– Як вашим услугам, – выходя, сказал Всеволод Иосифович.
– Добрый день, – Владислав протянул ему руку.
– Здравствуйте, – Всеволод Иосифович ответил на рукопожатие и немного растерянно улыбнулся. – Я где-то встречался с вами, но не припомню. Очень знакомое лицо.
– Встречались один раз, а вот лицо действительно знакомое, – согласился Владислав.
– Постойте, постойте, – он потер кончиками пальцев лоб. – Если у вас есть несколько минут, я попробую вспомнить. Вы спешите?
– Нет, – качнул головой Владислав.
– Тогда давайте пройдем в ту часть, где у нас современная живопись, – предложил он. – Заодно и поговорим по пути. Сейчас посетителей немного, и мешать нам никто не будет.
– Давайте пройдем туда, куда вы меня поведете, скорее всего я догадываюсь, куда именно. А вот поговорим потом желательно конфиденциально.
– Хорошо. Вы, по всей видимости, хотите узнать о ценности какого-либо полотна или что-либо восстановить? – предположил Всеволод Иосифович. – Я могу вам оказать такую услугу, но могу порекомендовать и очень неплохого специалиста по оценке, тоже реставратора. Он сейчас преподает в художественном училище – Ярошенко Григорий Федорович, мой ученик.
– Григория Федоровича Ярошенко я знаю очень хорошо, – улыбнулся Владислав. – Я и его сын – друзья детства и сейчас деловые партнеры. Илья работает у меня исполнительным директором.
– Тогда мне действительно не показалось, – Всеволод Иосифович посмотрел на него с некоторым сожалением. – Вы Владислав Вансович?
– Да. Я знаю, куда мы с вами шли. Собственно и пришли, – Владислав остановился у картины «Дарящие жизнь». – Сюда?
– Да. Вы знаете, в свое время я очень хорошо знал Диночку. Она была очень талантлива.
– А я хотел жениться, – вздохнул Владислав. – Не получилось.
– Итак, какое же дело привело вас ко мне?
– Ася Колчева. Вы видели меня один раз, когда я летом приезжал к Асе.
– Как она? Она звонила мне позавчера.
– Она умерла. Вчера, – глухо сказал Владислав. – И ребенок тоже умер.
– Боже мой… – прошептал Всеволод Иосифович. Из-под очков у него выкатилась слеза. – Асенька, девочка… Простите меня, она мне была как дочь…
– Ася говорила, что у вас оставался конверт. Вы знаете, что с ним делать.
– Да, да, конечно… – он достал платок, вытер глаза и очки. – Еще раз простите меня… Конверт этот у меня дома. Она сказала, что если приедет кто-нибудь и попросит его отдать, чтобы я отдал. Предупредила, что это будет скорее всего мужчина. Я думал, что она делает это потому, что ложится в больницу и хочет ему что-то передать…
– Она знала, что ей нельзя иметь детей. У нее было больное сердце. В этом конверте распоряжения на случай ее смерти.
– Я принесу завтра этот конверт сюда, а вы подъедете и возьмете, – предложил Всеволод Иосифович.
– Лучше давайте сегодня вечером приедем к ней домой. Я разыщу ее подругу, и тогда посмотрим, что в конверте. Кроме того, к этому времени мои ребята решат все с похоронами. Вы придете? – Да, да, конечно.
Глава 93
Туман, казалось, пробирается под одежду, проникает в каждую клеточку тела, не дает дышать, слепит глаза…
«Да полно, туман ли это? Может, просто слезы?» – подумал Владислав, глядя на то, как закапывают могилы, хотя глаза его были сухими. Комья мокрой земли и глины глухо стучали по крышкам – одной большой и одной маленькой. Рядом стояли Илья, Эрик, Всеволод Иосифович и Лена, подруга Аси. Телохранители и водители остались у машин на аллее. Туман был настолько сильным, что с трудом просматривались памятники на расстоянии нескольких метров. Лека плакала, иногда вытирал глаза Всеволод Иосифович. Владислав вспомнил слова Аси, глядя на комья земли, падающие в могилы: «Не хочу в мерзлую землю…». «Земля оттаяла, как ты и хотела», – мысленно обратился он к Асе, почему-то уверенный, что она его слышит. Могильщики подправили могилы, Лена разложила цветы. Они постояли еще несколько минут.
– Идем, Влад? – спросил Эрик.
– Да, идите. Я сейчас догоню…
Все ушли, а он никак не мог оторвать взгляда от этих двух свежих холмиков. Слез не было. «Прости меня за все», – тихо сказал он и медленно пошел к машине.
Пока поминали Асю, кроме того, как пить, Владислав ничего не мог. Не мог даже произнести пары слов. Вкуса спиртного он снова не чувствовал. Перед глазами стояли уже не могильные холмики, не церковь, не мертвая Ася, а личико ребенка, которого похоронили вместе с ней. Его и Никиного ребенка… И еще было всепоглощающее чувство вины. Он смотрел куда-то в одну точку.
– Извините, а кем вы приходились Асе? – оторвала его от мыслей Лена.
– Другом, – Владислав перевел на нее холодный взгляд.
– Другом? – удивилась Лена. – Она никогда не говорила ничего о вас.
