насущном. Проболтаетесь – здоровье ваших близких, мамы и сестренки, про них я слышал от покойного Зусова, не гарантирую. Будьте вечером один у себя в номере, я к вам загляну. А сейчас скажите громко «Никаких интервью» и вешайте трубку. До вечера!»
Итак, сегодня вечером оба Самурая, оригинал и копия, наконец-то встретятся. Размышляя о предыдущей встрече, Игорь вышел из здания, где разместилась никоновская милиция, на центральную площадь под мелкий, зарядивший к утру дождичек. Небо затянуто тучами, мокрая площадь безлюдна, блестят вымытые дождем автомобили. «Би-бик!» – просигналил шофер иномарки, затесавшейся меж милицейских джипов а-ля рус. Игорь оглянулся на звук, сквозь мелькание дворников разглядел Петра. Иномарка, подмигнув фарами, подъехала к Игорю. Петя открыл дверцу рядом со свободным передним сиденьем, позвал:
– Садись, братан, промокнешь.
– Спасибо за заботу. – Игорь забрался в салон автомобиля, фыркнул, стряхивая дождевые капли с лица.
– Куда поедем?
– Петь, ты что? Специально меня ждал чертову уйму времени, чтобы спросить «куда поедем»?
– Ну. С пацанами потолковали, я покамест при тебе останусь. Мало ли, с ментами напряги или еще чего. Зусова жалко, без базаров, но ты ж его, рискуя жизнью, спасал и заслужил уважение. Братва просила передать – чего надо, ты только скажи.
– Спасибо, конечно, но ничего пока... Хотя погоди! Петь, сегодня вечером может понадобится лично твоя помощь.
– Не вопрос! Я ж говорил, Игореха, за мной должок.
– Я рацию посеял. Как с тобой связаться, в случае чего?
– В бардачке возьми новую. Номер мой помнишь?
– Не-а.
– Доставай рацию, поищи фломастер там же, я тебе номер на крышке нацарапаю. Когда свяжемся?
– Вечером я тебе позвоню. Жди вызова. Один будь. Языком лишнее не трепи. О'кей?
– Хокей, могила! Щас куда едем?
– Подбрось до больницы и отчаливай.
В маленьких городах все всех знают, и вести о происшествиях разносятся ураганом слухов с невероятной скоростью. К утру воскресенья и ранее популярный в Никоновске Михайлов побил все возможные рейтинги народного интереса. И больные, и персонал лечебного учреждения глазели на Игоря, словно он голливудская кинозвезда, шагнувшая прямо с экрана в мутное бытие провинциального городишки. Двое суток назад, в пятницу, случайные встречные поглядывали на столичного франта с опаской и осторожной, вежливой боязнью, и нынче пугливые искорки сверкали в их глазах, но огоньки любопытства горели ярче. Стоило Игорю войти под больничные своды, как рядом возникла медсестричка, давнишняя, пятничная, предложила перевязать руку. Игорь отказался, он спешил к Ирине.
Игорь успел побывать в больнице ночью, когда Петр и еще пара бойцов убитого Зусова вместе с милицейским сержантом, покинувшим пост на входе в гостиницу, помогали Михайлову внести на руках в больничные двери окровавленную Иру. Всю дорогу до больницы она прижималась щекой к его щеке и шептала: «...я знала, что ты придешь и что-нибудь придумаешь, я знала...» С Ириной на руках он бежал по слабо освещенным улочкам и проулкам в окружении трех бандитов за указующим путь сержантом и наотрез отказывался передать свою ношу кому бы то ни было. Стоило перешагнуть больничный порог, и Петр, страшно матеря санитарок, потребовал показать: «Где здесь, мать-перемать, отдельные палаты люкс!» Мигом нашлась подходящая палата, моментально вокруг Ирины сгрудилась стайка врачей, чуть позже появились менты во главе с Вычипало. Ночью Игорь не видел ничьих лиц, кроме лица Иры, и не запомнил врачей, медсестер, санитарок. Сейчас же, шагая мимо шеренги дверей больничных палат, примечал и лица, и взгляды. И на всякий случай кивал каждому встречному, стесняясь за то, что в ночи орал матом на Вычипало, перебудив всю больницу, орал, дескать, не позволит снимать показания с гражданки Михайловой, пока она находится в критическом состоянии. А Вычипало успокаивал, мол, это не долго, это пять минут. Милиционеру вторила Ира с больничной койки, говорила: «Со мной все в порядке, все позади, все хорошо». В конце концов Игорь сдался, Вычипало быстренько снял показания и даже уломал Михайлова оставить Ирину Санну под присмотром докторов и охраной капитана милиции, а самому проследовать вместе с господином полковником в отделение.
