Убийство Михоэлса

достоинство. Есть инструкция? Есть. Имеет начальник тюрьмы право читать то, что заключенные пишут? Обязан. Да хоть бы и самому товарищу Сталину. А вдруг этот 41-й по батюшке его обкладывает? Или еще что? Так и отсылать, не проверив?

Сомнений больше не было. Начальник тюрьмы вернулся в свой кабинет и вынул из конверта листки. На первом стояло:

«Москва, Кремль, И. Сталину. От председателя президиума Социалистического Бунда Г. Эрлиха, заместителя председателя В. Альтера».

И дальше:

«Ваше превосходительство!

Во время переговоров с г-ном Берия, проходивших в Москве в феврале и марте 1941 года и продолженных в сентябре, нами была достигнута принципиальная договоренность по всем вопросам сотрудничества Советского правительства и возглавляемой нами организации, Еврейского рабочего союза трудящихся Литвы, Польши и Западной Белоруссии, в деле противостояния германскому фашизму…»

Начальник похолодел. Ё-мое! Бунд! Это же который шпионы! С меньшевиками заодно, с троцкистами-бухаринцами и прочими врагами народа! Ё-кэ-лэ-мэ-нэ! Председатель президиума! Заместитель председателя! Литва, Польша, Западная Белоруссия! «Во время переговоров с господином Берия»! Да от одного только упоминания о Берии можно было онеметь на всю оставшуюся жизнь, а тут еще этот Бунд!

Начальник тюрьмы уже понимал, что сделал огромную, страшную ошибку. Машинально, не вдумываясь, он продолжал читать письмо, а сам лихорадочно соображал, как можно эту ошибку исправить. Строчки письма прыгали перед его глазами.

«В результате переговоров были намечены следующие мероприятия:

1. По инициативе еврейской общественности СССР и при практической поддержке Совинформбюро создать независимую общественную организацию — Еврейский антигитлеровский (антифашистский) комитет (ЕАК) с привлечением к его деятельности виднейших представителей искусства, науки и техники, евреев по национальности, имена которых известны как в СССР, так и за рубежом.

Одновременно с ЕАК, в целях нивелировки, создать другие антифашистские комитеты: женский, молодежный, ученых и др. ЕАК должен представляться как одна из общественных организаций, имеющих общую цель — борьбу с фашизмом. Это должно дезориентировать гитлеровскую пропаганду и скрыть от нее специфические задачи, стоящие перед ЕАК.

2. В области пропаганды Еврейский антигитлеровский (антифашистский) комитет должен отталкиваться от основной идеологической доктрины германского фашизма — государственного антисемитизма. В выступлениях членов ЕАК на страницах выходящей в Москве на идише газеты „Эйникайт“ („Единство“) и в публикациях в зарубежных изданиях, распространяемых по каналам Совинформбюро, должна последовательно проводиться мысль о том, что антисемитизм является лишь частью расистской теории. Таким образом, в активное противодействие гитлеровскому фашизму будут вовлечены не только евреи, но и другие „расово неполноценные“ народы мира.

3. Основой практической деятельности ЕАК должны стать конфиденциальные связи руководителей комитета с мощными структурами Всемирной сионистской организации (ВСО). Привлечение руководителей всех международных еврейских организаций к антифашистской деятельности позволит Советскому правительству оказывать неафишированное влияние на принятие правительствами США и других стран решений, направленных на вовлечение этих стран в борьбу против фашистской Германии и ее союзников, проводить глубокий зондаж планируемых мероприятий и решать ряд других серьезных вопросов политического, экономического и военного характера.

В ходе переговоров с г-ном Берия мы согласились с его предложением о том, что председателем президиума ЕАК станет Г. Эрлих, а ответственным секретарем В. Альтер. Это давало бы возможность использовать в работе ЕАК актив Социалистического Бунда, пользующийся большим влиянием среди евреев-трудящихся на территории, занятой Красной Армией Литвы и Западной Белоруссии, а также оккупированной Германией Польши.

В связи с вышеизложенным, представляется крайне странной и ни чем не оправданной наша длительная изоляция в тюрьме НКВД. Из газетных сообщений и сводок Совинформбюро мы знаем о тяжелом положении, сложившемся на театре военных действий в результате продвижения германских войск в глубь территории СССР. Это не может служить оправданием отсрочки создания ЕАК, напротив — требует форсировать эту работу. Деятельность Еврейского антифашистского комитета не сможет дать сиюминутной выгоды, но мы убеждены, что она станет одним из факторов, способствующих разгрому фашистской Германии. В борьбе с таким опасным и сильным врагом нельзя пренебрегать даже малым подспорьем. Это и заставило нас, Ваше превосходительство, обратиться к Вам с настоящим письмом.

С уважением

Председатель президиума

Социалистического Бунда

Генрих Эрлих,

заместитель председателя

Виктор Альтер».

С-суки! И 41-й, и 42-й. Обои!

Начальник тюрьмы непослушными пальцами засунул листки в конверт и вытер со лба липкий холодный пот. Сердце молотило, как после марш-броска с полной выкладкой. Но он уже знал, что делать. В канцелярии тюрьмы саморучно наложил на конверт пять сургучных печатей и в кабине фургона-автозака с надписью «Хлеб» поехал в управление. Старшего опера, курировавшего тюрьму, на месте не было. Удачно. Это давало возможность обратиться к самому начальнику облуправления.

— От заключенного из камеры номер 41, — доложил начальник тюрьмы, передавая конверт.

— Почему запечатан?

— Потребовали.

Начальник управления оглядел стол, отыскивая, чем бы вскрыть конверт, но вовремя остановился. Он быстро соображал. Быстрей, чем начальник тюрьмы. Поэтому в его петлицах и было три шпалы, а не два кубаря. Он цепко взглянул на подчиненного:

— Читал?

Тот кивнул. Добавил, оправдываясь:

— Инструкция.

— И что там?

— Политика… очень большая.

— Я тебя ни о чем не спрашивал. Понял?

— Так точно.

Начальник управления вызвал помощника, приказал, передавая конверт:

— Отправить со спецкурьером в Москву. Срочно.

Когда помощник вышел, вновь взглянул на начальника тюрьмы — мирно, даже с сочувствием.

— Влип ты, похоже, друг ситный, а?

Тот лишь обреченно развел руками:

— Инструкция.

— Понимаю… Я-то понимаю… Что же мне с тобой делать?.. Вот что. Пиши рапорт. Прямо сейчас. Бери