нырнул за машину, бросился на землю. Тут же за грязным днищем увидел ноги. Человек стоял на одном колене — похоже, готовился к стрельбе, но цель переместилась, и ноги поворачивались следом, распрямлялись… Вот это уже совсем лишнее — если встанет и полоснет в упор по спине. Лучше не вставай.
Очень трудно встать с пулей в коленной чашечке. Автоматчик попробовал — и упал. Рядом с ним на грязный асфальт брякнулся «Калашников». Хорошо. Жаль, что обойма кончается. Но уж этого точно с собой надо прихватить — похоже, он здесь был главным. Больше не будет — с двух метров в голову очень трудно промахнуться. Два патрона в пистолете. Два метра до автомата — да хоть километр, разницы никакой. Не дотянешься под машиной.
И обойти не дадут. Трое еще осталось — если не четверо. Двое на той стороне дороги — верхним зрением видно, как красное зарево над обочиной полыхает. Такое же — возле «КамАЗа». И там, и там — голубоватые искры железа и желтые пороховые проблески.
Попробовал сосредоточиться на тех, что на обочине. Если не парализовать, так хоть реакцию замедлить… тут же чуть не задохнулся. Не удалось. Зря надеялся, не действует такое на «чистильщиков», только самому хуже. Ну, значит, конец. Почему-то это не пугает, не тревожит даже. Спокойно душе. Только мысли бегут быстрее секундной стрелки. А вообше-то — чего волноваться? Сейчас ударит автомат от грузовика и ружья с той стороны дороги, тоже почти в упор — и все. Отвоевался разведчик. Было бы хоть пять секунд — сменил бы обойму, попробовал бы…
Хлопнули выстрелы. Не очередь — короткие, злые, частые шлепки. Загромыхало ружье, и пару раз щелкнул пистолет. Вот только «жигуленок» даже не дернулся. Зато снова отозвался жалобным звоном «КамАЗ». Они что, не поняли еще?! Плевать. Пять секунд. И перекатиться по кювету обратно.
Бред. Глюк. Полузабытый сон армейской молодости: корчатся окровавленные люди в штатском, а из-за колеса торчит огрызающийся «калаш». Ну что, чем можем — поможем. Спасибо, хоть невидимости для верхнего зрения у них нету. С одним только обычным было бы гораздо хуже — кустики мешают.
Кто-то вскрикнул и завыл протяжно, заскулил. Из кювета на той стороне поднялся человек, вскинул руки — и рухнул на спину, сбитый хлестнувшим из-за колеса огнем. Все. Красного больше не видно, медленно гаснет мертвенно-спокойная синева. Чернеет. И исчезает совсем. Только металл отсвечивает, да еще бледное марево дрожит. Как у всех свежих трупов. Вроде бы все. Ствол под машиной еще пару раз рыскнул из стороны в сторону — сначала нервно, потом плавно, внимательно. Все.
— Земеля! Эй, за колесом! Цел?
— Вроде бы. Слушай, чего это они?.. — из-под машины тяжело поднялся водитель. — Я охренел, когда увидел. Они что, теперь за всех подряд взялись? — тут вопросы кончились, и начался праздник могучего русского языка. Той его части, которой нет в большинстве словарей. Значит, нынешним видом любимого грузовика любуется. Энергично так любуется, в лучших традициях. По этим традициям шофера бо-ольшие специалисты. Правда, говорят, что они только на втором месте. После моряков. Но каковы же тогда морские загибы!
Прервать водителя Александр не решился. Вместо этого занялся делом. Если не главным, то уж точно не последней важности: осмотром поля боя. С места происшествия следовало исчезнуть быстро, однако собрав максимальное количество информации. Ну и трофеев заодно. В ближайшие дни, похоже, лишних стволов и патронов не будет. Все пригодятся.
Самая большая радость — «Калашников», что возле «Жигулей» остался. Старый, потертый «АКМС». Надежная машинка, проверенная поколениями и мировым сообществом. Вот только патронов к ней до обидного мало. Два магазина изолентой стянуты — и все. Видно, не собирались «чистильщики» всерьез воевать. Хорошо хоть полные «рожки», не успел покойник пострелять.
Заглянул в салон. Рации не было — и правильно, к чему она в век сотовой связи? Мобильник нашелся не на поясе, а в кармане. Новенький, не потертый, не запыленный. На всякий случай надо выключить: говорят, их и без ответа на звонок найти можно. Потом разберемся, кому с этого поста звонили.
