– Ну козел, – неслышно прошептал в захлопнувшуюся дверь Вадим, но так, чтоб подчиненные оценили его смелость…
Когда «опель» замер у тротуара на набережной Москвы-реки, Майдан сквозь стекло произвел рекогносцировку поля боя. Высотка отеля справа и трехэтажный особняк слева дополняли друг друга, как Дон Кихот и Санчо Панса. Над особняком, рядом с надписью «Golden egg» светилось рекламное золотое яйцо.
«Что ж, посмотрим, что в этом яичке: золотая курочка удачи или змея проигрыша, – подумал Олег. – Вообще-то мне должно повезти на новенького, как везет в казино новичкам и пьяным дамам. Я же сейчас весь как новорожденный – без жилья, без своих денег, никому не известен, с Натальей этой в качестве детского места. Ладно, вперед!»
Он вышел из машины, галантно помог выбраться даме и, видя, что швейцар при входе наблюдает за ними, склонился к машине, будто отдавал шоферу распоряжение, когда подъехать за хозяином. А потом прошествовал, сияя белым шарфом из-под распахнутого кашемирового пальто, к крыльцу по хрустящему ежику дорожки, которая пропускала сочащуюся с небес влагу и оставляла штиблеты гостей казино практически сухими – признак дорогого заведения, знакомый Майдану лишь по загранице.
Швейцар приветственно поклонился непонятно кому – то ли важному гостю, то ли наверняка знакомой ему Наталье. Во время этого поклона Олег успел заметить, как у того под малиновой ливреей явственно прорисовалась подмышечная кобура с пистолетом.
«Ого! Местечко высшего разряда, – оценил Майдан. – Только в самых дорогих заведениях хозяева позволяют держать на входе лицензированных охранников-стрелков. Похоже, что я иду куда надо».
Подтверждением тому был роскошный холл, из которого через автоматические двери вместе с ласковым ветерком тепловой завесы вырвался тонкий аромат какого-то освежителя воздуха, чуть сдобренный запахом виргинского табака. Гардеробщик, принявший куртку Наташи, улыбнулся ей как старой знакомой, а раздевая Олега, скользнул по его атлетическому телу цепким, профессиональным взглядом. Майдан еще раз убедился, что попал в серьезное казино: держать гардеробщиком явно бывшего гэбэшника могут не везде. В тех заведениях, где ему приходилось играть до этого, вещи принимали обычно среднего возраста бывшие интеллигенты, ценившиеся за периодическую трезвость, вежливость и относительное благородство черт. Этот же, оценив облегающий пиджак Олега, под которым явно не пряталось ничего запрещенного для проноса в казино, как то: оружие, спиртное или видеокамера, – едва заметно кивнул своим коллегам, стоящим на следующем этапе проверки посетителей – вовсе уж откровенной роскоши по сравнению со знакомыми Майдану клубами. Там его поджидали два молодых человека, не уступающих ему своим атлетизмом. Фейс-контроль, который запросто может «настучать по фейсу» нежеланному гостю, подумал Олег, подходя к ним.
– Добрый вечер, – сказал один, напрягая шварценеггеровские желваки щек в подобии приветливой улыбки. – Вы у нас впервые, потому обратите, пожалуйста, внимание на правила посещения нашего казино, – кивнул он на небольшой плакат, а сам отошел чуть в сторону и начал негромко бормотать что-то в микрофончик на своем пиджаке.
Из плаката Майдан узнал, что клуб могут посещать только его члены или их гости – максимум трое. Перечислялось то, чего нельзя приносить с собой, а также были правила поведения и требования к туалетам посетителей. Весьма строгие, между прочим. Майдан мельком видел молодых людей, одетых кое- как, но те направлялись вниз, в полуподвальное помещение, откуда раздавались возбужденные возгласы, музыка и звяканье «одноруких бандитов» – игорных автоматов, предназначенных для потрошения карманов мелкой шушеры. Посетителям же верхних, клубных этажей надлежало быть в вечерних костюмах.
«Крутовато! – подумал Майдан, внутренне радуясь несминаемой элегантности своего наряда. – Интересно, насколько соответствует игорный зал всей этой помпе?»
– Ну мы пошли, мальчики? – спросила Наташа, видя, что Майдан уже ознакомился с правилами и явно скучает перед бархатным шнуром, закрывающим ему вход в святая святых.
«Мальчик» покрупнее, который связывался с кем-то несколько минут назад, покачал головой:
– Одну минутку. К вам выйдет управляющий и проводит.
