Кого-нибудь в себя влюбить – не бином Ньютона: сделайте вид, что вам наплевать, и все. Беспроигрышная стратегия. Мужчины и женщины в равной степени западают на тех, кто не обращает на них внимания. Клер я люблю, потому что она даже не притворяется, ей правда наплевать на меня. Или, еще точнее, плевать с высокой колокольни. Любовь заключается в том, чтобы убедить человека, которого ты хочешь больше всего на свете, что тебе от него ни горячо, ни холодно. Любить – значит играть в безразличие, заглушать биение сердца, говорить обратное тому, что чувствуешь. В сущности, любовь – это жульничество.
Я вампир. Завладеваю чужой жизнью и выдаю ее за свою. Высасываю из чужих жизней соки. Веду дневник другого человека. Меня надо срочно сдать в клинику сексуальной дезинтоксикации. Пусть мои страдания смешны, но они реальны. Я страдаю и причиняю страдания. Ничто меня не остановит. Это исступление неуемно, я могу угомониться разве что на заднем сиденье такси, вдыхая родной с детства аромат кожаной обивки и напевая «Love is All Around» «Троггз».
Церемония вручения премий «The Best» в «Георге V». Гюнтер Сакс[55] беседует с Режиной, которая (на счастье Бранта) обещала сегодня вечером никому не давать пощечин. Новая Мисс Франция слишком уж сияет: надо бы ей напомнить, что дело в шляпе, ее выбрали, она больше не обязана улыбаться, как дура. Александр Зуари[56] тут как тут: всякий раз, когда я его встречаю, мне кажется, что я попал в фильм «Джет-сет».[57] Он играет в нем с тех пор, как мы знакомы. Надо отметить, что вечер организован автором одноименной книги – Массимо Гарджиа, прозванным лучшими друзьями «женой Греты Гарбо». Стефан Берн[58] усмехается:
– Он пригласил фальшивого Валентино, фальшивую Лиз Тейлор, и самое страшное – настоящую Джину Лоллобриджиду!
Урсула Андресс вручает мне диплом за элегантность. Делаю вид, что удивлен, хотя считаю, что вполне заслужил эту награду. Кароль Буке краснеет от стыда, что засветилась на подобном рауте. Кто-то говорит мне:
– На нее встает как на стиральную машину.
А что такого? На отметке «отжим» стиральная машина может доставить море удовольствия. Жан-Жак Шуль и Ингрид Кавен ужинают за моим столиком (попаду ли я наконец в их следующий роман?). Массимо Гарджиа представляет нам потрясающую брюнетку:
– Нина. Актриса. Итальянка. 22 года. Новенькая.
Чтобы Нина не пустила у меня корни, я говорю ей, что в постель заложена бомба.
– Клянусь тебе, в четыре утра она взорвется, так что УХОДИ СКОРЕЙ!
Сработало: она слиняла. Стоило ей уйти, как я заскучал по ее духам. Она целовалась, упираясь напряженным язычком мне в зубы. Я вспомнил, как она шептала, утирая фальшивые сиськи простыней, словно делая мне комплимент:
– Oscar, you are so selfish…[59]
Я просто больной. Хорошо бы моя кровать НА САМОМ ДЕЛЕ взорвалась в 4 утра.
Я амфибия. У меня IQ земноводного. Это сообщение пришло на мой «Нокиа». Второе оказалось посимпатичнее: «Твой меч, мой орал. Линда».
Я, может, и захотел бы, да по заказу не получается. Может, я слишком стар?
Ищу повода поплакаться, но не нахожу. Что само по себе уже повод.
Умираю от скуки на рождественских ужинах. Семейные сборища пахнут елкой. Дед Мороз – отморозок.
Чтобы спастись от холостяцкой скуки на рождественском ужине, уезжаю в самый прекрасный в мире отель – «Датай» – на Лангкави, маленьком островке у северо-западного побережья Малайзии, прямо под Таиландом. Там несколько роскошных вилл, рассыпанных на белоснежном песке, в окружении тропического леса, где обезьяны испускают короткие взвизги, чтобы соответствовать фильмам про Тарзана. Все здесь отвечает самому изысканному вкусу, за исключением клиентов. На самом деле это не самый красивый отель на планете, а самый «бубонный», в смысле буржуазно-богемный. В прошлом месяце здесь побывала Джоди Фостер и еще Фил Коллинз. Даже Ширак сюда заглянул (с меньшей помпой, чем в «Ройал-Палм» на Маврикии). И кого же я вижу, стоит мне вытянуться у бассейна? Ноэля Галлахера из «Оазиса»! Его новая подружка похожа на Мег Райан. Ноэль Галлахер во вьетнамках! Нет, все-таки редкая удача – сбежать от Рождества, чтобы очутиться на краю света в компании Деда Мороза.[60]
Ложусь белым, просыпаюсь красным. Я слишком долго читал на солнце, уничтожая марширующих по мне насекомых (красных муравьев, песчаных крабиков, крошечных паучков) и засохшие листья, которые на поверку оказались замершими бабочками, а также другие неопознанные летающие объекты. Ноэль Галлахер уехал. Жалко, не успел спросить его, что он хотел сказать своим
Что может значить: «Ты чудо-стена, которая меня спасет»? Через час, по закону парности, делающему нашу жизнь волшебной, я нахожу ответ в романе Патрика Бессона «Подвержен легкой меланхолии»: «Женщин он не любил, он в них верил. Он был убежден, что одна из них – одна на миллиард – его спасет. И хотел найти ее при жизни».
Узнаю из французских газет, что кодовое слово для получения чемоданов с банковскими купюрами, посланных Альфредом Сирвеном,[61] было «Оскар». Звонишь себе в «Эльф», говоришь: «Я нуждаюсь в услугах Оскара» – и получаешь кучу бабок из Женевы. Я польщен, что послужил паролем. Но имейте в виду, если вы позвоните мне и попросите Оскара, я вам и сантима не пошлю! Хотя… В общем-то, если вы потрясающая юная дама, обязательно напишите мне, и, возможно, вы получите право на некоторые «услуги Оскара»………… (Никогда не понимал, почему надо ограничиваться в многоточии тремя точками, когда можно поставить целую дюжину, чтобы утяжелить непристойный подтекст.)
Меня так и не взяли в заложники в этой мусульманской стране. Что оскорбительно, в конце концов.
Мне ужасно нравится имя малайзийского главы государства: Салахуддин Абдул Азиз Шах ибни Аль- Мархум Султан Хизамуддин Алам Шах.
«Привет, как тебя зовут?» Он, должно быть, нечасто снимает баб на дискотеках.
Что-то мне не в кайф этот Новый год. Кубрик нам уже описал его вдоль и поперек, к тому же еще в «Техниколоре»:[62] там будут обезьяны и черный монолит на Луне, орбитальные станции, танцующие вальс, а компьютер свихнется и наступит непонятный конец. Я бы лучше
