— Всё–то вы знаете, — пробурчал читавший и грозно сдвинул брови. — А что мне придётся рассказать вашим уважаемым родителям?
— Ничего! — вновь отозвались голоса и девчонки засмеялись.
— Ладно, негодные, — читавший отобрал у них книгу. — Хм. «Легенды кочевых племён». Ну ладно, если у вас хватает ума это понять… Сядьте вон туда, в кресло. Здесь всё–таки сквозняки.
Две головы закивали и две пары ног устремились в указанном направлении.
— Что только из вас вырастет, — тихо пробормотал человек и вернулся к себе в кабинет.
«Прежде чем читать дальше, незнакомец, признайся: боишься ли этой книги?»
Читавший вздрогнул. Концентрация тут же оборвалась: вместо текста перед ним была мозаика точек и дуг. Устал, что ли? Он вновь сосредоточился…
«Прежде чем читать дальше, незнакомец, признайся: боишься ли этой книги?»
А дальше — ни слова. Глаза не в состоянии были сдвинуться на строчку ниже. Читавший мгновенно вспотел. Что за наваждение! Он закрыл глаза (которые жгло, словно в них попал песок) и открыл книгу наугад, где–то посредине. Открыл глаза.
Пусто. Чистая поверхность. Ни единой буквы. Он принялся листать страницы назад. Они послушно укладывались одна на другую… та же белизна. Посмотрим, что впереди… Э, нет… страницы словно склеились. В конце концов, вложенная закладка оказалась на свободе. И здесь текст обрывался. Тем самым вопросом.
«Прежде чем читать дальше, незнакомец, признайся: боишься ли этой книги?»
— Да, да, будь ты неладна, — ответил читавший глухо, положив ладони на страницы и прикрыв глаза. И одновременно прислушался к своим ощущениям.
Тихо.
И это тоже испугало его. Любое магическое воздействие, пусть и слабое, неизбежно оставляет следы. А ведь подобная концентрация духа позволяла ощутить, как в дальнем крыле монастыря зажигали магический огонёк…
— Да, будь ты неладна, — вновь шепнул он и вытер пот со лба.
Наклонился к книге.
«Теперь, читатель, когда ты признался в своих страхах, прочти историю моей жизни. Как бы ни старался ты отвлечься от моего дневника, ты вернёшься к нему. Потому что я предлагаю на твой суд легенду, которая не оставляет меня в покое. Постарайся взглянуть на события моими глазами, поскольку те, кто считает меня олицетворением всех бед, даже не пытаются сделать это».
— Интересно, кто ты такой? — спросил читавший и вновь захлопнул том. — Кто ты такой и откуда взялся на мою голову?
В дверь постучали.
— Учитель, — вошедший монах поклонился, держа руки у груди. — Всё готово к занятию.
Читавший кивнул и, когда монах удалился, спрятал дневник в свой личный тайник. Не потрудившись часок–другой, взломать его было бы трудно.
Проходя мимо двери в свою библиотеку, он легонько постучал в дверь условным стуком. Не то зачитаются, и беды не миновать.
— Ты хочешь, чтобы я осмотрел тебя? — целитель Шассим–Яг удивлённо взмахнул крыльями. — Что могло случиться такого, чего тебе самому не удалось бы почувствовать? — и, подняв в комнатке крохотный ураган, опустился на сиденье–насест.
— Почему бы попросту не выполнить мою просьбу? — отозвался читавший ворчливо. — Ну и дует тут у тебя…
Целитель повернул голову с огромными золотистыми глазами в сторону окна, и то медленно затворилось. Скрипнула, поворачиваясь, задвижка.
— Как скажешь, — целитель едва слышно прищёлкнул. — Подойди–ка поближе, повернись ко мне спиной и не шевелись. Никогда бы не подумал…
Голос отдавался у человека где–то в глубине головы. Слабое тепло обтекло затылок и постепенно разлилось по всей голове.
— Всё, — прошелестел целитель. — Можешь поворачиваться.
Перья на его голове сложились узором задумчивости.
— Ничего, — пояснил он, глядя читавшему в глаза. Сидя на насесте, он мог смотреть сверху вниз. — Ну как, расскажешь, что стряслось?
Его собеседник почесал в затылке.
— А ты умеешь хранить тайны?
Глаза моргнули.
— Разумеется. От тебя ничего, кроме великих тайн, и не услышишь. Не считая, конечно, легенд о твоём великом предке…
Скрипучий хохот раскатился под сводами черепа читавшего. Ради всех богов, подумал тот, вздрагивая, неужели он не может смеяться приятнее? Ведь нарочно же так делает!
— Ну ладно. Пойдём, — и читавший подставил левую руку. Целитель перелетел на неё. — Всё время забываю, какой ты тяжёлый.
— По–прежнему хвастаешь своей силой, о почтенный учитель? — целитель аккуратно обхватил предплечье огромными когтями. Ему казалось, что он сидит на каменной скале.
— Должен же я ощущать своё превосходство, — и читавший, погасив лампу, двинулся вниз по крутой винтовой лестнице. Лунного света было вполне достаточно. Видят боги, он собирался выкроить себе этой ночью пару часиков для сна.
Знать, не судьба.
— Норруан будет знать о его прибытии, — заметил человечек, облачённый во всё зелёное. Голова его напоминала одуванчик: снежно–белые волосы, торчащие во все стороны.
— Не стоит произносить это имя вслух, — отозвался страж Севера, недовольно поморщившись. — Хотя вряд ли он его услышит с такого расстояния… — он был высок и, несмотря на возраст, весьма подвижен. Разговор происходил на вершине дозорной башни — оттуда виднелись расставленные спиралью горные пики на севере и вечно обложенное тяжёлыми тучами небо на северо–востоке.
— Всё уменьшается? — спросил человечек, глядя в ясное и выбеленное солнцем летнее небо. Впрочем, здесь теперь всегда лето. По ту сторону Реки — пекло и иссушённая до пыли земля; на западе, за Семью Холмами — болота, уходящие, куда хватает глаз. Пустыня не смогла пересечь Реку, а вот болота постепенно ползут на восток.
— Так сразу этого не заметить, — отозвался страж. — Хотя, конечно, две Башни мы оставили всего месяц назад. Двое часовых погибли, остальные отступили.
Он оглянулся, в поисках Иглы. Как всегда, строго на юге. За Рекой вся магия теряет силу с каждой милей, равно как и в глубинах болот, но мир на этом берегу остаётся прежним. Несмотря на ничтожную армию и сильно поредевшее население, Зивир, край чудес, что некогда простирался на тысячи миль во все стороны, ещё может сопротивляться.
— Куда должен прибыть гость? — спросил человечек. Звали его Аймвери, и он был последним из Повелителей лесов. Да уж… его царство, последний сохранившийся лес Зивира, вскоре может остаться единственной его живой частью.
А потом…
— Как обычно, — страж махнул рукой в сторону чёрно–фиолетового пятна на северо–востоке. — Это уже третий. С каждой их неудачей Зивир становится всё меньше и меньше.
