— Брось ее.
Я не понял:
— Почему?
— Войди в воду, поймешь…
Глаза Нойс выражали столь явную неприязнь и насмешку, что я, не оглядываясь, по колени вошел в воду. Ноги сдавило маслянистым теплом, кусочки битума и нефтяные пятна слабо вращались в поднятых мной водоворотах. А у самого дна, в мутной колеблющейся жути, проявилось нечто длинное, неопределенное, движущееся. Только усилием воли я заставил себя стоять на месте не двигаясь. А длинная тень, странно подергиваясь, подходила все ближе и наконец холодно ткнулась мне в ногу.
Я похолодел. Это была рыба. Она неуверенно двигала плавниками, неестественно горбила спину, болезненно поводила телескопическими глазами, не обращая внимания на мои руки. Я осторожно провел ладонью по скользкой горбатой спине.
Пожалуй, и впрямь тут не порыбачишь. Какой смысл охотиться за тем, что само идет в руки?
Издали донесся смех Брэда. Он увлек Италию за дюну.
Еще одна рыба медленно ткнулась в мою ногу. Не выдержав, я побрел на берег.
— Ты знала об этом, — сказал я Нойс.
— Конечно.
— Почему же ты не предупредила?
— Ты же из санитарной инспекции. Ты же должен знать, что в Итаке не едят рыбу.
— Что ж, — сказал я. — Остается напиться. И притянул Нойс к себе…
11
Когда мы возвращались, дымка над городом сгустилась, едко ударил в ноздри запах все той же химии. Дым из труб уже не поднимался вверх, он как подушкой придавил Итаку.
— Веселенькая прогулка, — буркнул я.
Отправив женщин переодеваться, мы с Брэдом ввалились в «Креветку».
— Глотка пересохла, — пожаловался Хоукс. — Старик, дай воды!
Старый Флай сердито и торжествующе засмеялся. Его смех походил на лай. Он сердито ткнул пальцем в висящий прямо за стойкой плакат: «Не бросайте окурки в унитаз! Смывая их, вы теряете от пяти до восьми галлонов чистой воды!»
— От пяти до восьми, я сам подсчитал! — старый Флай трясущимися руками набил трубку. — И прикройте за собой дверь, опять потянуло химией.
Открывая содовую, он сварливо пожаловался:
— Проклятая погода. Раньше у нас лили дожди, теперь сверху льется кисель. Плохие, плохие времена…
12
К появлению Нойс и Италии ужин, заказанный старому Флаю, был готов. Кальмары, устрицы, дардженский краб… Флай хмыкнул: можно есть, все из банок… Кажется, он нас жалел.
Брэд не выдержал:
— Все из банок!.. Мне надоело. Я хочу в постель. Италия думает так же.
Италия засмеялась.
— Как хочешь, Брэд… Итака не то место, где можно повеселиться от души.
Италия и Хоукс тут же исчезли. Унылый мальчишка в грязной форменной курточке поменял пепельницу и, встав у стойки, от нечего делать глазел на нас.
Как правило, нечто вроде согласия между мужчиной и женщиной возникает сразу. Или не возникает. Нойс сбивала меня с толку. Я не понимал, чего она хочет. Поэтому спросил у нее прямо:
— Пойдешь со мной? Она, наконец, улыбнулась.
13
Я вел машину сквозь сплошной ливень. Стена воды. Нет, не стена. Флай был прав. Ливень походил на тянучку, на кисель. В такую погоду за руль садятся лишь идиоты.
— Поднимись в сорок третий номер, тебя пропустят. Скажешь, что ты со мной.
Запарковав машину прямо у отеля, я поднялся в номер. Нойс сидела в кресле и внимательно разглядывала комнату. «Они здесь все какие-то запуганные», — с неудовольствием отметил я.
— Прими душ. Я сделаю кофе. А?
Она неуверенно кивнула.
Я дождался, когда из ванной послышался шум воды, поставил на плитку джезву, прислушался и погасил свет.
Открыть окно было делом секунды. Я выставил наружу пробирку, принесенную еще днем. Капли шумно разбивались о подоконник, текли по руке. Я попробовал на язык — сильно кислило.
Когда пробирка наполнилась, я плотно заклеил ее специальным пластырем и сунул в карман куртки. Таким же образом я поступил со второй, потом набрал целый стакан дождевой воды, включил свет и удивился — дождевая вода отливала мутью.
Скрип двери заставил меня обернуться. На пороге ванной, придерживая рукой полы халата, стояла Нойс.
— Что ты делаешь? — она явно была испугана.
— А ты? — рассердился я.
— Зачем тебе дождевая вода?
Я демонстративно выплеснул воду и бросил стакан в мойку.
— Чего ты боишься, Нойс?
— Бэд Стоун тоже возился с этой водой… Он что-то искал… Это стоило ему жизни.
— Ты знала «нашего Бэда»?
— Еще бы! Это был мой муж.
Ее сообщение застало меня врасплох. Мне ведь и в голову не приходило, что в Итаке до сих пор живут люди, близко знавшие Бэда. Но зачем ему нужна была эта вода?
— Возьми себя в руки, — сказал я. — Мало ли кто чем занимается?
— Есть специальное распоряжение санитарной инспекции, Герб, и ты прекрасно знаешь это. Вода, почва, воздух Итаки не могут быть объектом частных исследований.
— Я не исследователь. Оставь. Все это чепуха.
— Нет, не чепуха. Бэд говорил так же.
Она закусила губу.
Я злился. Нас могли подслушать. Я схватил ее за руку:
— Сбрось халат. Мы пришли сюда не болтать, правда?
Одновременно я прижал к губам палец. Какого черта! Притащив сюда Нойс, я ошибся. Это нельзя было делать. Она хороша, кто спорит, но мне была нужна не она.
Все еще прижимая палец к губам, я толкнул Нойс к постели.
И в этот момент раздался стук в дверь.
14
Нойс вздрогнула.
Я втолкнул ее в ванную:
— Сиди здесь, пока я тебя не позову.
И подошел к двери:
— Кто там?
— Откройте, Гаррис. Санитарная инспекция. Какого черта вам нужно?
— Откройте, — повторил Габер.
Я открыл.
Первым вошел он, за ним два крепких парня в униформе «СГ».
— Нашим приказам следует подчиняться сразу, — хмуро заявил Габер. Его длинные локоны были мокрыми. — Ты ездил к океану, говорят, даже входил в воду. К сожалению, с двух часов дня, уже после
