человеческая жизнь. И сейчас она отдалась на волю судьбы, ожидая, что же произойдет дальше.
Она не знала, сколько времени провела в томительном ожидании — час или день. Но ее одежда насквозь промокла от испарины, мускулы задеревенели, пальцы ныли от мертвой хватки, с которой она держала свое оружие — осколок стекла. Вдруг она расслышала чьи-то шаги, которые направлялись к ней. Джоли, затаив дыхание, сделала шаг назад и замерла, высоко подняв над головой осколок стекла.
Шкаф снова повернулся, и Джоли закусила губу, чтобы криком не выдать себя. В глаза больно ударил мерцающий свет то ли свечи, то ли тусклой лампы. Джоли испуганно наблюдала за огнем, а сердце ее билось так сильно, что казалось, будто его стук слышно далеко за стенами камеры. Вдруг до нее донеслось:
— Джоли?
Она уже готова была бежать сломя голову, когда вдруг поняла, что голос женский, и в самый последний момент выронила осколок стекла, который разбился вдребезги о грязный каменный пол.
— Нан?!
Долгожданный свет двинулся в сторону Джоли.
Та все еще была в столбняке, однако жизнь начала постепенно возвращаться к ней.
— Все в порядке, Джоли, — немного дрожащим голосом сказала Нан, оглядывая узкую маленькую камеру, где ее тоже держали в заключении. — Теперь ты в безопасности.
Джоли дрожала так сильно, что подгибались колени. Она, спотыкаясь, прошла мимо Нан вон из этой комнаты, где пахло крысами, плесенью и смертью. С трудом добравшись до противоположной стены, Джоли прислонилась к ней, глубоко дыша, чтобы удержаться от рыданий или истерических воплей.
— Даниель знал, что я здесь, — после долгого молчания сказала Джоли. — Он знал!
Нан кивнула, беря ее за руку и ведя к каменным ступеням лестницы, ведущей из подвала.
— Он прискакал к нам с Вереной, считая, что я знаю, где тебя искать.
— А что с мистером Дженьюэри, что с Блейком…
Яркий квадрат света ожидал Джоли и Нан наверху лестницы.
— Когда Даниель примчался с начальником полиции и добровольцами, Айра Дженьюэри и Блейк Кингстон вскочили на лошадей и дали деру. Твой муж и остальные погнались за ними в горы.
Джоли была едва жива от слабости, но все же прошептала:
— Как, в темноте?
— Нет ничего опаснее, чем могила, все остальное — пустяки, — ровным голосом ответила вдова Джо Калли.
Джоли довелось испытать много невзгод, но она была полна решимости при всех обстоятельствах оставаться сильной. Вслед за Нан Джоли прошла в гостиную, где пахло трубочным табаком и дешевым ромом.
Нан огляделась и вздрогнула, потом тихо сказала:
— Даниель велел нам оставаться здесь и ждать его возвращения. Но мне кажется, Джоли, что я здесь не вынесу. Давай лучше запряжем один из экипажей мистера Дженьюэри и поедем к тебе домой.
Джоли не более Нан хотела оставаться в этом доме, но ее план несколько отличался от намерения Нан.
— Конечно, вы можете поступать как вам угодно, миссис Нан Калли, — официальным тоном заявила Джоли, — а я собираюсь последовать за своим мужем и посмотреть, все ли с ним в порядке.
У Нан от изумления глаза полезли на лоб, затем она сощурилась.
— Порой бывают минуты, миссис Бекэм, когда я начинаю терять терпение, общаясь с вами, — сказала она, четко выговаривая каждое слово. — Сейчас не время проявлять свое упрямство или свою глупость. Ничто бы не устроило так мистера Дженьюэри, как сцапать вас снова и использовать в качестве оружия против Даниеля!
Джоли было нелегко признать правоту подруги, поскольку каждая клеточка ее требовала сесть на первую попавшуюся лошадь и мчаться вдогонку за Даниелем. Но она лишь кивнула, соглашаясь с Нан.
Нан умело правила коляской Даниеля, а Джоли покорно устроилась на заднем сиденье и переваливалась из стороны в сторону в такт качаниям легкого экипажа. Ночь была темной и холодной, шел снег, но Джоли ничего этого не замечала. Все ее мысли были сейчас о Даниеле, а ее сердце было с ним там, в горах.
