- Я от этого начал думать, и мне стало немножко страшно...
Макс схватил Биггера за плечо и крепко сдавил; потом его пальцы разжались, и Биггер снова упал на койку; но не отводил глаз от лица Биггера. Да, теперь Макс знает. Под сенью смерти он ждал, чтобы Макс объяснил ему жизнь.
- Мистер Макс, как же это я умру? - спросил Биггер; и, выговаривая эти слова, он чувствовал, что, узнав, как жить, он узнает и как умереть.
Макс отвернулся и пробормотал:
- Человек умирает один, Биггер.
Но Биггер его не слышал. Опять на него нахлынула властная потребность заговорить, сказать; он поднял руки перед собой и когда заговорил, то попытался вложить в звук своих слов то, что _сам_ хотел услышать, то, что было нужно _ему_.
- Мистер Макс, я после того вечера будто увидел самого себя. И других людей тоже увидел. - Биггер замолчал: он прислушивался к отголоску своих слов в своем сознании. Он заметил в глазах Макса удивление и ужас. Биггер понимал, что для Макса тягостен этот разговор; но не говорить он не мог. Он должен был умереть, но должен был сказать все, что хотел. - Вот как-то все чуднО, мистер Макс. Я себя не обманываю насчет того, что будет со мной. - Нервное возбуждение Биггера нарастало. - Я знаю, что будет. Я знаю, что я умру. Но это уже неважно теперь. Только я по-настоящему никогда никому не хотел зла, мистер Макс. Я правду говорю. Если я кому сделал зло, так это потому, что мне казалось, что так надо; вот и все. Они меня теснили; они мне дышать не давали. Я сколько раз старался не думать про них, но не мог. Они сами заставляли меня... - Биггер смотрел перед собой расширенными, невидящими глазами; слова его сыпались все быстрее. Мистер Макс, я не хотел делать то, что я делал. Я хотел делать совсем другое. Но как-то у меня не выходило. Я всегда хотел чего-то, а мне не давали того, что я хотел. Вот я и дрался. Мне казалось, что со мной поступают нехорошо, вот и я поступал нехорошо. - Он помолчал, потом добавил, доверчиво и жалобно: - Только я не злой, мистер Макс. Ничего во мне злого нет... - Он встал. - Я-я не буду плакать, когда меня поведут на стул. Только внутри у меня б-будет так, как будто мне хочется плакать... Я буду д- думать про то, что вот они меня не видели и я их тоже не видел... Он подбежал к стальной двери, схватился обеими руками за прутья решетки и стал трясти, как будто хотел вырвать их из бетонных гнезд. Макс подошел к нему и взял его сзади за плечи.
- Биггер, - сказал Макс беспомощно.
Биггер затих и устало прислонился к двери.
- Мистер Макс, я знаю, эти люди, которые послали меня сюда умирать, ненавидят меня; я это знаю. Но в-вот вы сказали, что они т-такие же, как я, что им тоже хочется чего-то, как и мне; так может быть, когда я умру, они тоже скажут, вот как я сейчас, что они никому не хотели зла... что они только добивались чего- то...
Макс не отвечал. Биггер увидел, как в глазах старика появилось нерешительное и удивленное выражение.
- Скажите мне, мистер Макс. Как вы думаете, это так и есть?
- Биггер! - умоляюще произнес Макс.
- Мистер Макс, _скажите_ мне!
Макс покачал головой и пробормотал:
- Вы меня заставляете говорить то, чего мне не хочется говорить...
- Но я хочу _знать_!
- Вы сегодня умрете, Биггер...
Голос Макса замер. Биггер знал, что старик не хотел сказать ему этого; он сказал только потому, что Биггер сам заставил, принудил его. С минуту оба молчали, потом Биггер прошептал:
- Потому-то я и хочу знать... Может, если б я не должен был умереть, мне бы так не хотелось знать...
У Макса лицо было совсем пепельное. Биггер вдруг испугался, что он уйдет. Они смотрели друг на друга через пропасть молчания. Наконец Макс вздохнул.
- Идите сюда, Биггер, - сказал он.
Биггер подошел к окну и увидел вдалеке позолоченные солнцем крыши зданий Петли.
- Видите вон те дома, Биггер? - сказал Макс, обняв Биггера за плечи. Он говорил торопливо, как будто спешил отлить в форму какой-то горячий и податливый материал, который мог быстро остынуть.
