неудачник, как какая-то нечисть, а сейчас – как победитель. Как чемпион! Как гений!
Я молча вбежал в дом. Стоя в коридоре, прислушался. Из комнаты, где стоял телевизор, доносился голос диктора – мама с папой, как всегда слушали прогноз погоды. Штормы на Тихом океане в северо- западном участке… предупреждение о наводнении… Несколько недель назад я уговаривал маму с папой включить канал МТВ. Но их никак нельзя было уговорить, потому что по МТВ не передают прогноз погоды.
Сейчас я был на седьмом небе от радости. Меня так и подмывало ворваться к ним в комнату и рассказать все о моей гениальной шутке. Только я этого не сделал. Вместо этого на цыпочках я поднялся к себе в комнату и закрыл дверь. Кому бы позвонить? Меня так и распирало от желания поделиться с кем- нибудь своими подвигами. Но с кем? Кому позвонить? Айрис. Ну конечно же Айрис! Кому же еще. Она оценит мою шутку. Айрис поймет. Сердце у меня готово было выскочить из груди. Я снял трубку. Какая же фамилия у Айрис? Чандлер? Кэндл? Кэндлер. Точно. Айрис Кэндлер.
Номер телефона я узнал в справочном бюро. И тут же набрал. Один гудок. Два. Айрис сняла трубку с третьего гудка. Мы поздоровались. Она явно удивилась, услышав мой голос.
– Можешь угадать, где я сейчас был?
Только я ответа не ждал. Я выдал всю историю, не останавливаясь ни на секунду. Вернее, история сама вылетела из меня.
– Ну как? Разве не гениально? – задал я вопрос. И засмеялся. – Газета выходит завтра. Завтрашнюю ночь Таше не удастся выспаться. Вся школа будет звонить ей до самого рассвета.
Я ждал, что Айрис тоже засмеется, но она долго молчала.
– Разве все это не забавно? – наконец спросил я.
– Типа того, – послышался голос Айрис. – Только что-то у меня дурные предчувствия, Рикки. Добром все это не кончится, вот увидишь.
– Но, Айрис, – воскликнул я, – это всего лишь шутка. Что тут уж такого страшного?
11
Кого, вы думаете, я встретил первым утром на следующий день, когда пришел в школу? Точно. Ташу. Кого же еще. Она, даже не глядя, отвернулась, словно перед ней была дохлая крыса. Сделала вид, будто не заметила меня.
Да мне-то все это по фигу. Я больше думал о моем маленьком сюрпризе для Таши в конце первой страницы «Гералда». Я-то знал, что это даст мне заряд бодрости на целый день. А в бодрости я нуждался.
Я повернул по коридору к шкафчикам раздевалки, и тут два моих одноклассника, Джош и Грег, нарочно толкнули меня.
– Рикки, ты чего толкаешься? – закричал Джош.
А Грег снова толкнул меня прямо на Джоша.
– Да хватит! Я же сказал: хватит толкать меня, – кричал Джош.
– Отвяжитесь! – бросил я и проскользнул мимо них.
Довольные, они пошли дальше, смеясь и толкаясь.
Ах, какие весельчаки, не правда ли? Пристанут как банный лист, попробуй отвяжись от них.
Я открыл свой шкафчик и стал перекладывать туда учебники из ранца.
– Эй, Рикки, не хочешь помыть машину моего папаши? – Это Тони орал через весь коридор.
Я сделал вид, что не слышу.
Все начали смеяться над этой шуткой.
– Рикки, слушай, не хочешь хоть чего-нибудь помыть? – не унимается Тони. – Помой рожу!
Экий шутник! Но все так и покатывались.
Я захлопнул дверцу шкафчика и прошел мимо, ни на кого не глядя. Все это из-за Таши, говорил я себе. Только хорошо смеется тот, кто смеется последним. Подождем до вечера.
Я повернул по коридору и направился к своему классу. Вижу, у фонтанчика стоят Бренда и Жаба. Я хотел проскользнуть незаметно, но оказался недостаточно проворным. Бренда прижала ладонь к фонтанчику, и струя холодной воды ударила мне в грудь.
– Как насчет омовения, мойщик машин? – крикнул Жаба.
Коридор сотрясся от всеобщего хохота.
– Погоди, мой отец вытрясет из тебя все до последнего цента за машину! – не унимался Жаба. – Твои родители не расплатятся до скончания века.
– Твой папаша опоздал, – отвечаю я. – Ему придется занимать очередь.
– Рикки Крысяк! Рикки Крысяк! – начал скандировать кто-то.
Добро пожаловать на день дразнилок в Хардингскую среднюю школу. Сегодня день Рикки. К сожалению, у нас здесь каждый день – «День поношения Рикки». Только сегодня мне на все плевать. Сегодня я твердо знаю, что это мой день. Сегодня я отыграюсь. Школьную газету разносят днем. И Ташу всю ночь будут изводить звонками.
О сладкая месть!
Сегодняшний вечер мы с родителями провели в гостях у моих двоюродных братьев на другом конце города. Вернулись от них только в половине десятого, так что у меня оставалось неполных два часа на уроки. Спать я лег около двенадцати – для буднего дня довольно поздно – и уже засыпал, когда раздался звонок телефона на столике у моей кровати. Я скосил глаза на радиочасы: было две минуты первого. «Это кто же так поздно звонит?» – спросил я себя.
12
В темноте я попытался нащупать телефон и, конечно, свалил его на пол. И он громко звонил на полу.
Я выскочил из кровати и схватил трубку, прислушиваясь, не проснулись ли мама с папой. Слышали они или нет? Мне не разрешается болтать по телефону после десяти вечера.
Прокашлявшись, я проговорил в трубку:
– Алло?
– Рикки, это я, Айрис.
– Уже полночь, Айрис. Ты чего так поздно звонишь? У тебя все в порядке?
– Папа чуть не весь вечер провисел на телефоне. Рикки, ты видел школьную газету? – спросила она свистящим шепотом.
– Нет. А что? – ответил я, залезая под одеяло. – Когда принесли газету, меня вызвала библиотекарша. Она интересовалась книжками, которые я потерял. А когда я вернулся в класс, газет уже не было.
– Так ты не видел газету? – с изумлением спросила Айрис.
– Да нет же, – повторил я. – Я не получил свой экземпляр. А что, здорово? Объявление внизу читается?
– Да знаешь… – Айрис замолчала.
– Но это потрясающе? – возбужденно допытывался я.
– Я бы не сказала, – совсем тихо проговорила Айрис. – На самом деле, Рикки, у тебя могут быть большие неприятности.
– Что-что? – переспросил я, прижав трубку покрепче. Айрис говорила так тихо, что я почти ничего не слышал. – Айрис, о чем ты говоришь?
– Большие неприятности, – повторила она.
У меня холодок пробежал по спине.
– Большие неприятности? Но почему? Что ты имеешь в… в… виду? – запинаясь, переспросил я