Джоли немного оживилась только тогда, когда показались огни фермы Даниеля. Едва она переступила порог кухни, как ей навстречу с криком облегчения бросилась Мэри. Она крепко обнимала и целовала невестку.
Глаза Джоли наполнились слезами, но в голосе ее прозвучал вялый упрек:
— Это кто же разрешил тебе встать с постели, Мэри Бекэм?
Мэри чуть отступила назад, чтобы оглядеть Джоли. Не скрывая слезы радости, она снова крепко обняла подругу:
— Когда кто-то попадает в беду, семья и друзья должны подставить свое плечо. Енох привез меня и детей сюда, чтобы я приглядывала за Джеммой и Хэнком. А мужчины в это время занимались своими делами.
Джоли все еще двигалась, как сомнабула. Она подошла к большой плетеной корзине, что стояла возле печи, и заглянула в нее. Там сладко посапывала Рейчел-Энн. Джоли снова подумала о своем собственном ребенке и прижала руки к животу. Господь не допустит, чтобы оборвалась жизнь ее Даниеля: он увидит не только утро, но и плоть от плоти своей, кровь от крови своей.
Затем Джоли медленно поднялась наверх проведать, как там Джемма и Хэнк. Наклонившись над их кроватками, Джоли нежно поцеловала детей в лобики, давая себе обет, что никогда не разлучится с этими ребятишками, что бы ни случилось. Они тоже были частью той личности, которой она стала, пройдя сквозь долину теней.
Когда Джоли вновь спустилась на кухню, еще более погруженная в свои мысли, чем прежде, то обнаружила, что Мэри и Нан успели нагреть воды и приготовили ей горячую ванну.
Джоли долго и тщательно отскабливала грязь с кожи, отмывала волосы, затем одела ночную рубашку, которую Нан принесла сверху. Старую одежду, запачканную кровью Роуди, а, хуже всего, кошмарными воспоминаниями, она сожгла.
Глубокой ночью Нан ушла прилечь в соседнюю комнату, а Мэри растянулась на диване в гостиной, укрывшись шалью, должно быть, связанной еще Илзе. Джоли, одеревенев от усталости и страхов, осталась сидеть за кухонным столом.
Наступил рассвет, а Даниеля все не было. Джоли продолжала ждать. Ждать вот так, сидя в тепле и безопасности кухни, оказалось самым трудным делом, которое она когда-либо делала в жизни. И только ради Даниеля, исключительно ради него одного, Джо ли подавляла в себе отчаянное желание вскочить на лошадь и помчаться на поиски мужа.
Внезапно на дворе раздался знакомый веселый свист. Джоли вскочила и бросилась к окну. Даниель, Дотер и Енох спешивались с коней у конюшни. Насвистывал Дотер, а Даниель и Енох выглядели мрачными и усталыми.
Джоли распахнула дверь и кубарем, сломя голову, помчалась навстречу мужу, спотыкаясь и скользя по льду.
Его сильные руки обняли ее и крепко сжали.
— Я люблю тебя, Даниель! — выдохнула Джоли, выполняя свой обет. Она взяла обеими руками его лицо и притянула к себе, смотря прямо ему в глаза. — Ты меня слышишь? Я люблю тебя. Я не хочу, чтобы меня вычеркивали из твоей жизни, не хочу, чтобы отсылали куда-либо! Я остаюсь здесь!
Даниель внимательно вглядывался в ее лицо, затем нежно поцеловал в губы.
— Это что за парад вы устроили, выскочив в одном белье на улицу при всем народе, миссис Бекэм? — пожурил он ее. — Так не пойдет. — С этими словами он легко развернул Джоли и чуть наподдал под зад, направляя в сторону дома.
Джоли помчалась домой, поминутно оглядываясь. С ее души спал тяжелейший камень: она была так счастлива, что Даниель вернулся домой целый и невредимый. Вдруг она остановилась и обеспокоенно спросила:
— А вы их схватили? Ну, Блейка и мистера Дженьюэри? Знаешь, Блейк убил Роуди… Я это видела
