чтобы прочесть телеграмму, но, вынув ее наполовину, снова засовывает в конверт и бросает на кушетку. Закурив, делает несколько шагов по комнате и останавливается возле кушетки, как бы выбирая между телефоном и телеграммой, затем решительно садится к телефону и набирает номер. В комнате Гитель звонок.
ГИТЕЛЬ (сонная, поворачивается на бок и ощупью снимает трубку; не открывая глаз): Да- а, алло!
Джерри медлит, не зная, с чего начать.
Алло!
ДЖЕРРИ (сухо): Так вот, насчет холодильника. Мне думается, вы напрасно отдали его незнакомому балбесу.
ГИТЕЛЬ: Что-о?
ДЖЕРРИ: Если вы будете раздавать свои вещи первым встречным, то ко дню Страшного суда рискуете остаться без холодильника, а с моральной точки зрения...
ГИТЕЛЬ (вскакивает): Джерри! Эй, вы живы-здоровы? Я звонила вам раза два-три, и никакого ответа!
ДЖЕРРИ: Я исследовал новый мост. Куинсборо. Он открывает новые возможности для... Я хотел сказать, для прыжков в воду. Ну да ладно. Я удрал от вас, Гитель.
ГИТЕЛЬ: Да, я заметила.
ДЖЕРРИ: Что заставило вас изменить своему железному правилу?
ГИТЕЛЬ: О, я просто не могла устоять перед вашим ослепительным беретом.
ДЖЕРРИ: Надо было оставить его у вас. А я думал, тут другое.
ГИТЕЛЬ: Что же?
ДЖЕРРИ: Благотворительность. По-моему, ваша беда в том, что вы распоряжаетесь кассой благотворительного общества.
ГИТЕЛЬ: Что-что?
ДЖЕРРИ: А моя беда в том, что моя жена слишком хорошо меня знает. Вы вчера зажгли такую огромную свечу на моем именинном пироге, что она осветила мне весь обратный путь от города Омахи в штате Невада.
ГИТЕЛЬ: Как это?
ДЖЕРРИ: Тесс - насколько мне помнится, ее зовут Тесс - тоже душила меня своей чуткостью. Но, ей- богу, это не ее вина. Я не должен был поступать в юридическую контору ее отца, а я поступил. Я должен был отказаться от чудесного дома. который он нам дал, а я не отказался, и это отравило нам жизнь.
ГИТЕЛЬ (мрачно): Ну?
ДЖЕРРИ: Ну и вот. Мы жили, как боги, и нечаянно позабыли, что есть на свете такая вещь, как верность. Мне пришлось разыгрывать героя перед чьей-то женой, не важно чьей, а Тесс сейчас выходит замуж за моего бывшего однокурсника, который... Впрочем, это тоже неважно. Я только хотел сказать, что со вчерашнего вечера мне кажется, будто половина моей жизни состоит из подачек, - от последней я решил отказаться. От вас.
ГИТЕЛЬ: О! А я думала, тут другое.
ДЖЕРРИ: Что же, например?
ГИТЕЛЬ: Мне показалось, будто вам показалось, что я не... (глубоко переводит дыхание) Одним словом, вы считаете, что я... Ну, вы понимаете.
ДЖЕРРИ: Нет.
ГИТЕЛЬ: Что я недостаточно привлекательна.
ДЖЕРРИ (после паузы): О господи! И все-таки вы звонили мне два или три раза?
ГИТЕЛЬ (самолюбиво): Только два!
ДЖЕРРИ: Но почему?
ГИТЕЛЬ: Ну, вы так внезапно удрали, я о вас беспокоилась.
ДЖЕРРИ: Гитель! (тон его мягок и ласков; в нем впервые слышатся неподдельное участие и заинтересованность. Отношение Джерри к ней вдруг принимает совсем иной оттенок.) Гитель, я скажу вам две правды. Первая - вы очень привлекательны, вторая - вы слишком дешево себя цените.
ГИТЕЛЬ: Неправда!
ДЖЕРРИ: Нет, правда. Иначе бы вы гораздо чаще возмущались.
ГИТЕЛЬ: Чем?
ДЖЕРРИ: Многим. Вот сейчас, в эту минуту, почему вы не отругаете меня за то, что я звоню вам в такой час?
ГИТЕЛЬ: А сколько сейчас времени?
ДЖЕРРИ: Без чего-то пять. Ну, начинайте. Надо упражняться.
ГИТЕЛЬ: Чего начинать?
ДЖЕРРИ: Упражняться. Протестовать. Возмущаться.
ГИТЕЛЬ: А?
ДЖЕРРИ: Накричите же на меня!
ГИТЕЛЬ: За что?
ДЖЕРРИ: Да ведь это безобразие - звонить в такой час! Кто я такой, чтобы будить вас на рассвете? Это неуважение к вам и вообще черт знает что такое! Ну, почему же вы молчите?
ГИТЕЛЬ: Послушайте, что вы на меня орете?
ДЖЕРРИ (мягко): Для вашей же пользы.
ГИТЕЛЬ: Я не люблю кричать на людей, это действует мне на нервы. И, кроме того, я рада, что вы мне позвонили...
ДЖЕРРИ: Почему?
ГИТЕЛЬ (с раздражением): Нет, я просто поражаюсь вашей тупости! Я же говорю - я о вас беспокоилась.
ДЖЕРРИ: Вот это уже лучше.
ГИТЕЛЬ: Что лучше?
ДЖЕРРИ: Главное - упражняться. Валяйте дальше.
ГИТЕЛЬ (разозлившись): Еще чего! Упражняться! Вы что, совсем спятили, или считаете меня за идиотку. Знаете, который теперь час? Зачем вы мне звоните в пять утра? Чтобы упражняться в перебранках, да?
ДЖЕРРИ (забавляясь): Нет, чтобы попросить вас больше ничего никому не отдавать. Пока мы не увидимся.
ГИТЕЛЬ: Что-что?
ДЖЕРРИ: Я спрашиваю вас: хотите попробовать... стать половиной пары?
ГИТЕЛЬ (помолчав): Слушайте, лучше не начинайте все с начала.
ДЖЕРРИ: На этот раз - на моих условиях. Подачек больше не хочу.
ГИТЕЛЬ: А что же вы хотите?
ДЖЕРРИ: Я хочу... немножко позаботиться о вас. И о вашей язве.
Гитель, широко открыв глаза, смотрит на телефон.
Вы мне разрешите это?
ГИТЕЛЬ (качает головой; она не может разобраться в своих ощущениях, поэтому не знает, что ответить. Она растрогана и вместе с тем еле удерживается, чтобы не засмеяться): Я... Вы... Но почему вдруг?
ДЖЕРРИ: Кажется мне, что я могу вам пригодиться. Конечно, не такое уж я сокровище, к тому же все еще занят этой... гражданской войной. Я бы рассказал вам всю эту скверную историю, если бы вы позавтракали со мной.
ГИТЕЛЬ: Где?
ДЖЕРРИ: Здесь. Вы приедете?
ГИТЕЛЬ: Понимаете, в восемь пятнадцать мне будут рвать зуб, будь он проклят. Потом я буду плеваться кровью, так что с меня мало толку...
ДЖЕРРИ: Но вы придете?
ГИТЕЛЬ: Конечно, приду.
ДЖЕРРИ (после паузы, ласково): Я буду о вас заботиться. (хочет положить трубку, но вдруг спохватывается) Гитель!
ГИТЕЛЬ: Да?
