Она съежилась, сжалась, закрыла мысли. Это ожидание, но не такое, как раньше, потому что в этом ожидании она наблюдала за собой, а не за ним.
- Это все, что я смог сделать. Мне пора уходить. - Он перевел дыхание. - У меня много дел. Нужно разыскать свою пенсию. Найти работу.
- Гип...
Только в такой маленькой комнате, в полной тишине, он смог расслышать ее.
- Да, Джейни.
- Не уходи.
- Я не могу остаться.
- Почему?
Он подумал, потом сказал:
- Ты часть чего-то. Я не хочу становиться частью того, кто сам.., часть чего-то.
Она подняла к нему лицо, и он увидел, что она улыбается. Он не поверил, поэтому долго смотрел, пока не поверил. Она сказала:
- У гештальта есть голова и руки, есть внутренние органы и мозг. Но в любом самое человеческое то, что он узнает.., и заслуживает. Это нельзя получить, когда ты молод; если вообще получаешь, то после долгих поисков и глубокого убеждения. После этого найденное становится его подлинной частью, пока он остается жив.
- Не понимаю, о чем ты. Ты хочешь сказать, что я.., я могу стать частью... Нет, Джейни, нет. - Он не мог скрыться от ее уверенной улыбки. - Какой частью? - спросил он.
- Самой чопорной, той, что никогда не забывает правила. Той, которая вдохновенно изобрела этику, которая изменила правила, называемые моралью. Этот негромкий внутренний голос! - фыркнул он. - Да будь я проклят!
Она коснулась его.
- Не думаю, что будешь.
Он перевел взгляд на закрытую дверь, ведущую в большую застекленную комнату. Потом сел рядом с Джейни. Они принялись ждать.
***
В застекленной комнате было тихо.
Долго слышалось только затрудненное дыхание Джерри. Неожиданно даже оно прекратилось, потому что что-то произошло, кто-то заговорил.
Вот снова.
Добро пожаловать.
Голос молчаливый, без слов. А вот и другой, тоже молчаливый.
- Это новенький. Добро пожаловать, дитя. Новый голос:
- Ну, ну, ну! Мы думали, ты никогда это не сделаешь.
- Ему нужно было сделать. У нас давно не было новичков..
Джерри поднес руки ко рту. Глаза у него выпучились. В сознании послышалась приветственная музыка. А с ней тепло, смех, мудрость. Последовали представления; каждый голос стал отдельной личностью, в сопровождении чего-то, напоминающего ранг или статус, а также представление о физическом расположении, о месте. Но в терминах дальности голоса не различались. Они все были здесь или все одинаково близко.
Они счастливо и бесстрашно объединились с Джерри, разделили с ним свое чувство юмора, спои удовольствия, взаимные мысли и достижения. И через все это - добро пожаловать, добро пожаловать.
Они молоды, новы - все, хотя не так молоды, как Джерри. Их молодость сказывается в быстром и устойчивом мышлении. Хотя у каждого воспоминания в человеческом представлении уходят далеко в прошлое, как бессмертные существа они прожили совсем немного. А они бессмертны.
Вот одно из них, что просвистело мелодию папаше Гайдну, а вот то, что познакомило Вильяма Моррпса с Россетти. Как будто он видел это собственными глазами. Джерри вспомнил Ферми, пораженного распадом частицы на чувствительной пластинке, увидел Лапдовскую(Ванда Ландовска, польская арфистка, жившая в США.), ребенком слушающую арфу, увидел сонного Форда, когда в его сознании неожиданно возникла цепочка людей у движущейся линии машин.
Самому сформулировать вопрос означает найти ответ.
Кто ты?
Гомогештальт.
Я один, я часть, я принадлежу...
Добро пожаловать.
Почему вы раньше не говорили мне?
Ты не был готов. Не был завершен. Кем был Джерри до встречи с Лоуном?
А теперь.., этика? Она меня завершила?
Этики - слишком простой термин. Но да, да.., множественность - наша первая характеристика. Единство - вторая. Как твои части знают, что они твои части, так и ты должен знать, что составляешь часть человечества.
Джерри понял, что его устыдило то, что люди могут совершить по отношению к другим людям, но человечество не может. Он сказал:
- Я наказан.
Ты находился в карантине.
А вы.., вы.., вам обязано человечество своими достижениями?
Нет! Мы разделяем их! Мы я есть человечество!
Человечество, пытающееся убить себя.
(Порыв веселья и абсолютная уверенность.)
Сегодня, на этой неделе так может показаться. Но в терминах истории всей расы... О новичок, атомная война всего лишь рябь на поверхности Амазонки!
Сознание Джерри заполнили их воспоминания, их рассуждения и расчеты, и он наконец понял их природу и функции; понял, почему этика, которую он постиг, совершенно недостаточна. Потому что перед ним была сила, которая не способна разлагать. Такое вдохновение не может быть использовано эгоистично или против самого себя. Вот почему и как существует человечество, беспокойное и динамичное, освященное прикосновением к собственной великой судьбе. Здесь рука, посылающая на смерть тысячи, чтобы могли жить миллионы. И здесь маяк, проводник в опасные для человечества времена; здесь Хранитель, которого знает все человечество. Не внешняя сила и не ужасный Наблюдатель в небе, но смеющееся существо с человеческим сердцем и уважением к своему человеческому происхождению, пахнущее потом и свежевспаханной землей, а не елеем святости.
Джерри увидел себя атомом, а свой гештальт - молекулой. Он увидел и остальных, клетку за клеткой, увидел с радостью, каким когда-нибудь станет все человечество.
Ощутил захватывающее чувство благоговения и понял, что это то, что он всегда испытывал но отношению к человечеству, самоуважение.
Он вытянул руки, из его необычных глаз потекли слезы.
Спасибо, сказал он им всем. Спасибо, спасибо...
И скромно присоединился к обществу.
