Капитан поглядел, что у меня записная книжка, и сказал:
- Собираете материал для рассказа!
- Да вот, - сказал я, - хочу записать кое-что о подвигах товарища Галоши.
- О подвигах? - удивился капитан. - Это о каких же?
- Как - о каких? - удивился теперь я и стал пересказывать капитану то, что слышал.
- Ай-яй, - сказал капитан. - Что это вы, товарищ Галоша, сочиняете?
Галоша сильно покраснел и сказал:
- А что же, товарищ капитан, разве и приврать нельзя?
- Нельзя!
- Слушаюсь!
- Можете идти, - сказал капитан, и Галоша, красный как рак, вышел за дверь.
Глава восьмая,
последняя
Красный как рак Галоша вышел за дверь, а мы с капитаном закурили.
- М-да, - сказал я.
Капитан промолчал.
- Отъявленный врун ваш Галоша.
- Приврать он любит. Зато повар хороший.
- На границе и повар не должен зря болтать. Это никуда не годится.
Капитан Воронцов кашлянул.
- Ладно, - сказал он. - Придётся открыть секрет.
- Что такое? - удивился я. - Какой секрет?
- А вот какой. Сегодня на границе сложилась трудная обстановка. Понимаете? Нам нужно было, чтобы вы посидели пока дома. Вот я и дал товарищу Галоше особое задание - отвлечь вас, рассказать что-нибудь.
- Трудная обстановка? - удивился я. - Что же это за обстановка такая?
- А это секрет, - ответил Воронцов. - Военная тайна. Пойдемте-ка лучше ужинать.
На улице была уже ночь.
Во дворе заставы на невысоком столбе горел фонарь. Под его светом несколько пограничников чистили автоматы.
'Трудная обстановка, - думал я. - Значит, и выстрел, который я слышал, был неспроста. И может быть, человек, который померещился мне на скале, был нарушитель!'
- Вообще-то, - сказал капитан, - всё, что рассказал Галоша, было на самом деле с Кошкиным и Молокановым.
- А насчёт сосисок?
- Насчёт каких сосисок? - удивился Воронцов.
- Ну, насчёт Потапа, - объяснил я.
Капитан засмеялся:
- Это тоже правда. Галоша сумел подружиться с Потапом, а потом приучил его работать с Молокановым. Кошкин и Молоканов задержали двух нарушителей.
Мы вошли в столовую. Там, за окошечком в деревянной стене, стоял Галоша. Увидев меня, он снял с головы колпак и подбросил его вверх, да так ловко, что колпак наделся прямо ему на макушку.
- Прошу, - сказал Галоша.
Он поставил на стол несколько тарелок, и мы стали ужинать, а когда поужинали, капитан спросил:
- Ну, как ужин?
- Отличный! - ответил я.
- Выходит, наш Галоша молодец?
- Пожалуй.
После ужина капитан повёл меня в дежурную комнату. Там стояли два пограничника, а рядом сидел огромный пёс. Действительно, замечательный пёс! Я увидел, что грудь у него крепкая, как у волка, и уши - столбом. Это был Потап.
- Приказываю выйти на охрану государственной границы, - сказал капитан Воронцов. - Отправитесь по дозорной тропе на левый фланг нашего участка... Ваша задача: не допустить нарушения границы!
- Есть не допустить нарушения границы! - ответил старшина Кошкин и вышел на улицу.
Следом - Молоканов и собака Потап.
С крыльца я видел, как они прошли перед освещёнными окнами заставы и пропали в темноте.
БЕЛАЯ ЛОШАДЬ
Прошла ночь.
Бледный рассвет поднялся над горой и осветил кругом горы, камни, скатившиеся со склонов, землю. Нашу и чужую.
Плавная тень выскользнула из ущелья и высоко в небе превратилась в слабую точку - неподвижного орла.
Чужая земля - вот она, близко. Такая же земля, как наша: коричневая, потому что наступила уже осень, завяла трава и стебли её высохли.
На самой вершине горы - пограничная вышка. Оттуда далеко видно: и чужую землю видно и нашу.
Видно, как горы стекают со своих вершин, переходят одна в другую.
Камни вокруг и камни, вялая трава, полосатые пограничные столбы... Пустынно.
Высоко стоит орёл в утреннем небе.
Серо и коричнево по горам. Только в одном месте, на пологом склоне, зелёная полоса. Там бьёт из земли подкаменный ключ, и трава у ключа ещё не умерла от осенних ночных заморозков, держится, зеленеет до первого снега.
Ключ разливается по земле ручьём, и у ручья, в зелёном квадрате, медленно движется светлое пятно - белая лошадь.
Где-то внизу, в долине, она вырвалась из табуна и помчалась в горы. Вдоль самой границы бредёт лошадь, пасётся.
- Всё тихо, - докладывает пограничник с вышки по телефону, - всё тихо, товарищ капитан. Только возле ручья бродит белая лошадь.
- Белая лошадь?
- Белая лошадь.
- Продолжайте наблюдение.
Вправо, влево, по склону, по ущелью, по нашей земле, по чужой ползут толстые стёкла бинокля. В них плывут каменные россыпи, крутобокий валун искривляется в гранях стекла. Близко перед глазами бродит лошадь.
Солнце приплыло к полудню.
Орёл переместился ниже, и видно теперь, что он совершает медленные круги над землёй.
В ущелье, из которого он поднялся утром, что-то мелькнуло.
Медленно-медленно чуть заметные пятна ползут краем расселины, хоронятся за гребнями камней.
В круглых стёклах бинокля они увеличились - волки.
- Волки! - докладывает пограничник с вышки по телефону. - Идут по следу лошади.
Светлое пятно неподвижно в зелёном квадрате. Лошадь стоит у ручья, охваченная внезапным теплом осеннего солнца. Она покачивает головой, мерно покачивает головой в стёклах бинокля.
Волки приближаются к валуну. Он лежит на их пути к лошади.
Видно в бинокль, как первый волк дрогнул и подскочил вверх. Потом упал, ударил головой в землю. Метнулись в сторону два других волка, и скоро донёсся до пограничника на вышке слабый щелчок - выстрел.
- Старшина Кошкин убил волка, - докладывает пограничник с вышки по телефону, - два других идут по следу лошади.
Светлое пятно выскользнуло из зелёного квадрата - лошадь мчится по высохшей земле.
Бьёт пена из её ноздрей, комья и камешки рвутся из-под копыт.
Волки ныряют в низинки, выносятся на бугры - чуть заметные точки, сплющенные пространством.
Мельтешат копыта, бешено мечется грива, и крутые колени, напряжённо согнутые в беге, дрожат в