Ночью не имею права. Мне за это знаете как влетит?
Ох, канитель!.. Самойлов па секунду задумался. Ну ладно, придется тебе, Яша, подождать меня здесь. Я найду начальника охраны, скажу ему...
Николай отдал свой жетон и ушел во двор завода. Яков растерянно посмотрел ему вслед: 'Вот так так!' сел на скамью, закурил и стал ждать.
В мезонаторном цехе было так деловито спокойно, что Николай на минуту усомнился в основательности своих страхов. Длинной шеренгой стояли черные, лоснящиеся в свете лампочек громады мезонаторов. Возле пультов сидели операторы в белых халатах. Некоторые, глядя на экраны, что-то регулировали. Огромный высокий зал был наполнен сдержанным усыпляющим гудением.
В приходе показалась высокая фигура в халате.
Самойлов узнал своего помощника и заместителя Кованько молодого инженера, отличного спортсмена. Его острый нос был снизу прикрыт респиратором.
А, Николай Николаевич! Кованько приподнял респиратор, чтобы речь его звучала яснее. Что это вы, на ночь глядя? А как в институте?
Потом, Юра... Самойлов нервно пожал ему руку. Скажи, все мезонаторы загружены?
Все. А что?
Давай погасим один. На каком сейчас сильно мерцает?
На всех... (от его спокойствия Самойлову стало не по себе.) Вот давайте отключим двенадцатый... Кованько подошел к ближайшему мезонатору, выключил ускорители, ионизаторы и взялся за рубильники вакуумных насосов, чтобы остановить их.
Стой! Не выключай! крикнул Самойлов и схватил его за руку.
В полночь охрана в проходной сменилась. Новый дежурный посматривал на Якина подозрительно.
'Как же! Будет Николай искать начальника охраны! Он, наверное, как вошел в цех, так и забыл обо мне... тоскливо раздумывал Яков. Зачем ему я? Он на заводе хозяин, сам все сделает... Пропуск, видите ли, он не может организовать! А ведь это я первый подал ему мысль о заводе... Ну и Самойлов, ну и Коля! Товарищ называется! Оттереть меня хочет, в гении лезет... Ну нет, я его дождусь'.
Не в манере Юрия Кованько расспрашивать начальство. Он любил до всего доходить самостоятельно. Но сейчас, глядя на Самойлова, впившегося глазами в экран, на бисеринки пота на его лбу, он не выдержал:
Да скажите же, в чем дело, Николай Николаевич!
Самойлов не услышал вопроса. Его взгляд притягивала небольшая группа непрерывно мерцающих в темноте камеры звездочек в левом нижнем углу, на стыке трех пластин нейтрида. Он включил внутреннюю подсветку и направил луч в этот угол. Оттуда блеснула маленькая капелька. 'Антиртуть! А вон еще небольшой подтек тоже антиртуть'.
Он поднял голову, кивнул Кованько:
Смотри... Вон видишь капелька в углу, крошечная. Видишь?
Вижу... помолчав, сказал Кованько. Я что-то раньше не замечал.
Это то самое вещество, от которого... Самойлов почувствовал за спиной дыхание и вовремя оглянулся: вокруг них молча стояли операторы.
Их собрало любопытство все знали, что Самойлов расследует причины катастрофы в 17-ой лаборатории. 'Скажи я сейчас, мелькнуло в голове Николая, ох и паника начнется!'
Он сухо обратился к операторам:
Между прочим, вы здесь находитесь для того, чтобы непрерывно следить за работой мезонаторов. Идите по своим местам, товарищи... (Белые халаты сконфуженно удалились.) У тебя ключи от кабинета? (Кованько порылся в карманах, достал ключи.) Я пойду позвоню директору, а ты пока проверь все вакуумные системы и включи дополнительную откачку.
Самойлов прочел немой вопрос в карих глазах Кованько.
Вот это... то самое, от чего произошел взрыв в лаборатории Голуба! тихо сказал Самойлов. Только никому ни слова, иначе сам понимаешь... И он снял с аппарата телефонную трубку, набрал номер.
В трубке прогудел сонный благодушный голос Власова. Директор, видно, собирался отойти ко сну.
Здравствуй, Николай Николаевич! Откуда это ты звонишь?
