их месте. Было видно, что он никого и в грош не ставил, кроме собственной персоны, но они все терпели, чтобы не потерять работу и не остаться в наше трудное время без денег.
Наконец, когда я уже дважды позвонила боссу, сообщая, что на поле боя пока затишье, телефон опять затрещал, я сняла трубку и, как всегда, вежливо проговорила придуманную мной фразу:
– Приёмная господина Комова.
– Что? – в трубке послышался ехидный мужской смех. – Господина Комова, ха-ха! Да вы там в своём уме? Или спятили с перепугу? Ха-ха!
– Кто говорит? – ледяным тоном спросила я.
– Дед Пихто! Заткнись и слушай.
– Кто говорит? – повторила я, догадавшись, что это те самые шантажисты.
– А ты ещё кто такая, а? – в голосе послышалось удивление.
– Я – новая секретарша. Кто говорит?
– Кто-о?! Новая секретарша? Ни хрена себе! – Тут я услышала, как он, закрыв трубку, стал что-то быстро говорить. Доносились неразборчивые, приглушённые голоса, кто-то с кем-то спорил. Потом мой собеседник поднёс трубку ко рту и как-то не очень уверенно спросил:
– И давно ты у него работаешь?
– С сегодняшнего дня, – охотно пояснила я и добавила своё излюбленное:
– А кто это говорит?
– И где он тебя надыбал? – гнул своё бандит. – По объявлению, что ль?
– Ещё чего не хватало – по объявлению, – презрительно выдала я. – Я его давняя подруга, между прочим. Кто говорит?
– Подруга, говоришь… – задумался бандюга. – Это уже становится интересным.
Я испугалась, не сболтнула ли что лишнее, и уже хотела сказать, что пошутила, но он опередил меня:
– Скажи этому педику, чтобы сегодня к вечеру готовил бабки.
– Педику? Вы ошибаетесь, дорогой. У него совершенно нормальная сексуальная ориентация…
– А тебе это откуда известно? – ехидно спросил он. – Все с тобой ясно, милашка. Короче, передай своему трахарю, что шутки кончились. Или мы грохнем Ольгу, или он отдаст наши бабки. Через полчаса я перезвоню и сообщу место.
Он бросил трубку, а я ещё с минуту продолжала смотреть на неё, снедаемая мыслью, что натворила нечто непоправимое. Но долго раздумывать было некогда. Набрав номер босса, я выложила ему содержание беседы и получила указание уговорить клиента отдать шантажистам требуемую сумму. Мол, потом, когда мы их поймаем, деньги все равно к нему вернутся и все будут довольны и счастливы. В моем заявлении бандитам о старой интимной дружбе с президентом он не увидел ничего особенного, и я успокоилась. После этого зашла к Алексею.
Он сидел за огромным столом с компьютером, телефонами, факсом и кипой документов и задумчиво смотрел в окно, за которым уже начинало темнеть и накрапывал дождик. Круглое лицо его было бледным, сильно осунувшимся за последние часы, глаза поблекли, и даже костюм казался слегка помятым. Видать, испереживался бедняга.
– Ну? – Увидев меня, он встрепенулся, суетливо зализал остатки волос на лбу и кисло улыбнулся.
– Все нормально, – бодро доложила я. – Они звонили.
Губы его нервно дрогнули.
– И… что?
– Сказали, что ещё перезвонят и скажут, куда нужно принести деньги.
– Какие деньги?! – заверещал он своим противным голосом, ударив кулачком по столу. – Я же сказал, никаких денег они не получат!
– А что это вы на меня кричите? – спокойно спросила я. – Вот встретитесь с ними сегодня вечером, тогда и будете кричать.
Он остолбенел.
– Зачем это я с ними буду встречаться? Не собираюсь я этого делать.
– А придётся, – я уселась на стул и посмотрела ему в глаза. – Босс сказал, что вы должны для виду согласиться на их условия. Нужно собрать деньги и отвезти их, куда они скажут. Там мы их и поймаем.
– А вот это ты видела? – И он сосредоточенно начал скручивать свою неуклюжую фигу, намереваясь, очевидно, опять сунуть её мне под нос. Так оно и произошло. – Вот вам, а не мои денежки!
Естественно, что терпеть подобное, да ещё во второй раз, я была не намерена. Ловко ухватив его за кончик большого пальца с узким отполированным ногтем, я крутанула его по часовой стрелке. Что-то громко треснуло в суставе, и наш клиент взвыл. Отдёрнув руку, он начал дуть на неё и трясти, смешно повизгивая и подпрыгивая в кресле, а я с удовольствием улыбалась ему в лицо, уверенная, что дулю он больше никому показывать не будет. А то ишь, президент нашёлся…
– Ты что, спятила?! – сумел он проговорить наконец. – Ты же палец мне сломала!!! Мы же договаривались!
– Не сломала, а только вывернула. Но в следующий раз обязательно сломаю. И прекратите истерику! Бандиты будут звонить через пятнадцать минут.
При упоминании о бандитах он сразу забыл про палец, успокоился, съёжился, поправил галстук, вытянув худую шею, и твёрдо сказал:
– Нет. Денег я не дам.
– Послушайте, Алексей, – я встала и подошла к окну, повернувшись к нему спиной, ибо смотреть на этого типа уже не могла, – речь ведь уже идёт не о ваших деньгах, а о человеческой жизни. Они сказали, что убьют Ольгу…
– Что? – его голос сорвался. – Так и сказали?
– Да, слово в слово. Так что выбора у вас нет. Он молчал. Я слышала, как он чем-то шуршит на столе, слышала его прерывистое дыхание и была уверена, что губы у него опять дрожат, а на лбу опять выступила испарина. Наверняка и руки у него тоже потные и сам он весь какой-то потный, липкий и противный.
