Потом она снова подумала о Мириам. Почему она решила сбежать от мужчины вроде Куинна Уэстина? Любая женщина могла бы только мечтать о таком муже.
Но, хорошенько поразмыслив, Лили пришла к выводу, что мужчина, хладнокровно решивший в угоду честолюбивым планам заменить жену другой женщиной, должен быть человеком холодным, бесстрастным и даже жестоким. Поэтому как муж Куинн Уэстин не голубая мечта, а скорее кошмар.
В закрытой карете становилось все жарче. Лили обмахнулась веером и бросила взгляд на Куинна. В этот момент он выпустил изо рта идеально круглое колечко дыма.
— А вы ищете Мириам? — с любопытством спросила она. — Наняли детектива?
Куинн поперхнулся и, отгоняя рукой дым, выругался.
Глава 3
— Вопрос не в том, должен был ты ей солгать или нет, — говорил Пол неделю спустя. Они ехали верхом, и ему приходилось прилагать немало усилий, чтобы не отстать от Куинна, скакавшего на мустанге. — Вопрос в том, какой подход выбрать: идеалистический или реалистический? Черт возьми, Куинн! Опять мы спорим по этому поводу!
— Реальность начинается с мечты, — упрямо сказал тот и, наклонившись в седле, потрепал лошадь по шее.
Хотя в соответствии с высоким ростом Куинн предпочитал крупных лошадей, но этот малыш был хорошим скакуном, и это подкупило его. Он вообще любил ездить верхом: стоило ему вскочить в седло, и тяжелый груз будто сваливался у него с плеч.
Сдвинув на затылок шляпу, Пол отер рукавом пот со лба.
— Ты сам создал эту реальность. Лили недоумевает, почему ты не ищешь жену, а простая ложь удовлетворила бы ее любопытство и сняла все вопросы.
Горько усмехнувшись, Куинн обвел взглядом пустынную местность.
— А разве существует простая ложь?
Одна ложь порождает другую, они нагромождаются друг на друга, и человек уже при всем желании не может быть честным.
— Современный мир далеко не идеален, черт побери! — раздраженно ответил Пол. — А в нашем случае и вовсе не нужно, чтобы Лили интересовалась Мириам. Думаю, ты не станешь против этого возражать?
Естественно. Как можно возражать против очевидного? Но в Лили было нечто, наводящее Куинна на мысль, что всю свою жизнь она видела от мужчин только ложь, а ему не хотелось быть таким мужчиной, не хотелось добавлять очередную ложь к тому грузу, который она уже несла.
Миновав несколько высоких кактусов, они повернули к дому.
— И еще, — сказал Пол. — Я был совершенно не согласен с тем, что в конце дня ты позволяешь Лили выпить стаканчик виски и выкурить сигару. Но, поразмыслив, уяснил, чего ты добиваешься.
— А чего я добиваюсь? — спросил Куинн.
Когда он вернется в Денвер, то сразу отправится на ранчо и несколько дней будет ездить верхом, заниматься повседневными делами. Напряженный труд и одиночество должны помочь ему избавиться от беспокойных ощущений, которые он испытывал в присутствии Лили Дейл.
— Ты даешь Лили понять, что сочувствуешь ей, пытаешься установить нормальные отношения. Чтобы убедительно сыграть роль твоей жены, она должна спокойно чувствовать себя рядом с тобой.
Куинн машинально натянул поводья.
— Мы с Лили никогда не будем чувствовать себя спокойно в присутствии друг друга! — выпалил он.
О каком спокойствии может идти речь, если Лили нужна ему только для победы на выборах, а ему неприятно думать, что его успех всецело зависит от нее. Она же ненавидит его за то, что он не разрешает ей уехать к дочери.
— Она не верит, что мы относимся к ней с симпатией, и ненавидит обоих за то, что мы лезем в ее жизнь.
— Я бы на твоем месте перестал ее так сильно жалеть, — холодно заметил Пол. — В разработанной нами схеме эти семь месяцев промелькнут быстро, не успеешь и глазом моргнуть. И в ее жизни тоже.