Я с завода, Альберт Борисович... Самойлов запнулся. Товарищ директор, я настаиваю на немедленной остановке завода, точнее мезонаторного цеха.
Что-о? Ты с ума сошел! сонливости в директорском голосе как и не бывало. Это в конце-то года? Мы же провалим план! В чем дело?
Дело неотложное. Я прошу вас приехать на завод сейчас же.
Хорошо! Власов сердито повесил трубку.
Якин, сидя в проходной, видел, как, сверкнув фарами, подъехала длинная черная машина. Мимо быстро прошел невысокий, толстый человек в плаще и полувоенной фуражке. Дежурные охраны вытянулись. 'Директор Власов!' Якин посмотрел ему вслед. Значит, Николай уже начал действовать... Следовательно, их предположения оказались правильными, вот даже директор приехал. А он сидит здесь, как бедный родственник, никому не нужный. Яков покраснел от унижения, вспомнив, как четверть часа ему пришлось объясняться с дежурным: кто он такой, почему здесь и кого ждет...
Он посмотрел на часы: боже, уже половина второго! А что, если Самойлов застрянет там на всю ночь? И такси не найдешь, а до города пять километров по снегу...
Через полчаса случилось самое унизительное: вышел Самойлов и, не замечая сидящего на скамейке Якина, быстро пошел к машине. Якин окликнул его звенящим от возмущения голосом.
Николай повернулся, хлопнул себя по щеке:
Ах ты, черт! Ведь я о тебе совсем забыл! А знаешь...
Знаю! высоким голосом перебил его Якин: он решил высказать все, что думает о Самойлове. Давно понял, что ты хочешь оттереть меня от этого дела! Ну что ж, Якина все оттирали! Мавр сделал свое дело мавр может уйти, так?
До Николая не сразу дошло, о чем говорит Яков, в голове произошло какое-то болезненное раздвоение. Там страшная опасность, затаившаяся в мезонаторах. Новое вещество, из-за которого погибли Голуб и Сердюк. Здесь стоит Яшка Якин, с которым они вместе учились, вместе работали, вместе пошли в разрушенную лабораторию под обстрелом смертельной радиации, и несет какую-то чушь... Наконец он понял:
Дележку захотел устроить, сволочь?!
Самойлов глядел на Якова такими бешеными глазами, что тот почувствовал сейчас ударит, и, помимо воли, втянул голову в плечи. Этот миг перевернул все: Яков почувствовал себя таким мерзавцем, каким на самом деле, возможно, и не был. 'Что я говорю?!' Он поднял глаза на Николая и виновато пробормотал:
Прости меня, Коля! Я сам не знаю, что несу. Я идиот! Черт бы взял мой нелепый характер!..
Самойлов уже 'отходил' и хмуро посмотрел на него. 'Сейчас не до скандала. Да и я хорош забыл о нем'.
Ладно... Садись в машину поедем в институт за своими скафандрами и приборами...
Они сидели на заднем сиденье и молчали. Потом Николай сухо сказал:
Проверили три мезонатора. Во всех оказалось это антивещество, точнее антиртуть. Небольшими капельками на стенках и в сгибах камеры. Решили пока остановить завод, выключить все, кроме вакуум- насосов, и добывать эту антиртуть. Потом испытать где-нибудь... Только вот как извлекать ее? Она жидкая, растекается, а каждый оставшийся миллиграмм это взрыв сильнее бомбы...
Якин кивнул. Они снова замолчали. Яков почувствовал, что сейчас он сможет себя реабилитировать только какой-нибудь дерзкой выдумкой, и стал размышлять. Когда подъезжали к институту, он несмело сказал:
Слушай, Коля, а ведь очень просто...
Что просто? буркнул Самойлов.
Брать эту антиртуть. Понимаешь, нужно трубочки из нейтрида из той же нейтрид-пленки охлаждать в жидком азоте. Они часов десять, по меньшей мере, будут сохранять температуру минус сто девяносто шесть градусов: ведь теплопроводность нейтрида ничтожна! И антиртуть будет к этим трубочкам примерзать. Понимаешь? Очевидно, у нее, как и у обыкновенной ртути, точка замерзания минус тридцать восемь
