Я кивнул, выпустив в потолок струю дыма.
— Деньги значат немало, мистер Берин, но иногда на душе становится так тяжело, что деньги просто забываются...
Мой клиент встал и отвесил мне старомодный поклон.
— Если натолкнетесь на что-нибудь интересное, звоните. А вообще меня больше интересуют результаты, а не сам процесс.
— Ясно. Да, между прочим, Финней Ласт все еще с вами?
Его глаза сверкнули, лицо скривилось в усмешке.
— К счастью, нет. Он просто-напросто испугался — сбежал. До свиданья, Майк.
Я проводил его до двери, и мы пожали друг другу руки. Мистер Берин поклонился Вельде и вышел. Она подождала, пока закрылась дверь, и заметила:
— Очень милый старичок. Он мне нравится.
— Мне тоже, крошка. В наше время таких больше не делают.
— И он принес деньги. Мы снова в деле?
— Ага.
Я взглянул на селектор. Тумблер был наверху, и Вельда слышала весь наш разговор. Я рассержено нахмурился, как подобает настоящему начальнику, но ее это ни капли не смутило. Тогда я сел на стол и потянулся за телефоном. Трубку взял Пат.
— Предлагаю выпить кофе. Надо поговорить.
— О чем?
— О том, что должна знать полиция, и не должна знать широкая публика.
Или лучше мне все выяснять самому?
— Предпочитаю, чтобы ты был моим должником. Встретимся у Муни. Идет?
— Отлично, — сказал я и повесил трубку.
Пат уже сидел за столиком и потягивал кофе. Я выдвинул стул и сел рядом. У меня не было лишнего времени; как только официант принес мне кофе и пирожные, я перешел к делу.
— Как у нас с системой «девушки по вызову»?
Чашка остановилась на полпути к его рту.
— Черт побери, вот так вопросик...
— Пат, есть вещи, которые происходят независимо от нетерпимости граждан и силы полиции.
— Так, уже лучше... — усмехнулся он. — Мне, соответственно, нечего тебе сказать. Мы редко получаем жалобы, потому что вряд ли не удовлетворенный клиент побежит жаловаться. Полиции известно о существующем положении, и она делает, что может. Но не забывай о политике: на нас давят. Кроме того, очень трудно что-либо доказать. Верхушка непосредственно не содержит домов, для этого есть посредники.. А неугодных устраняют. В течение года у нас зарегистрировано несколько смертей, связанных с этим.
— И как вы их квалифицировали?
— Как самоубийства, в основном. Кроме случая Росса Боуэна. Ты слышал... Его нашли продырявленным как решето. Да, Росс был убит, но остальные случаи признаны самоубийствами.
— А ты как считаешь?
— Убийства, Майк, не о чем говорить. Дела еще от крыты, и когда-нибудь мы прищучим их... Не только наемников, выполняющих грязную работу, но и тех, кто заправляет организацией. Тех, кто заманивает в свои сети невинных и бросает их в грязь и мерзость, а сам ведет красивую порядочную жизнь и считает деньги. Тех, кто может убить и безнаказанно смеяться, слушая, как газеты называют это самоубийством!
Лицо Пата пылало ненавистью. Я перехватил его взгляд.
— Самоубийством... или несчастным случаем!?
— Да, и несчастным случаем. Они издеваются...
Гнев исчез, и лицо снова стало дружеским, но что-то новое появилось в его глазах.
— Ты негодяй, Майк. Здорово меня поймал.
— Разве?
Я пытался выглядеть невинным, но это не сработало.
— Что тебе надо?
Я с удовольствием доел пирожное и закурил.
— Ничего мне не надо. Просто ты сам дошел до верной мысли. Я с самого начала утверждал, что Рыжую убили.
Пат сжал кулаки и процедил сквозь зубы:
— Черт бы тебя побрал, Майк, она погибла случайно, я уверен. Могут ошибаться люди, но не криминалистическая лаборатория!