Спокойный голос друга возымел свое действие. Ку-инн решил взять себя в руки, ослабил поводья и попытался расслабиться.
Он четыре года готовился к борьбе за губернаторское кресло. Отказался почти от всех прежних идеалов, совершал поступки, о которых предпочитал не вспоминать. Последним звеном в цепи неблаговидных решений, с которыми ему придется жить до конца своих дней, было решение заставить Лили сыграть роль Мириам. Да, правильно люди считают, что у политических деятелей нет ни совести, ни чести.
Но, принимая решение использовать Лили, он понятия не имел, что всякий раз, глядя на нее, будет представлять себе Мириам, испытывать ярость и возмущение, чувство того, что тебя предали. В общем, все то, что, как ему казалось, он уже никогда не испытает.
За две недели Лили сильно изменилась внешне. Лицо и тело начали округляться, а загар немного сошел, и сходство с Мириам стало еще более поразительным. Два дня назад она попросила медальон и сегодня утром вышла к завтраку с прической, как у Мириам. Внутри у Куинна все перевернулось.
— Она делает поразительные успехи, — сказал он хриплым голосом и тронул лошадь.
Его подмывало вонзить шпоры, чтобы мустанг встал на дыбы, а он выбросил Лили Дейл из головы, но он не стал этого делать.
— Нам еще предстоит долгий путь, — заметил Пол, откидываясь в седле.
— Даже если ты остановишься прямо сейчас, считай, что уже сотворил чудо.
Куинн был недалек от истины. Манеры Лили улучшились на сто процентов. Говорит и ходит она медленнее. Жесты тоже изменились, теперь они скупые и неторопливые. Она уже не выглядела ошарашенной, когда мужчины входили в комнату или вставали при ее появлении. Слуг она еще побаивалась, но и тут дела шли на поправку. Лили сама приказывала экономке подать виски после обеда, а вчера даже распорядилась отнести на кухню ужин и разогреть, посчитав его недостаточно горячим. Правда, она клала ногу на ногу и ругалась, когда что-то было не по ней, однако вживалась в роль быстрее, чем Куинн смел надеяться.
— Она еще довольно строптива, но умна и быстро схватывает, — признал Пол, когда они въезжали в загон. Два юных мексиканца бросились к ним, чтобы взять лошадей под уздцы. — Мы пытаемся сделать леди из бывшей заключенной, а это довольно трудная задача, — сказал Пол, направляясь к дому. — Внутри какой она была, такой и останется, что меня очень беспокоит. У Мириам были безукоризненные врожденные манеры. Ей не требовалось напоминать себе, что мясо едят ножом и вилкой, раздумывать над тем, как правильно сказать — «хочут» или «хотят». Только когда Лили твердо усвоит мои уроки и манеры настоящей леди войдут у нее в привычку, можно будет считать нашу работу удачной.
Если бы на карте не стояло его будущее, Куинну бы даже понравилось играть в Пигмалиона, видя, как Лили из нищей оборванки, недавно покинувшей тюрьму, превращается в светскую даму. Но то, что она постепенно становится похожей на Мириам, странным образом его волновало.
— Не возражаете, если мы присоединимся к вам? — бесстрастно спросил он, поднимаясь на веранду, Лили сидела в кресле, попыхивала сигарой и пила виски, которое получала по вечерам. Таинственная и волнующе знакомая.
— Прошу вас, — с вежливым равнодушием отозвалась она, умудряясь изобразить светскую львицу, несмотря на голые ноги и расстегнутый воротничок.
Днем Лили с мрачной решимостью работала над ролью леди, но по вечерам, когда считала себя свободной от занятий, возвращалась к своим обычным привычкам. Лили никогда не станет настоящей леди. Она не желает ею быть.
— Прошу меня извинить. — Пол неодобрительно посмотрел на ее голые ноги. — Сегодня у меня последний вечер, когда я могу отредактировать речь Куинна.
Редактирование являлось еще одним предметом разногласия и мешало дружбе. Куинн не привык к
