на котором был адрес. Я разражаюсь смехом. - Спасибо, месье Одран. Вы выполнили свой гражданский долг. В вашем лице полиция нашла умного и преданного помощника. Он слушает меня, соединив каблуки, с повлажневшим взглядом и благоговейно пожимает мои пять пальцев, которые я ему протягиваю. - Как хорошо, что ты все-таки пришел, сынок. Фелиси просто сияет. - Я знала, что ты поужинаешь дома, и все- таки потушила баранью ножку. - Гм! - Ты знаешь, матери чувствуют. Должно быть, это действительно так. Лично я думал, что буду до последней минуты бегать по улицам. Но тайна рассеялась, и история теряет весь свой шарм. Осталось только найти в Париже преступницу. Убийцу, чье имя известно, чье описание и отпечатки пальцев имеются в полиции. Да, я думал, что... Но матери обладают даром предчувствия. Доказательство: Фелиси все-таки приготовила баранью ножку. Она получилась просто великолепной. - О чем ты думаешь, сынок? - Об одной девушке, ма... Она хотела поиграть в искательницу приключений и ни перед чем не останавливалась. Она довела до самоубийства своего бедного отца. Убивала людей. Не слишком хороших, но все-таки людей. - Какой ужас!- вздыхает Фелиси и переходит на другую тему:- Хорошенько следи за собой... Говорят, американцы употребляют много льда, а это вредно для желудка. И остерегайся гангстеров,- добавляет она, вытирая слезу. Я знаю, что она думает: 'Гангстеры вредны для жизни полицейского...' - Ну, ма, не надо хандрить! - Не буду, не буду,- уверяет она. - Помнишь, что я тебе обещал? Поездка в Бретань, как только вернусь. - Конечно. - Я скоро вернусь. Я начинаю обдумывать задание, которое мне поручил босс, и решаю, что совсем в этом не уверен. - Я тебе привезу оттуда подарок. Знаешь, американцы делают обалденные штуки для домашнего хозяйства. Например, утюг, который гладит сам по себе, или машину для резки морковки в форме атомной бомбы. Ну, чего тебе привезти? - Возвращайся живым и невредимым,- вздыхает она.
Глава 20 Громкоговоритель выплевывает: 'Пассажиров, вылетающих в Нью-Йорк, просят пройти к автобусу компании 'Эр-Франс', который доставит их в Орли...' В аэровокзале 'Энвалид' нас толкается целая толпа. Я занимаю место в комфортабельном автобусе компании и в тот момент, когда он уже трогается, вижу бегущую к нему изо всех сил женщину. Я быстро надвигаю на глаза шляпу и спешу вытащить из кармана газету, потому что это не кто иная, как малютка Изабель. А знаете, женщиной она выглядит очень даже ничего. Может быть, вы воображаете, что я подпрыгиваю от радости? Что я безумно веселюсь? Ничего подобного, остаюсь каменным. То, что произошло, это не чудо, это Судьба - Судьба с заглавной буквы! Я совершенно случайно заинтересовался этим делом, и теперь случай добросовестно доводит его до конца. Случай - это утешение для нас, полицейских. А еще это люк под ногами преступника. Девица элегантно одета, в руке у нее большой чемодан. Все это подтверждает мою правоту: она задумала это уже давно и сейчас уезжает начинать новую жизнь. Если бы я прислушался к себе, то выдал бы длинную тираду на эту благодатную тему. Задавал себе вопросы о совести, морали. Да кучу всяких вопросов. Но полицейский не прислушивается к себе; он знает, что преступник не может начать новую жизнь. Никто и никогда не может начать новую жизнь! Изабель садится прямо передо мной. О чем она мечтает? Представляет себе небоскребы, супермаркеты, негров. Я увижу все это через несколько часов, если самолет не сваляет дурака, а она - никогда! Я мог бы взять ее прямо сейчас, приказать остановить автобус и сдать ее первому же полицейскому патрулю. Нет, я даю ей маленькую отсрочку. Это проявление моей галантности и гуманизма. Ведь если ты полицейский, ты не перестаешь быть человеком. Знакомая песенка! Мы едем по моему старому Парижу, по которому я уже начинаю скучать. Порт д'Итали... табличка: 'Фонтенбло 60 км'. Грустные и добрые парижские предместья. Шоссе. Где мысли Изабель? Далеко от ее убийств, в каком-нибудь штате с завораживающим названием? Небраска... Миссури... Арканзас... - Всем просьба выйти!- внезапно объявляет водитель. Перед нами расстилается огромная взлетно-посадочная полоса, прочерченная огоньками. Я вынимаю револьвер и приставляю его к затылку Изабель. - Не рыпайся, красотка, ты попалась. Пассажиры просто каменеют. - Полиция!- говорю я.- Предупредите полицию аэропорта, что я должен им передать опасную преступницу. Изабель не оборачивается. - Это вы?- просто спрашивает она. - Да,- отвечаю я. И она произносит слова, слышанные мной только что от Фелиси: - Я это чувствовала. - Да,- говорю я,- женщины чувствуют такие вещи. - Жаль...- шепчет она. - Обидно,- вздыхаю я.- Так близко от цели, от новой жизни, Изабель! И добавляю: - Но что поделаешь! Я не просто человек, я еще и полицейский!
