Александра Федоровича Редигера'. Сам Александр Федорович еще в 1915 году написал завещание и письмо жене, в котором благодарил ее 'за счастье, которое ты мне дала, за все ниспосланное через тебя счастье'.
Незадолго перед смертью Ольга Ивановна сказала своей дальней родственнице: '19 августа 1907 года мы повенчались и счастливо прожили тринадцать лет до внезапной его кончины'.
В заключение следует отметить большую ценность 'Воспоминаний' - автографа А. Ф. Редигера, написанных живым языком, читаемых легко и с увлечением, рассказывающих о событиях в России во второй половине XIX и начала XX вв. Перед нами книга жизни, жизни человека, пережившего трех императоров, три революции, три большие войны, убежденного монархиста, с пониманием встречавшего все события, сопровождавшие его жизнь. Он был на вершине власти, был знаком и сотрудничал со многими 'власть предержавшими'. Николай II и Столыпин, Витте и Куропаткин, Ванновский и Сухомлинов - далеко не полный перечень лиц, в бесконечной череде проходящих перед нами, увиденных и охарактеризованных автором 'Воспоминаний'. Ему была присуща смелость в ратных делах и суждениях, верность отечеству и престолу, честность, прямота и принципиальность в службе и личной жизни.
* * *
Текст рукописи подготовлен к печати в соответствии с 'Правилами издания исторических документов в СССР' (М., 1990).
В тексте сохранены стиль автора, написание отдельных слов. Примечания А. Ф. Редигера даны под строкой, со значком *. Явные ошибки и описки исправлены без оговорок; под строкой, с метой - (Сост.), оговаривается отсутствие или повреждение текста рукописи, даны переводы слов или фраз, написанных в рукописи на иностранном языке. В соответствующие места текста, без оговорок, внесены вставки, данные в автографе на оборотах предыдущих страниц, а также подстрочные примечания автора. Примечания по содержанию обозначены валовой нумерацией арабскими цифрами и расположены в конце текста. К тексту приложены: послужной список А. Ф. Редигера, список его трудов и именной указатель.
Текст рукописи подготовлен к печати главными специалистами Российского государственного военно- исторического архива: заслуженным работником культуры России Л. Я. Сает и Н. В. Ильиной. Предисловие, комментарии и указатель подготовлены ими же. В подготовке научно-справочного аппарата издания приняли участие сотрудники РГВИА: Л. Г. Коровина, А. П. Капитонов, И. В. Карпеев.
Составители выражают особую благодарность главному специалисту РГИА Г. М. Липсон за большую помощь в работе с документами фонда О. И. Редигер-Холщевниковой.
Составители выражают большую благодарность за организационно-методическую помощь начальнику Института военной истории МО РФ доктору исторических наук, вице-президенту РАЕН, генерал-майору В. А. Золотареву и директору Российского государственного военно-исторического архива И. О. Гаркуше.
Том I
Глава первая
Семья. - 'Почему Я числюсь финляндцем'. - Учеба в Финляндском кадетском и Пажеском корпусах. - Выпуск в л.-гв. Семеновский полк. - Николаевская Академия Генерального штаба. - Пулковская обсерватория
Я родился 31 декабря 1853 года, в Новгороде, где мой отец в то время был директором Новгородского (теперь Нижегородского) графа Аракчеева Кадетского корпуса{1}.
Мой дед Филипп Редигер родился в Ханау в 1761 году, приехал в Россию при Екатерине II и поступил на службу в л.-гв. Конный полк. Каких-либо сведений о том, что его побудило переселиться из Германии, кто были его родители, как он определился на русскую военную службу, в нашей семье не сохранилось. В 1789 году дед из вахмистров л.-гв. Конного полка был произведен в капитаны армии и попал на службу в Финляндию, где женился на Елисавете Людеккс. Детей от этого брака было несколько, но все умерли в детском возрасте, кроме моего отца, Фридриха Филиппа Редигера, родившегося 19 апреля (1 мая) 1802 года в Финляндии. Вскоре мой дед получил в командование 5-й Егерский полк в Пскове. Умер он в 1807 году в местечке Мосты Гродненской губернии.
Моя бабушка после смерти мужа перебралась назад, в Финляндию, где поселилась верстах в сорока-пятидесяти от Выборга, в имении Аскола, принадлежавшем ее сестре, в замужестве Таваст. Отец мой был отдан в Финляндский кадетский корпус, учрежденный в Хапаниеми, но после пожара переведенный в Фридрихсгаме, где отец и закончил учебу весной 1821 года. Окончил он курс первым, поэтому его имя было записано на мраморную доску Корпуса, а отец был при производстве определен в тогдашний Генеральный штаб, называвшийся Свитой Его Величества по квартирмейстерской части. В Генеральном штабе отец непрерывно прослужил почти двадцать пять первых лет своей службы, а затем вновь еще полгода. В 1843 году, будучи полковником и начальником съемки в Царстве Польском, он женился на моей матери, Елисавете Густавовне Шульман (родилась в 1825 году), дочери генерал-майора Шульмана, умершего до того от холеры, в бытность его командиром крепости Замостье. Брак этот, несмотря на большую разницу лет моих родителей, был счастливый; они жили чрезвычайно дружно, и мы, дети, никогда не ощущали никакого трения между ними. Эта дружная атмосфера родительского дома делала его особенно дорогим для детей; она же впоследствии побуждала их поскорее обзавестись своей семьей.
