешься. А потом я хочу, чтобы мастер Олдайв посмотрел на твои ноги, хотя благодаря стараниям Маноры они и так уже почти зажили. И еще… — Сильвина поймала левую руку Менолли и нахмурилась, увидев красный рубец. — Откуда у тебя такой страшный шрам? И какой коновал тебя лечил? Рука-то хоть действует? — Сильвина уже поставила на поднос завтрак Главного арфиста, который довершил тяжелый кувшин с кла. — Вот, держи, — Она передала поднос Менолли. — Его комната на втором этаже, справа от твоей. Камо, поворачивай вертел, что ты держишься за него без толку? Файры уже наелись и теперь спят. Еще успеешь на них поглазеть, когда проснутся. А пока не зевай, крути вертел!
Менолли поспешила выполнить поручение, насколько позволяли ее негнущиеся ступни. Она выбралась из кухни и по широкой лестнице поднялась на второй этаж. Красотка тихонько гудела ей в ухо, упрямо вторя мелодии сказания, которую звонко распевали ученики Брудегана. «Кажется, мастер Робинтон
