имеет. Не надо про пожары и наводнения, про насилия и достижения в производстве, пожалуйста, не надо. Человеку другого хочется, того, что объединяет, любовь ему нужна. А ее как раз и не хватает. Любовь не произвести, как продукт труда, она — нежный цветок-росток. За ним уход нужен.
Звонок в дверь. Минуточку.
— Здравствуйте.
— Вы хотите спастись? — две женщины.
— От чего? Разве уже началось?
— Пока нет. Но скоро обязательно начнется.
— Что?
— Как что! Он ничего не знает. Скоро всех нас будут судить, и кто вовремя не спохватится, того осудят на погибель, на вечные муки. Вы хотите вечные муки?
— Нет. А кто с вами?
— Те, кто будет спасен.
— А с теми, кто не последовал за..., с ними что будет?
— А им поделом будет. Мы ведь предупреждаем заранее. Возьмите книжечки, там все есть.
— Что все?
— Все...
— А все-таки как же те, которые сгинут? Ведь если спасусь я, то получится, их бросил. Ведь мы все вместе живем. Я в море работал. Там капитан последний тонущий пароход покидает, а в первую очередь в шлюпки садятся женщины и дети. У вас есть капитан? А женщины и дети?
— У нас есть Он. А те — грешники. И мы не в море.
— Нет в море. Мы вместе плывем верхом на нашей планете по страшной черной пустоте. Заберите книжечки назад — у меня не получится.
Я взял Эльзу за руку и мы пошли, удаляясь все дальше и дальше в сторону горизонта.
— Постой, Эльза. Куда мы идем? Там ничего нет. И где мои жизненно важные вещи — палатка и спальник?
Я посмотрел ребенку в глаза, и мне вдруг стало ужасно стыдно. Какие вещи! Как я мог забыть, ведь мы идем назад в детство жалеть умершего в майонезной банке червя.