– Толик, ну к чему все эти строгости? – капризно надула губки Наташа.
– А я при чем? – ответил тот. – Так начальство велело.
– Это Машков перестраховывается, начальник службы безопасности, – пояснила девушка Олегу. – Я же хожу сюда по папиному билету, а потому гостя проводить вроде как и не могу. Но ничего, сейчас Телегин спустится и проведет нас. Он свой парень…
«Свой парень» оказался пятидесятилетним мужчиной, явно пытающимся скрыть свой возраст с помощью сшитого на заказ костюма, косметики и нарочитой бодрости движений.
– О! Натулечка! Давно вы у нас не были. Проходите, проходите, гости дорогие, – радушно осклабился он, успев оглядеть Майдана и понять, что тот действительно гость не из дешевых. – Ох уж этот Машков! Вечно всего боится, не понимает, что твои друзья – наши друзья, – говорил управляющий, поднимаясь по широкой лестнице, покрытой мягкой ковровой дорожкой, заглушающей шаги. – Игорь Андреевич, – протянул он руку для знакомства.
– Олег Олегович, – представился Майдан.
– Ну что ж, Олег Олегович, чувствуйте себя как дома, – сказал Телегин, пропуская его на галерею большого зала, уставленного игорными столами, – а мы пойдем с Наташей посплетничаем немного – сто лет не виделись, знаете ли.
– Бабки давай, – прошипела Майдану в ухо девушка. – Незаметно только! Черт, надо было еще в машине взять, чтоб не светиться тут…
«Ясно, что за „сплетничание“ предстоит, – подумал Олег, незаметно вкладывая в руку Натальи двести долларов. – Только бы она не завелась с голодухи и не начала бесчинствовать – может мне всю малину загубить…»
Оставшись один, Майдан постоял немного у перил, оглядывая зал. Он был уже полон. Первым делом внимание наблюдателя привлекали конусы яркого света от ламп, в которых, словно бассейны, зеленели суконными поверхностями столы. На них, будто экзотические рыбки в аквариумах, пестрели где красно- черные диски рулеточных колес, окруженные стопками разноцветных фишек и бледных рук игроков, а где лепестки карт, которые перемещались по сукну, подчиняясь каким-то неведомым законам игры, случая. И всюду вокруг столов грудились люди, то напряженно замершие, то бурно реагирующие на сюрпризы, преподносимые движением шарика или картинок с изображением королей и дам. Кто-то перемещался по залу от стола к столу, словно выбирая, где остановиться и испытать судьбу. Маршруты некоторых приводили время от времени к стойкам баров, у которых одни набирались решимости перед новой игрой, другие праздновали победу, третьи заливали горе поражения.
Майдан оглядел сверху буфеты за стойками, полные самых экзотических напитков, и внутренне порадовался своему не без труда заглушённому похмелью: теперь ничто не могло соблазнить его и отвлечь от главной цели посещения этого заведения – начала новой жизни с новой игры в новом казино. Эти три «новизны», на его суеверный взгляд игрока, должны были принести удачу.
С галереи хорошо было заметно мастерство крупье, работающих за столами. Все они походили на совершенных роботов, превосходящих пластичностью своих выверенных движений обычных людей. Их руки мелькали над зеленым сукном стола, будто балерины в белых трико над сценой. И от этого «танца» зависело, взметнутся ли в радости удачи другие «танцоры» – руки игроков – или сожмутся в кулаки при проигрыше.
Так же хорошо были заметны сверху и пары молодых людей в строгих костюмах, двигающиеся по залу по выверенным траекториям. За ушами этих молодцов просматривались скобки наушников, а на лацканах пиджаков поблескивали в лучах ламп маленькие микрофоны. «Служба безопасности, – отметил про себя Майдан. – Много их тут. Строго все».
Вдруг за одним из столов что-то произошло. Раздался женский крик, и тут же двое мужчин сцепились в неуклюжей драке. Одного из них Олег незадолго до этого видел у стойки бара. За минуту он успел пропустить три дозы виски или еще чего-то крепкого, а теперь, вернувшись, приревновал свою даму к игроку, сидевшему рядом с ней на «блэк-джеке». Видно, до этого он пил у стойки не от радости, потому что решил выплеснуть злость на соперника более удачливого и всего лишь приобнявшего на радостях соседку. Тут же двое безликих молодых людей споро разняли дерущихся и повели к выходу. Дама же как ни в чем не
