- В последние полтора столетия его уже нельзя назвать международным. Тогда как латынь, наоборот, стала популярна, даже обязаловку в школе ввели… Не в этом суть! Мы слышали голос Витальки. Не могли слышать, но слышали. Это же получается цикличность: он сейчас знает, что скажет когда-нибудь… А если предположить, что время тут может течь вспять, то это «когда-нибудь» будет в прошлом. Тут почти классический временной парадокс… Нечего на меня так пялиться - я проходил такое на факультативе по экспериментальной физике, пока не вылетел из универа… Так вот, я подумал, если мы могли слышать голос из прошлого, то теоретически объект в зоне карантина способен предсказывать и будущее.
Ротный подрагивающим пальцем машинально почесал шероховатость на виске.
- Глядите, - продолжил Ренат, разглаживая свои черные усы, - у меня язвы появились на ногах, и спустя несколько часов по ним пальнули из автомата.
- Замолчи, - еле слышно произнёс Паводников. Камалев не услышал-последствия контузии быстро не проходят.
- Лешке полбашки снесло - именно там были его нарывы. Давиду Л опатикову пуля угодила под лопатку - он все утро спину чесал. Мересце вон - бицепс зацепило…
- Заткнись! - громко сказал сержант, задрав тельник и глядя на свои бока и живот, усыпанные язвами.
Ренат осекся и посмотрел на взводного. До него постепенно начало доходить, каких глупостей он только что наговорил.
- Ребята, простите меня дурака…
Мы все смотрели на Камалева со смесью испуга, ярости и неспешно приходящего понимания в глазах.
- Господи, я… я ведь совсем не подумал…
Вокруг уже стали собираться другие солдаты. Задирая рукава, закатывая штанины, расстегивая кители и разглядывая свои нарывы.
С ужасом прикасаясь к ним. К стигматам войны.
- Разве была команда «разойтись»? - выдавливая слова сквозь зубы, проговорил ротный. Жилка на его виске пульсировала. Совсем рядом с уродливой язвой неправильной формы.
- Но мы же не в строю… - удивленно обронил один из бойцов.
- А зря. - Ротный медленно поднял с земли свою «эркашку», проверил магазин и рявкнул: - Два санитара, инженер и отделение штурмовиков остаются с ранеными! Остальным, слушать мой приказ! В походную колонну по трое - ста-а-ановись! До объекта - долбаных пять километров… Расчет один-два в авангарде и замыкающим! Через час мы обязаны захватить развалины первичной базы и занять круговую оборону… Ша-агом марш!..
Мы шли между мертвых скал, чеканя шаг. Сознание собственной никчемности для великих жерновов судьбы и неведомого, лишенного эмоций и чувств разума Стелы лишь злило нас.
Нужно было выстоять в этой истребительной войне против таких же, как мы, солдат. Выстоять в маленькой бессмысленной войне, чтобы предотвратить тотальную и еще более бессмысленную. Такое часто случается у людей…
Жизнь на Гуште угасала.
Жизнь вообще хрупкая штуковина…
А я выбивал берцами пыль из сухой почвы и думал только об одном: Когда же произнесу слова, услышанные из крохотного динамика приемника? Успею ли сказать их?
Вот бы успеть! Так хочется крикнуть эти слова во всю глотку! Из прошлого в будущее! Чтобы хоть как-то предупредить остальных - тех, кто обязательно пойдет следом…
Но я не знаю - получится ли?
Ведь у меня на теле есть и второй стигмат…
Чуть-чуть левее солнечного сплетения.
© С. Палий, 2007
