Савченко
Лариса Мондрус
Савченко
Лариса Мондрус
Часть 1
МИСТИЧЕСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК
АВ OVO1
До чего же все-таки меня раздражает аэропорт 'Шереметьево'. Построенный к Московской олимпиаде, он воспринимался тогда как форпост запретной для советского человека заграничной жизни. Как манили и воодушевляли его огни, его интерьеры, его мелодические сигналы, завораживающие голоса дикторов. С какой завистью я смотрел на счастливчиков, отправлявшихся в романтическую неизвестность больших городов мира. Сейчас мне все кажется там аляповатым и нагоняющим смертельную скуку. Полусонный персонал вечно занят своими проблемами, реакция на вопросы замедленная, отвечают нехотя, будто нарочно хотят оставить у отъезжающих самое смурное впечатление о России. Может, я ошибаюсь, не знаю, но эти же ощущения приходят ко мне и по возвращении из-за кордона, когда, минуя 'зеленый коридор', я попадаю под перекрестный обстрел заискивающих частников: 'Такси не желаете?', 'Недорого до центра...'
- Внимание, объявляется регистрация пассажиров на рейс СУ-257, следующий по маршруту Москва - Мюнхен...
Это мой. Слава богу, без опоздания. Иду к указанной 'калитке'. Очереди почти нет.
- Валюта есть? - спрашивает равнодушный голос.
- Пятьсот.
- Тысяч?! - Таможенник мгновенно напрягся.
- Что вы, отродясь в руках таких денег не держал.
Интерес ко мне гаснет. А мне становится стыдно, что у меня пятьсот 'зеленых'. Да и эта сумма вряд ли мне понадобится. Это так, на всякий случай. Вообще я еду по приглашению, в прямом смысле на полный пансион и с обратным билетом в кармане.
Погранец что-то набирает на компьютере и шлепает в мой паспорт красный штампик. Все. Еще час занудного ожидания, и я окажусь в кресле аэрофлотовского лайнера.
Как же все начиналось? В конце прошлого века... Да, именно так, в конце прошлого века, а точнее в 1998 году в издательстве 'Панорама' вышла моя книга 'Кумиры российской эстрады'. Сугубо субъективный справочник по 600 персоналиям, имеющим или имевшим отношение к отечественной песенной эстраде за последние сто лет.
Через некоторое время редактор передал мне несколько писем с читательскими откликами на книгу. Я умилился. В наше время, когда эпистолярный жанр дышит на ладан, напрочь вытесняемый телефоном, Интернетом, пейджером и прочей лабудой, еще находятся люди - особенно в провинции,- которые отрываются от дел и берутся за перо, побуждаемые желанием сказать нечто именно тебе. Это замечательно. Хотя отклики тоже бывают разными.
Одна разъяренная поклонница Валерия Леонтьева высказала в письме все, что думает обо мне. Оказывается, ее кумир - 'гениальный певец', а я даже всех титулов его не назвал. Каюсь, не вдохновляет меня Леонтьев, не задевает струн души, но ведь и справочник-то мой, повторяю, насквозь субъективистский, то есть особенный, составленный в соответствии с воинствующим волюнтаризмом автора.
Вечный мой критик из Киева В. Донцов нашел, как всегда, 'кучу ошибок', которые можно сгруппировать по двум основным моментам. Первый: неправильные названия ряда песен. 'Почему,- сердито спрашивает он,- песню 'Домино', которую исполняет Глеб Романов, вы называете 'В Западном Берлине', а 'Направо - мост, налево - мост' - 'Новой Варшавой'?' Пришлось объясняться. Тут все дело в разнице подходов. Мой оппонент как коллекционер-филофонист, причем со стажем, признает за истину только то, что указано на этикетках пластинок (между прочим, в 50-е годы эти этикетки были не всегда правильными). А я руководствовался названиями песен, взятыми из концертных программок, в скобках же давал и другие названия. Ну и какой тут грех?
Второй момент. 'Почему,- требует к ответу Донцов,- в справочнике не нашлось места таким известнейшим певцам прошлых лет, как А. Погодин, П. Михайлов, А. Яковенко, Н. Поставничева, В. Красовицкая, З. Рождественская?..' Хороший вопрос. К этому перечню можно добавить еще полтора десятка таких же исполнителей: Л. Барашков, Г. Мизиано, Ж. Дувалян, Э. Уразбаева, А. Айдинян и др.
Почему не включил? Да потому, что, во-первых, был ограничен жестким объемом книги, поэтому многими именами пришлось пожертвовать (какими - это опять же дело вкуса автора), и, во-вторых, по многим исполнителям, указанным выше, отсутствуют элементарные биографические данные.