- Да, вижу...
- В одном из таких домов вы жили, Биггер. Они построены из камня и стали. Но одной только сталью и камнем они не могли бы держаться. Знаете, что их держит, Биггер? Знаете, что не дает им обрушиться и развалиться?
Биггер растерянно смотрел на него.
- Человеческая вера, вот что. Если б люди поддались сомнению, перестали верить, дома рухнули бы. Люди возвели эти здания, Биггер. Такие люди, как вы. Люди жили в голоде, в нужде, а дома росли и крепли. Вы как-то сказали мне, что вам хотелось бы что-нибудь делать. Вот это желание и служит опорой каменной кладке...
- Вы не хотите... Вы говорите про то, что я вам сказал в тот вечер насчет того, что мне хотелось делать? - В голосе Биггера, звучавшем тихо, почти по-детски, была сосредоточенная пытливость.
- Да. Ваши чувства, ваши желания - вот то, что держит эти дома и не дает им упасть. Миллионы людей стремились и добивались, и здания росли и крепли. Но, Биггер, сейчас они больше не растут. Небольшая кучка захватила их в свои руки. И здания не могут расти, не могут питать мечты и надежды людей, таких людей, как вы... У тех, кто живет в них, закралось сомнение, вот так же, как и у вас. Они перестали верить. Они чувствуют, что этот мир не их мир. Они не могут найти себе покоя, так, как и вы не могли, Биггер. У них ничего нет. Им тоже не от чего расти и крепнуть. И вот тогда они выходят на улицу, стоят и смотрят на высокие стены...
- Но з-за что же им м-меня ненавидеть? - спросил Биггер.
- Люди, которые хозяйничают в этих домах, боятся. Они хотят сохранить то, что принадлежит им, даже ценой чужого горя. Для этого они толкают других людей в грязь и называют их скотами. Но такие, как вы, не хотят уступать и лезут в драку, чтобы снова войти в дом, чтобы снова жить. Биггер, вы совершили убийство. Это было нехорошо. Не это нужно было делать. Теперь вам уже поздно... уже поздно браться за дело вместе с теми, кто хочет... кто верит, что сумеет вернуть миру жизнь... Но еще не поздно понять, осознать все то, что вы чувствовали, то, что вас мучило...
Биггер смотрел в окно, в ту сторону, где золотились крыши, но он их не видел. Он старался увидеть картину, которую рисовал ему Макс, сравнить ее с той, что всю жизнь стояла перед глазами.
- Мне всегда хотелось что-нибудь делать, - пробормотал он.
Они замолчали, и Макс не продолжал, пока Биггер не оглянулся на него. Макс закрыл глаза.
- Биггер, вы сегодня умрете. Но если уж вы должны умереть, умрите свободным. Вы стараетесь обрести веру в себя. Но каждый раз, когда в жизни перед вами открывается путь, ваш разум мешает вам вступить на него. Знаете, почему это? Потому что другие сказали, что вы плохой и что все, что вы делаете, плохо. Когда человек слышит об этом со всех сторон и видит, что его жизнь действительно плохая жизнь, он начинает сомневаться сам в себе. Чувства влекут его вперед, а разум, помня, что говорят о нем другие, тащит назад. Чтобы научить людей бороться и верить, надо прежде всего внушить им веру в те чувства, которые подсказывает им жизнь, убедить их, что эти чувства ничем не хуже чувств других людей.
Биггер, те люди, которые ненавидят вас, - такие же люди, как вы, только они находятся по другую сторону ограды. Вы негр, но это только частность. Я вам уже говорил, это только помогает им выделить, обособить вас. Зачем это им? Они хотят владеть благами жизни - так же как хотите этого вы - и считают, что для этого все средства хороши. Они пользуются чужим трудом и не платят за него как должно; они берут чужое добро и на этом строят свою власть. Они правят и распоряжаются жизнью. Они заводят такой порядок, чтобы им удобно было поступать по-своему и чтобы никто не мог дать им отпор. И неграм достается от них больше всего, потому что они уверяют, будто негры - низшая, худшая порода людей. Но, Биггер, для них _всякий_, кто трудится, принадлежит к низшей породе. И потому богатые не хотят никаких перемен; перемены для них невыгодны. Но в глубине души, Биггер, они чувствуют все то же, что чувствуете вы, и только для того, чтобы удержаться на своем месте, они внушают самим себе, что человек, который