В 1844 году отец был назначен генерал-квартирмейстером Гренадерского корпуса в Новгороде{2}, командиром которого был генерал Набоков. Как Набоков, так и его жена полюбили моих родителей; моя матушка рассказывала мне, что старушка Набокова часто звала ее к себе посидеть и поболтать с нею, пока отец был занят службой.
Средств у моих родителей не было, они существовали только содержанием отца, которое в то время было весьма убого, а между тем в 1844 году родилась уже старшая моя сестра Елисавета, и расходы росли. Генеральный штаб представлял из себя замкнутый корпус, чины которого были плохо обставлены, а выход из корпуса был весьма затруднен.
Чтобы улучшить свое служебное и материальное положение, отец очень желал получить полк, но для этого требовалось предварительное прикомандирование (на год?) к Образцовому пехотному полку. Набоков поручился за отца, что тот и без этого сумеет командовать полком, и действительно, в январе 1846 года он был назначен командиром Гренадерского принца Нидерландского (ныне 2-го Ростовского гренадерского) полка.
Полк стоял около Новгорода. Отец командовал им шесть лет, и это позволило ему несколько поправить свои средства. Дело в том, что тогда казна отпускала известные средства на каждую часть и лишь требовала, чтобы она была в полном порядке, не входя вовсе в рассмотрение вопроса, сколько в действительности тратилось на то или другое. Вся экономия от отпускавшихся на часть средств поступала в собственность ее командира. Все хозяйственные работы выполнялись нижними чинами, что представлялось вполне естественным во времена крепостного права и при нижних чинах, состоявших из крепостных людей. Моя матушка говорила, что наибольшая экономия получалась на стоимости сена, так как отец нанимал луга, которые скашивались нижними чинами. Зная, что командир полка получает значительную экономию, начальство не только требовало полной исправности полкового хозяйства, но и разную неположенную роскошь (например, дорогую обмундировку тамбур-мажора{3}), и без стеснения, при своих наездах, останавливалось у командира полка, жило у него по несколько дней, причем его приходилось кормить и поить на славу, выписывая издалека разные деликатесы. Сверх того, существовал обычай, что все штабные чины столовались у командира полка*. В общем, кажется, это было для моих родителей время наиболее широкой жизни, время наименьших материальных забот. За это время отец успел отложить небольшой капитал (кажется, около двадцати тысяч рублей). В это время родились моя вторая сестра Александрина (в 1845 году) и мой старший брат Николай (в 1848 году). Мать моего отца тогда жила при нем; она умерла в 1848 году.
В 1852 году отец вновь вернулся в Генеральный штаб, получив должность начальника штаба того же Гренадерского корпуса, и вскоре был произведен в генералы. Командиром корпуса был тогда генерал Муравьев{4}, известный впоследствии под именем Карсского. Служба при нем была крайне тяжела, так как Муравьев был излишне педантичен и требователен; доклады ему продолжались по несколько часов, причем отец должен был докладывать стоя! Вероятно, тяжесть службы, а равно и забота о лучшем обеспечении семьи и воспитании детей, заставили отца просить о назначении его директором Кадетского корпуса. В октябре 1853 года он был назначен директором Новгородского графа Аракчеева корпуса, а через два месяца, 31 декабря 1853 года, я родился в зданиях этого корпуса. Моим крестным отцом был наследник цесаревич Александр Николаевич.
Вскоре после того, 17 (29) марта 1854 года, отец мой был возведен в финляндское дворянство. О причинах этого пожалованья я слышал от матушки, что в то время было решено дать дворянство всем финляндцам, состоявшим на службе в генеральских чинах. Отца, воспитывавшегося в Финляндском корпусе, все считали финляндцем и таким образом внесли его в список вновь возводимых в финляндское дворянство. Из сохранившейся переписки отца с Управлением Рыцарского дома в Гельсингфорсе видно, что отцу пришлось раньше всего приписаться в граждане Княжества, а затем уже приписаться к местному дворянству.
Месяца через три после моего рождения отец получил назначение директором Александровского кадетского корпуса, в Брест-Литовске{5}, шефом которого был наследник цесаревич. По-видимому, отцу поручалось привести в порядок этот Корпус. Вся наша семья двинулась в Брест-Литовск в экипажах; сколько времени мы ехали, я не знаю, но путь очевидно был долгий.
