маленькую, чистую, но совершенно безликую комнату. Харви сел на кровать, потянулся, вытащил потрепанную сумку «Эйр Франс» и достал оттуда сверток. Внутри шерстяной рубашки оказался короткоствольный револьвер в кобуре с замысловатым замком.
— Выпивки нет, вы уж меня простите, — бросил он, завернул правую штанину и стал пристегивать кобуру к лодыжке.
Я наклонился и взял револьвер.
«Смит-Вессон» с двухдюймовым стволом, пятизарядный, 38-го калибра. С виду — самый обычный револьвер, разве что к рукоятке приклеено немного шерсти, чтобы хватка стала надежнее. Но и тут ничего необычного — никаких фасонных выборок, чтобы каждый палец ложился в определенную выемку — каких- то пять минут, и все в порядке… Рукоятки, подогнанные под руку владельца — инвентарь гангстеров из воскресных сериалов.
Я покосился на Лоуэлла. Он замер, не сводя взгляда с моей руки. Ему не нравилось, что кто-то взял его оружие. Такое никому из профессионалов не понравится.
— Берете с собой оружие? — спросил он.
— Да.
— Мерлен сказал, что вы не захотите.
— Меня он не спрашивал. Я одолжил у приятеля.
Лоуэлл хотел спросить, какое но я опередил:
— «Маузер — 1932».
Лицо его вытянулось.
— Такая дура? С переключением на стрельбу очередями?
— Вот именно.
Брови его поехали вверх.
— Вы возите ее на трайлере или пересылаете в багаже?
Я ухмыльнулся. У «маузера» немало недостатков — особенно у модели 1932 года, рассчитанной на стрельбу очередями. Вес у него — три фунта, длинна — фут, ужасно неудобная рукоять, и при стрельбе очередями держать его в руках не легче, как бешеную кошку. Но есть и преимущества — и наплевать, если кто не согласен.
— Я всегда считал, что лучшее место для пистолета — в руках. Если соображаешь быстро, не так уж важно быстро управляться с оружием.
— Звучит убедительно, — кивнул он. — Хочу предупредить: не забывайте, что решив открыть огонь, я разрешения спрашивать не буду. Сами узнаете, услышав выстрел. И еще. Задачи у нас разные: вы должны отвезти его в Лихтенштейн, а я — проследить, чтобы он остался жив. По большей части это будет одно и то же. Но не всегда. Не забывайте об этом.
Я поднялся.
— Пойду заберу машину. Встретимся у реки через двадцать минут.
Он снова улыбнулся.
— Все-таки я считаю, что вы слегка того с вашим «маузером».
Я пожал плечами.
— Считайте это опытом военных лет. Когда я влез в эти дела, кругом гремели автоматы «стен» и пластиковая взрывчатка. Разве не чувствуешь себя уверенней, когда за спиной пулемет?
Он решительно покачал головой.
— Только не за спиной. Если вы доберетесь до курка, я постараюсь оказаться сзади.
4
Передача автомашины была спланирована по старым правилам военных лет. Передача чего бы то ни было — машины, оружия, информации — самое опасное звено, ведь это требует участия двоих и может провалить обе стороны.
Я знал номер машины. Она должна была стоять на кафедральной площади возле собора. Закрытая. Ключи приклеены скотчем под левым передним крылом. Проще простого.
Дождь все еще шел, сокращая число зрителей. Хотя, пожалуй, и излишне: после десяти вечера на улицах Кемпера нет никого. Пока я прогуливался вдоль ряда машин, стоявших возле собора, лишь свет фонарей сверкал на булыжнике.
То, что мне нужно, нашлось сразу: черный «ситроен ДС» с обтекаемым кузовом, похожим на вскрытую устрицу. Я зашел слева и пошарил под передним крылом. Никаких ключей. Пошарил еще раз, уже тщательнее. Никаких следов.
Тогда я разогнулся и не спеша, внимательно оглядел площадь. Щемило смутное тревожное чувство, которое чаще всего — результат разыгравшегося воображения. Может, ничего страшного и не случилось. И прежде люди забывали указания и все путали. Ключи могли оказаться с другой стороны, или кто-то забыл захватить скотч, или оставил их в замке зажигания. Я дернул ручку, просто так, для пробы.
Дверца распахнулась, и мне стало понятно, почему водитель забыл полученные указания.
Через пятнадцать минут я уже ехал на запад по набережной Л'Оде. Харви Лоуэлл вышел из-под навеса кафе. Я затормозил, он наклонился, заглянув внутрь, и буркнул:
— Пароль: черт подери, дайте спрятаться от дождя.
Захлопнув за собой дверцу и поставив сумку к ногам, он поспешно переправил револьвер с пояса на лодыжку.
Я направил машину на запад. Лоуэлл стянул с себя дождевик и швырнул его на заднее сиденье.
— Все в порядке?
— Не совсем. Есть проблема.
— Бензин?
— С бензином все в порядке. Взгляните на пол за сиденье.
Он перегнулся назад, потом скользнул на место и уставился на меня.
— Да, действительно, похоже на проблему. Кто он?
— Полагаю, ему поручили перегнать сюда машину.
— И вы его…
— Нет. Я только нашел. Кто-то просто оставил его там и ушел, не вынув ключи из замка зажигания.
Лоуэлл задумался.
— Не нравится мне это. Оставил ключи в машине? Хотел взглянуть, кто за ней придет?
— Об этом я подумал. Но мы заметим, если кто-нибудь станет за нами следить.
— Чем его?..
— Застрелили. Из чего — не знаю. Надеюсь услышать мнение эксперта, когда выедем за город.
— И что дальше?
— Бросим его на берегу или где-нибудь еще.
— И действуем по плану?
— Нам платят за это.
Помолчав, он негромко заметил:
— Похоже, эти деньги нам придется отрабатывать всерьез.
После выезда из города нам не попалось навстречу ни души, ни единой машины. Если кто-то нас преследовал, то ориентировался по радару, а не свету фар.
Въезжая в Треженье, я снизил скорость и переключил фары на ближний свет. Пришлось сбавить скорость, но до моря оставалось меньше мили и дорога здесь кончалась. Незачем давать кому-то повод для размышлений, с чего вдруг «ситроен» с парижскими номерами ненастной ночью едет к морю.
Но вот дорога перешла в широкую полосу песка и гальки. Я затормозил и открыл дверцу. Издали доносился ленивый шум прибоя, но вид на море закрывал небольшой холм впереди.
— Приехали…