Голубая дверь одноместной палаты выбивалась из остального ряда дверей тем, что не имела порядкового номера. Возле нее, сидя на табурете, дремал милицейский капитан.
Игорь кивнул в ответ на «здрасте» пожилой санитарки, кивнул дородному мужику в пижаме на костылях с загипсованной ногой, в который раз отказался перебинтовать руку, покосившись на семенящую рядом, сопровождающую его от порога медсестричку, и, наконец, подошел к голубой двери.
– Недавно заходил главврач, – отрапортовал, поднимаясь с табурета, капитан. – Осматривал потерпевшую. Состояние удовлетворительное.
Прежде чем открыть дверь, пришлось кивнуть и капитану. И вот наконец-то Игорь снова увидел Иру!
– Здравствуй! Как ты? – дверь за спиной хлопнула, Игорь приблизился к койке, где под шерстяным одеялом с накрахмаленным до треска пододеяльником, на белой простыне без подушки лежала Ира.
– Покурить хочется и неудобно лежать. Хочется приподнять голову, а нельзя – бинты мешают, – Ирина осторожно повела подбородком, показывая, как ей мешает белая повязка на шее. – Садись, Игорь, я подвинусь. Сядь рядом и возьми меня за руку. Ты плохо выглядишь.
Игорь улыбнулся грустно. А как еще ему выглядеть? Ночь без сна, взрывы, маньяки, убийства, допросы... Игорь, наклонившись, поцеловал Иру в лоб, присел на кушетку, обоими ладошками стиснул ее ладони.
– Ты у меня золото, Ирина Александровна! С колючей петлей на шее, вся в крови, а услышала мои объяснения бандитам, поняла мою версию убийства Зусова, и теперь протоколы наших показаний совпадают ну просто идеально! Зусов, понимаешь, заявил на меня права. Типа, я, умник, теперь его собственность на всю оставшуюся жизнь. Но Зусов мертв, и мы СВОБОДНЫ! А с гонораром, черт с ним, хватит нам и аванса, который я уже получил, правда?
– Я знала, знала! Я верила, что ты обязательно что-нибудь придумаешь. Я ведь тебе еще не рассказывала толком, как попала в петлю, нет?
– Нет. Ты не рассказывала, Вычипало с твоих слов совсем коротко говорил, я слушал и, черт побери, проклинал себя за то, что маньяк умер столь легко!
– Игореша, милый, ты меня пугаешь. Я и не подозревала, что ты способен...
– Я тоже не подозревал о многих своих способностях! – перебил ее Игорь. – Например, о том, что все еще так сильно люблю тебя, как сопливый мальчишка! Черт побери! Все будет у нас хорошо, клянусь! Все образуется.
– А разве все наши беды еще не закончились?
«Ах да! Она же не знает про заморочки с Самураем номер один! – вспомнил Игорь. – И никогда не узнает! Хватит с нее, и так натерпелась, не дай бог! В буквальном смысле, одной ногой стояла в могиле!»
Глаза Иры смотрели на Игоря проницательно, пытаясь в его лице найти ответ на вопрос о нескончаемых бедах. Игорь тряхнул головой и, улыбнувшись беспечно, поспешил сменить тему.
– Все беды закончились, золотце! Лимит бед исчерпан. Начинается период безудержного, поросячьего счастья, и все-все у нас с тобой будет просто отлично, обещаю!.. Если тебе не трудно, расскажи мне про маньяка, ладно? Вычипало косноязычен, многое я до сих пор не понимаю.
– Мне не трудно. Какой бы ужасной ни была история, но, если у нее счастливый конец, пересказывать ее не больно. Маньяк... Тебе известно, что он работал электриком в гостинице?
– Да.
– Он открыл дверь своим ключом, хвастался, что у него есть ключи от всех дверей второго этажа. Он снял люстру и соорудил петлю. Я помогла ему отодвинуть стол в угол комнаты. Мы ждали тебя, я на одной ножке, на стуле, в терновой петле, а он хвастался... Он прятался недалеко от церкви, хотел насладиться зрелищем взрыва. Из церкви хлынула людская толпа, он смешался с толпой, и первые из спасенных тобою в
