— А я думала, что не устраиваю тебя в постели, что ты от меня устал. — Ее тело сотрясалось от рыданий.
Но Коннор уже был рядом, он обнял ее и прижал к себе. Она обхватила его руками, ища утешения и ласки.
— Отец всегда учил меня, — произнесла она с горечью, — что любят только за то, что могут от тебя получить.
— А так как ты оказалась не долгожданным сыном, то не могла ему ничего дать. — Он посмотрел на нее долгим взглядом и нежно сказал: — Ну сколько можно убеждать тебя, что я не Сайлас? Мне все равно, девочка у нас будет или мальчик. Я люблю тебя, Сандра, тебя и нашего ребенка. Я буквально с ума сходил, когда видел, что моя любовь не может пробить эту стену между нами и ты остаешься такой же недосягаемой, как и раньше.
— Не надо, Коннор. — Она положила голову ему на плечо.
— Может быть, мне станет легче, если я расскажу тебе все, дорогая.
Она подумала и кивнула. Он привлек ее еще ближе к себе и прижался щекой к ее волосам. Его мягкий низкий голос ласкал слух.
— Я стал холодным и невнимательным. А в тот день, когда ты попросила развода, даже почувствовал облегчение. Все было кончено, и я мог признаться, что не сдал самый важный в моей жизни экзамен.
Она крепко обнимала его, словно стараясь убедить, что не он из них двоих в проигрыше. Но слова были ни к чему. Близость их тел, тепло объятий — вот что успокаивало и придавало им силы. Она почувствовала, как его мускулы расслабляются и уходит напряжение. Так они и стояли молча, прижимаясь друг к другу.
— Ты снова наденешь мои кольца, Сандра? — спросил он наконец.
Она вздрогнула, когда он слегка отстранился, чтобы дотянуться до внутреннего кармана пиджака.
— Я всегда носил их с собой, — признался Коннор, — иногда они просто напоминали о тебе, иногда давали надежду, что у нас еще есть шанс. Но я всегда думал о тебе.
— Знаю, — ответила она, — ты еще сказал, что бриллиант такой же холодный и твердый, как мое сердце.
— Но в нем всегда есть искра огня, — мягко парировал он, — и обещание тепла.
Глядя на кольца, она внезапно осознала всю нелепость их ошибки и еле слышно простонала:
— Если бы не ребенок, мы бы расстались, правда?
— Сам не знаю, — признался Коннор. — Думаю, я бы попробовал снова, потому что никогда не мог выбросить тебя из своей души. Не мог жить без тебя.
Он снова обнял ее. И Сандра вновь почувствовала тепло его тела. Ее тоска, боль, переживания медленно, но верно уходили в прошлое, растворяясь в силе и нежности мужа.
Хорошо, что в больших бальных залах такие вот закоулки, подумала она. Сторонний наблюдатель не сможет определить, танцуют они или обнимаются.
Прошло много времени, прежде чем их мысли вновь вернулись в привычную колею.
—А что ты предпримешь с исследовательским отделом? — спросила Сандра. — Будешь искать кого-то еще?
— Мне не хочется, — признался Коннор. — Ник слишком долго раздумывала, и теперь в отделе полный разброд.
— Так вот почему ты все время ворчал?
— И потому, что не знал, чем кончится наша с тобой история. — Он лукаво улыбнулся. — Может, я и сам выбирал, чем бы мне заняться?
— Выбирал, чем заняться?
— На самом-то деле, — решился признаться Коннор, — я бы себя самого не прочь взять на эту работу. Мне нравится исследовательская деятельность, и я скучаю по нашей лаборатории.
Сандра поморщилась.
— Разве ты сможешь справиться? Теперь, когда, если так можно выразиться, я вернула себе мужа, мне бы хотелось иногда его видеть.
— Но ты ведь не равнодушна к судьбе «Шервуда»?
— Разумеется, нет.
Он улыбнулся.
— Не обижайся, дорогая, это был комплимент. Я просто думал, что и тебе не помешают перемены. Вот если бы ты вернулась в качестве генерального директора…
— Я?! — Ее голос от неожиданности поднялся до крика.
— Ну, конечно, ты. Ты просто создана для этого! Сайлас мог не заметить, но он, сам того не желая, подготовил тебя для этой работы, что ты и доказала много раз. Ты сразу определила, что Ник для нее не годится.
— Ну, — пришлось признаться Сандре, — потому, что я ревновала.
— И все же ты поняла это раньше меня. И ты мне подсказала, как уговорить Луиджи.
— Видимо, я прекрасно разбираюсь во всем, кроме своей личной жизни.
Коннор хмыкнул.
— Ведь всем управляла ты, пока я был в Азии. Кэрол мне докладывала.
— И тогда ты решил предложить мне вернуться?
— Да, но когда я приехал и ты оказала мне ледяной прием…
Сандра прикусила губу.
— И подарила самую прекрасную ночь… Это-то и обидело меня больше всего. Думать, что ты могла меня так ласкать, любить так нежно, а потом оставить деловую записку и уйти…
В ее глазах стояли слезы.
— Я и сама считала, что не переживу нашей разлуки.
— Ну и хорошо. — Он нежно поцеловал ее и улыбнулся. — Помни об этом и никогда не пытайся снова бросить меня.
Сандра больше не могла сдерживать слезы, а он все целовал и целовал ее соленые щеки. Вдруг она рассмеялась и попыталась его оттолкнуть. Но его сильные руки сомкнулись вокруг нее неразрывным кольцом.
— В чем дело? Тебе что, щекотно?
— Нет, просто ты весь перемазался в моей туши. — Она провела пальцем по его лицу.
Коннор нахмурился.
— Это случайно не наша водоотталкивающая тушь?
— Она самая, на которую ты дал гарантию на случай грозы, купания, прыжков в воду и прочих водных забав — только не на случай слез. Ну, поскольку я теперь начальник…
Он не стал дожидаться конца фразы.
— Не можем же мы появиться на балу перепачканные твоей тушью!
— В чем проблема? Я остановилась тут в номере…
— Гениально! И знаешь, — тут губы Коннора приблизились к ее шее, — в моем кабинете в диване действительно оказался спальный матрац. Думаю, он нам пригодится…
— Мореа мне этого никогда не простит, — произнесла Сандра, погружаясь в самый сладостный поцелуй в ее жизни.
— Разумеется, простит. Кто же иначе будет продавать ее билеты на благотворительные балы?
Она рассмеялась.
— А как же наш идеальный развод? Мы сами все испортили!
— Тут ты не права, — решительно сказал Коннор, — наш развод будет самым идеальным разводом в мире!
Она отпрянула от него, широко раскрыв глаза от изумления.
Он притянул ее к себе, взял из вазы алую розу на длинном стебле, вложил в ее сплетенные руки и, поцеловав их, произнес:
— Идеальный развод, дорогая, это когда вообще не разводятся.
И разомлевшей в его объятиях Сандре пришлось согласиться.
