– Это зачем еще? – удивился я. – К чему столько охраны?
– А на всякий случай, – не стал ничего объяснять Пратт, мельком глянул в висевшее на стене зеркало и прищелкнул пальцами: – Ключ, пожалуйста…
– Я провожу.
Консьерж подхватил приставленный к стене костыль и заковылял к уходившей на верхние этажи лестнице. Причиной хромоты оказалась вовсе не старческая немощь – левая нога заканчивалась деревянной культей.
– Не стоит, – попытался остановить его Джек, но ничуть в этом не преуспел.
– Положено! – безапелляционно отшил его увечный моряк и обернулся к Сержанту: – Присмотри тут за хозяйством пока, молодой.
– Будет исполнено! – пряча улыбку, отрапортовал тот.
Консьерж довольно споро поднялся на второй этаж, отпер ближнюю к лестнице дверь и протянул мне ключ. Я прошел внутрь и огляделся. Одна комната, стол, пара стульев, у стены – койка, в углу шифоньер. И что самое главное – мои вещички сюда в целости и сохранности привезли. Вот это действительно радует.
– Гальюн на этаже, – заявил прислонившийся к косяку старик. – Столоваться здесь будете?
– Нет, – за меня ответил Джек и сунул ветерану полмарки. – Ты моим спуску не давай, пусть не расслабляются.
– А то! – гордо выпятил грудь консьерж. – У меня не забалуешь! На флоте с полусотней таких олухов справлялся!
– Вот и здорово. – Пратт прикрыл дверь и усмехнулся, оглядев обстановку: – Простенько, как говорится, но со вкусом…
– Ты зачем людей ко мне приставил?
Скинув насквозь промокшие мокасины, я первым делом примерил предоставленные охранкой сапоги. А ведь хорошо сидят! И не жмет нигде вроде. Ладно, посмотрим, как носиться будут. Все же не по ноге сшиты…
– Опять по башке получить хочешь? – недобро усмехнулся Джек.
– Издеваешься?
– То-то же. Ну и какие у нас дальнейшие планы?
– Проедемся по городу, поговорим кое с кем.
– По поводу?
– Да ты знаешь…
Я вытащил из мешка шило и сунул его в голенище сапога. Ножны с превращенным в серп когтем прицепил на пояс.
– Ну? – поторопил меня рыжий.
– Очень это все на чью-то стандартную заготовку похоже.
– Ты действительно полагаешь, что Ланс привлек для этого дела местных мошенников?
– А почему нет? – Застегнув пряжку плаща, я нахлобучил на голову шляпу и посмотрелся в висевшее рядом с дверью зеркало. Сойдет. – Самим думать ничего не надо, а от исполнителей потом избавиться можно.
– Получается, мы будем гоняться за призраками? – Джек распахнул входную дверь и вышел в коридор.
– Получается, так. – Я два раза провернул в замке ключ и зашагал к лестнице. – Но это не страшно. Главное, чтобы результат был.
– Рад, что ты это понимаешь. Не хотелось бы на старости лет в Пахарту или Аврию уматывать. Хотя на островах, говорят, мужики в цене. Будешь любимым наложником у какой-нибудь богатенькой бабенки…
– Типун тебе на язык!
– Да шучу я, шучу. Какая Пахарта, какая Аврия? Не найдем наконечников – вздернут, и все дела.
– Шутник, блин…
– При чем здесь шутки? Это правда жизни! – с довольным видом хохотнул Джек. – Куда едем?
– Увидишь, – поморщился я. Тоже мне комедиант выискался. – Надеюсь, ты против посещения городского дна ничего не имеешь?
– Я? Да как ты мог такое подумать?
– Вот и замечательно…
Глава 2
Темный сотник. Дорога в Мерн
Последним Густав Сирлин похоронил Жака Бортье.
Да, старина Бортье продержался дольше всех. Остальные головорезы Темной сотни сгинули один за другим в самом начале осени, когда как-то враз закончилось сопутствовавшее Густаву везение. Оно и неудивительно: государства Пакта капитулировали одно за другим, и войска Ланса без лишних сантиментов принялись наводить на оккупированных территориях порядок. Так вот и вышло, что дезертиры из вольных хищников в считаные дни превратились в загнанную дичь.
Засады, облавы, летучие отряды кавалерии…
Густав Сирлин надумал переждать лихое время в лесах, а потом и вовсе перебраться в Драгарн, но от выследивших остатки беглой сотни королевских егерей удалось уйти только ему да Жаку. И вот оно как в итоге вышло: ерундовый порез загноился и свел Бортье в могилу.
Был ли сотник рад тому, что старуха с косой в очередной раз обошла его стороной? Скорее, этот факт его просто устраивал. Закидывая комьями сырой земли тело спутника, Густав осознал, что давно уже не испытывал практически никаких эмоций. И даже непременный спутник беглецов – страх – утонул в бездонном омуте как-то незаметно затопившей его душу серой хмари безразличия.
Густав устал. Он просто очень сильно устал.
Летом был кураж. Летом его вела злая радость, и сотник щедро разбрасывался выпитой из Виктора Арка потусторонней силой. В глазах солдат он стал чуть ли не одним из небожителей. Но не лубочно- правильным Святым, а всемогущим повелителем битвы, одним взмахом руки способным раскидать десяток латников.
Что ж, какое-то время так оно и было. Пока не иссякла сила. Пока он не почувствовал, что вычерпан до дна. Опустошен и уподоблен высушенному ярким солнцем рыбьему костяку. Вымотан настолько, что даже таившаяся в глубине его души тьма не способна больше разгореться во всепожирающее черное пламя.
Когда это случилось? Две декады назад? Три? Он не помнил. Прошлое терялось в туманной пелене, а попытки разобраться в путаных обрывках воспоминаний заканчивались дикой головной болью.
Но если с тем, что для него есть лишь серое настоящее, Густав худо-бедно смирился, то принять роль обычного человека так и не смог. Осознание собственной никчемности жгло его изнутри, будто пожиравший торфяник подземный огонь. Жгло, не давало думать ни о чем другом, заставляло бежать куда глаза глядят, лишь бы подолгу не оставаться на одном месте.
Не потому ли и повалились на отряд все эти неприятности?
Кто знает?
Темный сотник предпочитал об этом не задумываться. В его сером настоящем места для прошлого больше не оставалось.
Но, может, оно и к лучшему?
Кинув на могилу последний ком земли, Густав отошел к лесному болотцу сполоснуть выпачканные в грязи руки, да так и замер, уставившись на дрожавшее из-за бежавшей по воде ряби отражение. Давно не стриженные лохмы всклокоченных волос, кудлатая борода, осунувшееся лицо с темными провалами воспаленных глаз.
Неприглядное зрелище. Неприглядное и тревожное.
Сотник вытер ладони о замызганные штанины, вернулся к могиле и уселся на ствол вывороченного из земли вяза. Увиденное ему не понравилось. Весьма не понравилось.
Давным-давно, чуть ли не в прошлой жизни, когда Густав бродяжничал и водил знакомство с разным отребьем, он вдоволь насмотрелся на опиумных курильщиков. Конченые людишки. Но так ли он теперь от