Что еще? Паспорт, водительские права, потертый партбилет «чистильшика» — номер трехзначный, так что покойник был не из самых — самых, но и не последний в очереди. А вот и поновее бумажка: приказ временного коменданта города… Число сегодняшнее, подпись, две печати — гербовая и «капелька». Ого! Так они всерьез решили переворот устроить! Интересно, только в отдельно взятой губернии или по всей стране? В последнее верится с трудом, первое — глупо. Впрочем… Мелких фюреров всегда хватало. А также комендантов. И генерал-президентов гордых республик размером в пять наших районов. Кто оставил след в истории, кто просто наследил, но все когда-то начинали с одного коричневого батальона. Или, того интереснее, со взвода автоматчиков в местном Совете депутатов. И каждый мыслил себя не иначе, как в мировом масштабе. Ладно, пошли дальше. Посмотрим, что и как.
Вот у этих, на обочине, и партбилетов не оказалось. Временные удостоверения, тоже новенькие. На этой неделе выданы. Надо понимать так, что мобилизовала партия свой резерв — сочувствующих и соболезнующих. Срочно понадобились новые люди — при всем том, что и так их было немало. Сколько же сейчас «чистильщиков» в городе? Десять тысяч, двадцать, пятьдесят?
Хотя, в общем-то, разница уже не существенна. Почти всех удалось вывезти. Благо опыт есть, в прошлый раз все гораздо хуже было. Из своих — всех, кто не уехал за последние пять лет… и кого не успели взять в ходе «ликвидации особо опасной банды». Из тех, кто называл себя Древними, — всех, кого нашли и кто захотел, не силой же их гнать… Даже Игорьку и остаткам его команды послали приглашение. Без всякого, впрочем, эффекта, и даже без ответа. Вывезли молодежь. Вывезли семьи, и это, пожалуй, было самым сложным: уговорить какого-нибудь солидного папашу бросить все, что нажил еще с советских времен… Да еще и объяснить при этом, что его сын или дочь — как раз те самые нелюди, которых он сам обещался друзьям-собутыльникам давить голыми руками… Тут уж одними словами обойтись не удалось. Хорошо хоть полная нечувствительность к внушению в этих семьях ни разу не встретилась.
— Эй, мужик! — водитель высказал все, что хотел, и начал понемногу приходить в себя. — Ты мне все- таки скажи, чего это они? И вообще, ты сам-то кто будешь?
— Да вот как раз из тех, которые им нужны, — Александр нагнулся, поднял за ремни оба ружья сразу. Одно помповое, а второе — обычная охотничья двустволка, старенькая, потертая. Повернулся к шоферу, показал трофеи. — Возьмешь, нет? Мне и автомата хватит, а тебе пригодится. Не надо самому — продашь кому-нибудь потом. Если такое началось, стволы будут нарасхват, вот тебе и компенсация ущерба.
— Нет, ты погоди, это как — которые нужны? — «дальнобойщик» на всякий случай попятился и приподнял оружие. — Они же этих… нелюдей ищут, колдунов. Так ты что, тоже?
— Ты железку-то опусти, опусти, она тебе пока не нужна, — спокойно посоветовал Александр. — А то еще стрельнешь с перепугу, мне тем же ответить придется, а не хочется. Все-таки вместе повоевали… Ты лучше скажи, чего ты сам за автомат схватился-то? Тебя вроде бы трогать не собирались, отлежался бы под машиной. Хотя кто их знает, посчитали бы сообщником… А ловко ты их срезал! Чувствуется, что не впервой. Где на боевых-то был? В Чечне?
— Знал бы, за кого вступаюсь… — водитель сплюнул, но оружие все-таки опустил, а потом и вовсе повесил на плечо. — Я еще до Чечни успел, в Афгане. Как раз наш призыв туда последним попал. А у вас, колдунов, все так круто шевелятся? Что-то ты по ним не молниями стрелял, или мне показалось? Я думал, ты из УБОПа какого-нибудь, да они тебя узнали, вот и встрял с дуру. Вижу — прыгает, как спецназовец, из табельного ствола бьет, ну и вспомнил молодость… Не положено говорить — так хоть мозги не парь… колдун с «Макаровым»…
— Да я и не парю, я серьезно, — держать ружья в руке надоело, и Александр с лязгом опустил их на асфальт. — Вот такие мы, нелюди, и есть. Эти вот деятели нас чувствуют… ну, эти уже нет, но их дружки точно. А так, в общем-то, ничего особенного, и на молнию у меня сил не хватит, даже если сам взорвусь. И вообще, с пистолетом — оно надежнее, а с автоматом и вовсе. Да, а чего ты одиночными-то стрелял? «Рожок» экономил или чтобы поточнее?
— А как я из «сайги» буду очередями бить? — шофер хмыкнул и снова сплюнул на обочину. — Добро бы хоть карабин, а то ружье непутевого калибра, только и того, что вид страшный… Там у тебя помповик какой валяется, двенадцатка?
— Она самая, — кивнул Александр. — И двустволка тоже. Ижевского завода, если не ошибаюсь. Бери, штука надежная… Слушай, земеля, я тут задремал, пока ехали — не скажешь, где мы сейчас? До Желтогорска далеко еще?