В недавно появившемся фолианте (Эстрада России. Двадцатый век. Лексикон - объем 80 п. л. против моих 18), подготовленном коллективом авторов во главе уважаемой Е. Д. Уваровой, тоже упущены упомянутые имена. Отсутствуют там и еще несколько десятков персоналий, названных в моих 'Кумирах...', в т. ч. А. Давыдов, Н. Северский, М. Вавич, Р. Раисова, М. Каринская. И ничего - справочник получился добротный, по набору сведений вполне достаточный для массового читателя.
Не спорю, читатель имеет право на привередливость, на получение максимально возможной информации, и в предисловии к 'Кумирам...', которое, как мне кажется, мало кто читал, я выразил надежду, что он с пониманием отнесется к тем лакунам, которые могут встретиться в тексте. При этом я рассчитывал, что читатели, знающие что-либо, чего автор не ведает, восполнят мои пробелы и окажут посильную помощь в дальнейшей работе.
Эту преамбулу - 'от автора' - участливо прочли в Новосибирске, и я получил оттуда весьма позитивное письмо. 'Моя мечта,- писал Виктор Викторович Швиндт,- чтобы о Ларисе Мондрус написали книгу. Надежда на Вас, уважаемый Борис Александрович. Я с удовольствием поделюсь имеющейся у меня информацией (естественно, бесплатно) и буду периодически досылать материалы. Кстати, недавно получил от Эгила Шварца (руководитель оркестра и муж Мондрус) бандероль - видеокассету с фрагментами телепередач в СССР, Германии и Латвии и компакт-диск с записями песен...'
Вообще советы сделать о ком-то книгу мне дают нередко. 'Почему бы тебе, Боря, не написать о таком прекрасном (ой) артисте (ке), как (имярек)? Получилась бы хорошая книга'. Да, да, дорогие мои, еще ждут своих авторов и Аида Ведищева, и Валерий Ободзинский, и Ирина Гродская, и Жан Татлян, и даже, вероятно, Люба Успенская. И я мог бы внести посильную лепту в бесконечную серию 'Жизнь замечательных людей' и создать о каждом из них достойную книгу, было бы желание. А его-то как раз и нет. Потому что сразу возникают почти неодолимые проблемы. Какие? Вот основная: отсутствие коммерческого интереса со стороны издательств. Там не занимаются благотворительной деятельностью на поприще культуры, а спят и видят, чтобы принятая рукопись принесла мгновенную прибыль. Извините, но кто из основной массы покупателей, заглядывающих в книжные магазины, знает перечисленные мною имена? Сотая, максимум десятая доля процента. Она тираж не раскупит и погоды не сделает. То ли дело Маринина или Акунин, сочинениями которых завалены полки магазинов и лотков. 'Вы читали?..' - 'Нет, не читал'. Я даже испытываю некое чувство садистской гордости от того, что не прочитал ни одной книги Марининой. Когда-то раскрыл у лотка ради любопытства ее книгу и через пять строк почувствовал, как меня начинает слегка тошнить от этого чтива. Тот же опыт имею и с Акуниным. Я ни в коем разе не призываю поголовно всех встать под знамя моего любимого 'ретро', но объясните мне: неужели 'акунизация' всей России - это и есть уровень нашей литературы и нашей читающей публики? Неужели примитивность языка и мысли - это признак хорошего вкуса? По-моему, происходит самое натуральное оболванивание читательской массы. Вы помните, на какие вопросы не могли уже ответить участники телеигры 'О, счастливчик!': один не знал, кто такая Полина Виардо, другой - какой океан находится между Японией и Америкой. Зато эти игроки наверняка читали белиберду Акунина и Марининой. Да что там читатели! Недавно подал заявку в одно солидное издательство на книгу о старых певцах - Морфесси, Вяльцевой, Северском. Редактор как-то рассеянно посмотрел сквозь меня, не понимая, о чем вообще идет речь. Потом, очнувшись, предложил: 'А вы можете все это переделать в детектив? Только вначале обязательно должен быть труп, чтобы читатель сразу заинтересовался'. Ну, мать твою, называется, приехали, дальше уже некуда! Подаю заявку на книгу о Мондрус - опять глухое непонимание, полный вакуум.
Время - мой враг! Когда шесть лет назад мы с Мишей Шуфутинским делали книгу 'И вот стою я у черты...', проблем с издательским интересом не возникало. Хотя Шуфутинскому в его 70-е годы было ой как далеко до популярности Мондрус в 60-е! К тому Миша еще не выступал в качестве солиста, а всего лишь пару лет был руководителем ансамбля 'Лейся, песня!'. Мондрус же сверкала уже десятилетие как звезда
