согласился играть - предстояло снова махать шпагой.
Мы разошлись, насколько позволял зал. Виртуальность надвинулась средневековым замком и голубым небом. Нас высадило на широкой крепостной стене. Я сжал шершавую рукоять джойстика.
Перед глазами повисли крупные цифры, и начался отсчёт. Я сделал пару взмахов, выставил правую ногу, поставил её пяткой к пятке левой ноги. Совершил несколько выпадов в третий и четвёртый сектора, проверяя, как откликаются датчики. Задержка практически не ощущалась. Ударил гонг. В левом верхнем углу возникла полоса жизни, а в правом - двухминутный таймер.
Рик продержался три секунды - я разрезал ему сонную артерию на пятый удар. Второй раунд мы отыграли вничью. Я проверял круговую защиту, а Рик старательно пытался провести атаку в четвёртый сектор.
В начале третьего раунда Рик ухмыльнулся и с неожиданной для выпившего человека скоростью приблизился ко мне, отбил мою шпагу и намерился уронить ударом ноги под колено… Свистнул зуммер лика, зафиксировавший радаром активированное оружие. Я замер. Раздались шаги и характерно щёлкнула, открываясь, магнитная кобура. Пускай потом вместе посмеёмся, но незачем открывать кобуру в пустом клубе… Шпага Рика наткнулась на меня… Я сдёрнул шлем, одновременно заваливаясь набок, чтобы предполагаемый выстрел прошёл мимо. Но ударник стреляет широким веером, и от его импульса тяжело увернуться даже эмиссару.
Глава 2
Эмиссары умирают. Это случается. Плечо ныло от прошедшего вскользь выстрела ударника, нижняя губа распухла. В ухе свербел биодатчик, сообщая, что нет контакта со шпагой.
- Он не сдох?
- Дышит.
- Добьем?
- Постой. Он же эмиссар.
- Мы блокируем сигналы.
- Может и не сработать. Тащи заморозку!
Переговаривались трое мужчин. Слюна от страха стала горькой, и я похолодел. Хуже всего было ощущение беспомощности. Ещё ни разу я не оказывался в таком положении. С трудом я восстановил сердечный ритм и с удивлением обнаружил, что ещё очень много хочу в этой жизни успеть. Но главное было то, что я не был парализован. Короткая апатия мгновенно сменилась яркой злостью.
Наивные дилетанты! Я отбил языком стаккато на двух верхних зубах. На глаза спроецировалась схема помещения, снимаемая терагерцовыми сканерами. Дотрагиваясь до зуба, я разворачивал схематичную картинку. Двое мужчин стояли в шаге от меня. Третий, с мигающим красным ударником на поясе, - у порога, шагах в пяти. В углу зала на полу сидела девушка.
Эмиссары умирают. Но не сегодня. Я приоткрыл левый глаз - правый оплыл. Конечно, можно обойтись руками, но риск будет выше. Я решился и глубоко вдохнул.
Толчок спиной. Прыжок. Приземление на две ноги. Нащупываю холодную гарду и срываю со стенной панели рапиру. Стоявшие рядом со мной оборачиваются. Это Рик и Айзек.
- О, - выдохнул противнику порога - им оказался языкастый мужик из бара в дешёвой куртке. Он потянул руку к поясу. Девушка отняла от лица ладони, и по движениям я понял, что бояться её не нужно.
Совершаю кувырок и пробиваю горло не успевшему отпрянуть Рику. Железное оружие непривычно оттягивает кисть, клинок вибрирует. Выстрел ударника с сочным хрустом выбивает стеклопакет за спиной. По затылку ударяет холодный ветер.
Я развернулся к Айзеку. Он присел, уходя от острия, и наметил взглядом удар в челюсть.. Я засадил рапиру ему в глаз, подняв руку и развернув кисть вкручивающим движением.
Ударник выстрелил второй раз. Импульс пришёлся мёртвому Айзеку в спину и деформировал его грудную клетку. На перезарядку требуется полторы секунды. Сильным толчком я отбросил тело и преодолел расстояние до порога, где находился стрелок, немногим раньше.
От ударного выплеска адреналина я ощущал себя так, словно летел, а не ходил. С клинка сорвалась рубиновая капля. Средневековые оружия крайне неудобны. Заключенная в электромагнитную иглу плазма прижигает, и кровь после неё не брызжет. В холле виртклуба не было ни души. Рапира, звеня, покатилась по полу, а я вооружился ударником.
Я подошёл к девушке. Ею оказалась блондинка лет двадцати, с разметанными по плечам волосами, в короткой синей юбке и зелёном топе. Голубые сапожки до колен игриво семафорили звездочками-диодами. Я схватил плачущую девушку за подбородок:
- Как тебя зовут?
Волосы закрыли пол-лица, но было видно прокушенную губу, грязь на щеке и свежий синяк под левым глазом. Мокрые ресницы безостановочно хлопали. На коленях алели ссадины, словно незнакомка упала с аероскейта или её долго возили по полу.
- Отвечай!
Девушка мотнула головой, прижала к груди руки. Хватит.
Я пошел к выходу. В ухе свербело слабее, обозначая, что плазменная шпага где-то рядом. Это хорошо. Значит, пока я был оглушен, не произошло ничего фатального. Я переступил порог, и меня догнал полукрик-полувсхлип:
- Арина!
И уже более разборчиво, но тише:
- Меня зовут Арина.
- Кто они были?
- Хозяева, - вымолвила девушка.
В пасмурном небе за окном ползли зеленоватые, из-за обеднённой азотом атмосферы, тучи. Тай похож на Колыбель - здесь 28 часов в сутках и чуть более высокая гравитация. Но планету покоряет ледниковый период. Колонисты заселили узкую полосу экватора, где температура колеблется от плюс пяти днём до минус сорока ночью. Почти миллион ютится в единственном городе на равнине, да ещё пять тысяч разбросаны в горных посёлках. В том, где мы сейчас, - от силы тысяча, он самый маленький, хотя и ближе всех к космодрому. Шквалистый ветер на реке сносит флаеры как мелких насекомых, и прибывающая раз в сутки баржа остаётся единственным транспортным средством.
Я напряг левую руку-часы лика вспыхнули золотым. Прошло тридцать две минуты, как я отправил в Столицу сообщение. Но бармен вызвал охранителей раньше меня, и бойцы должны были уже прибыть. На столе лежали ударник и круглый эфес плазменной шпаги. Дверь я сделал непрозрачной и отодвинул стол от входа.
- Что за хозяева? - спросил я, глядя на голошар монитора, на который подавалась картинка с внешней объёмной камеры. Со мной решили разобраться сразу же, едва я засветился, а значит, на заброшенной колонии зреет что-то действительно серьёзное. И находиться мне на этой планете, как раскрывшему себя эмиссару, смертельно опасно. Быть может, биораннеры в баре приставали ко всем приезжим, чтобы выявить нежданного агента Империи. Ведь только эмиссар откажется купить какую-нибудь мелочь под заряженным арбалетом.
Девушка дрожала и беззвучно плакала. Арина напрочь отказалась садиться со мной за столп устроилась на полу, подтянув к подбородку колени. На месте синяка у неё была покрасневшая кожа, но прокушенная
