телевизор посмотреть?
— Ага!
Таня объяснила, как пользоваться дистанционным пультом. Мишу восхитила эта игрушка, потрясло и захватило то, что происходило на экране. Стрельба, погони, гонки на заграничных автомобилях… И реклама! Натуральная реклама всяких удивительных вещей. Например, жвачки. Зачем ее прославлять? Если появится в магазине, с руками оторвут. Он сам только один раз пробовал, дали пожевать третьему по счету. Не понравилась, но пацан — владелец жвачки, выдававший ее за плату (рогатками, ножичками), говорил, что сначала жвачка лучше всяких конфет. И еще у того пацана была настоящая шариковая ручка! В этой богатой квартире, заметил Миша, шариковые ручки валяются где попало. Если одну тихонько в карман положить, ведь не заметят? И поменять потом у Вовки на водяной пистолет, или у Сашки на несколько дней попросить настольную игру «Хоккей» — предмет всеобщей зависти.
Он тихонько встал, подскочил к столу, взял ручку и засунул ее в карман. Рядом лежала симпатичная коробочка с кнопками, вроде того пульта, который телевизором управляет. Секунду поколебавшись Миша и коробочку отправил в карман, быстро вернулся на диван. Добрая тетя Таня не забывала приносить ему покушать.
— Откуда этот дебил? — спросила на кухне Татьяну дочь.
— Не смей так говорить!
— Танюша, — подхватила Лиза, — но мальчик действительно умственно отсталый.
— Он близкий родственник? — допытывалась Светланка. — Не знала, что у нас в роду заскоки прослеживаются.
— Кроме тебя, ни у кого заскоков не наблюдается. И мальчик этот тебе родственник ближе не придумаешь. Это твой отец.
Дочь и подруга имели право знать правду, рассудила Таня. Но она не ожидала реакции, которая последовала.
— Что-о-о? — испуганно завопила Светланка.
А Лиза принялась причитать голосом Фаины Раневской:
— Что же делается! Муля, не нервируй меня! Сама не нервируйся! Мы тебя обязательно вылечим!
— Где папа? — потребовала Светланка. — Где мой папа?
— Смотрит телевизор в комнате. И я не сошла с ума. Сейчас отнесу ему добавку и все вам расскажу. Лиза, а ты пока Светланке втолкуй, что ее отец три месяца назад нас бросил.
— Да, девочка, — вынуждена была признать Лиза, когда Таня вышла с кухни. — Твой папа ушел от мамы к молоденькой аспирантке. Но ошибочно, он раскаивался!
— Придушу эту аспирантку! Кто она? И при чем здесь пацан, этот голодный недоумок?
— Не смей так об отце говорить! — вернулась Таня. — Девочки, успокойтесь и спокойно меня выслушайте…
Спокойствия после Таниного рассказа не было и в помине.
— Это черт знает что такое, мура и бред! — безапелляционным голосом собственного мужа Коли прохрипела Лиза.
— Папа! Папочка! — бормотала Светланка.
— Еще раз повторяю, — медленно проговорила Таня. — Мишей занимаются врачи, лучшие медицинские силы нашего города. Правда, они бессильны, — вынуждена была признать Таня. — Поэтому везем Мишу в Москву.
Светланка рванула в комнату. Присела на корточки перед Мишей и засыпала его вопросами: когда и где родился, кто родители, какой сейчас год…
Миша отвечал автоматически, не отрывая взгляда от экрана телевизора. Светка свалилась на пол, воскликнув:
— Ты и правда мой отец! Звездануться! Миша презрительно хмыкнул:
— ДУР»!
И тут у него в кармане завибрировала и заиграла веселенькую музыку коробочка, которую он стырил.
Мальчик-папа густо покраснел, полез в карман, вытащил сотовый телефон и протянул Светлане, из другого кармана достал шариковую ручку и, еще более смущаясь, тоже протянул:
— Я на время взял.
— Папочка, никогда бы не поверила, что ты в детстве воровал по мелочи.
Миша воспринял «папочка» как насмешку, мог бы сказать, что подобное случилось с ним впервые. Но не успел оправдаться, в комнату вошли тетя Таня и тетя Лиза.
— Где моя мама? — спросил Миша, которому снова хотелось плакать.
Татьяна и Василий во время телефонного разговора сошлись во мнении, что Мише не следует рассказывать правду, детская психика может не выдержать. Будем внушать мальчику легенду болезни и обещать, что завтра он увидит родителей.
Светланка сидела на полу и таращилась на Мишу. Потом неожиданно стала на четвереньки и, по- собачьи подвывая, поползла в спальню. Татьяна возмутилась и велела дочери прекратить дурацкие игры. Но Светланка не дурачилась, смысл происходящего дошел до нее и вызвал настоящий шок. Любимого, обожаемого, прекрасного, неповторимого папочки больше не существует?
Света рыдала в спальне и требовала, чтобы ей вернули папу. Миша чувствовал, по намекам понял, что каким-то образом связан со Светкиным отцом (которого в жизни не видел), в чем-то виноват перед этими добрыми, но странными людьми. Тетя Лиза причитает над ним, и периодически из ее горла вылетают то хриплый мужской бас, то писклявый детский голосок. Тетя Лиза откашляется, а через секунду опять сбивается, басит или пищит. Тетя Таня утешает дочь в другой комнате. Светка так убивается, что мороз по коже, самому плакать расхотелось. Хотя обычно Миша презрительно относился к девчонкам-плаксам, к Светке он испытывал неожиданную щемящую жалость и непонятную ответственность за ее горе.
Миша встал, пересек комнату и распахнул дверь в спальню. Набрал в легкие побольше воздуха и выпалил:
— Светка! Хватит реветь! Ты же не рева-корова!
В проеме стоял мальчик, проговоривший точь-в-точь слова, которыми обычно папа утешал дочь. Светлана захлебнулась на вздохе, Таня застыла, обе уставились на ребенка, со страхом ожидая продолжения. Михаил обычно продолжал: «Плакса-вакса-гуталин, на носу горячий блин! Съем твой блин!» — и целовал дочь в нос, потом в щечки…
— Ты… это… вырастешь? — нарушила тягостное молчание Света.
— Конечно, — пожал плечами в ответ на глупый вопрос Миша.
Приехал Василий, Татьяна познакомила его с дочерью и Лизой. Светланка уже не рыдала, только часто икала. Узнав, что Василий Иванович доктор, Светланка потащила его на кухню. Нервно трясясь, икая через слово, потребовала честного ответа:
— Моего папу вылечат?
Время поджимало, они опаздывали в аэропорт, но Василий неторопливо, спокойно и уверенно ответил:
— Обязательно вылечим!
— Обещаете?
— Клянусь.
— А как скоро папа из этого мальчика вырастет?
— Точные сроки сейчас назвать трудно, но, думаю, период будет не длиннее, чем первичный. Взросление со всех точек зрения естественный процесс, в отличие от обратного развития.
— Я еду с вами в Москву.
— Очень хорошо. Собирайтесь.
Василий не только не был уверен в благополучном исходе болезни Кутузова, но и сильно сомневался, что удастся достигнуть минимального терапевтического эффекта. И в то же время, обманывая Светланку, угрызений совести не испытывал. Просто говорил девушке то, что она хотела услышать, что ей необходимо было услышать, чтобы продолжить жить и подготовиться к потере. Василий не разделял принятого на Западе и популярного ныне у нас мнения, что умирающий пациент должен знать всю правду о своем
