– Татьяна Леони… – Девушка осеклась.
Все вокруг – наваждение. Бред, фата-моргана. Значит, тренер тоже ненастоящая.
– Диа-куа… – прошептала женщина, тая в воздухе. Так и не показав лица. Последним движением перед ее исчезновением был указующий за спину Карины жест.
Карина развернулась словно ужаленная. Но там ничего, кроме нависшей громады велотрека, не было. Такие же темные двери-глазницы, обшарпанные стены, крошево стекла на крыльце.
– Олег! – не выдержав, заорала Карина. – Оле-е-ег!
Она в паническом бешенстве с разбегу пнула свою сумку, и та рассыпалась невесомым прахом.
– А-а! – закричала Карина, в отчаянии опускаясь на колени и обхватывая голову руками. – Что со мной происходит? Это сон?! Эй, кто там? Скажите – это ведь чертов долбанный сон?
Тьма помолчала немного и ответила с морозным придыханием, холодящим каждый нерв:
– Диа-куа…
Карина забилась в истерике, судорожно хватая ртом воздух, пахнущий женским потом и могильным тленом. Через минуту она упала ничком и стала беспомощно царапать сухой асфальт, ломая короткие ногти, до крови кусая губы, сплевывая густой солоноватой слюной.
А слезы лопались на ее щеках от страшного шепота:
– Диа-куа…
В огромном здании оперного театра, кроме всего прочего, находились секция бокса и гимнастический зал.
Еще при совке кому-то из гениев горкома пришла в голову светлая мысль – устроить в правом крыле спортивные залы. А фиг ли? Зато – экономия площади!
И до сих пор, как ни странно, эта нелепость сохранилась – горожане привыкли к ней, администрация театра давно смирилась, матерые тренеры обжились. О, нужно было видеть результаты торжества советской смекалки: юные балерины порхали до туалетов по каменным лестницам вперемежку с жилистыми потными пацанами. Просто триумф архитекторского мышления! Мохаммед Али был бы в восторге от этого зрелища…
Алексей, конечно, уже очень давно тренировался в современном комплексе, где были и бассейн, и массажные комнаты, и шикарный зал с импортными снарядами, но сегодня ему захотелось прийти именно сюда.
Захотелось заглянуть в прошлое…
Небо хмурилось, и дождик, вот-вот готовый начаться, был вовсе не к лицу этому июльскому вечеру.
Прогулявшись по площади, Алексей подошел к правому крылу театра, постоял немного и оттянул тяжелую дверь, входя внутрь.
На первом этаже находился боксерский зал, откуда раздавались методичные глухие звуки – шла уже вторая половина тренировки, когда ребята либо оттачивают мастерство со спарринг-партнером, либо самозабвенно колотят по мешкам.
Поднимаясь на второй этаж, Алексей ласково вел мозолистой рукой по резным крашеным перилам. Он помнил их форму еще с детства, но тогда перила казались ему высокими и большими. Миновав два длинных лестничных пролета, Алексей оказался на площадке второго этажа. Здесь на скамеечках рядком сидели мамы, бабушки и няни в ожидании своих отпрысков. Когда-то и его так же встречала бабушка после «трены». Он вежливо кивнул им и, стараясь не шуметь, заглянул в зал.
Практически ничего не изменилось за прошедшие двадцать лет, ну разве что обновили некоторые снаряды и маты на полу выглядели не так потрепанно, как раньше.
Сейчас занимались две младшие группы мальчишек и несколько ребят постарше.
Мелюзга с воплями пыталась выполнить комбинацию рандат-фляк, усатый тренер страховал их. Некоторые пацанята боялись прыгать головой назад, за что подвергались насмешкам товарищей, а другие, наоборот, так усердно сигали, не рассчитывая импульс толчка, что приземлялись не твердо и по инерции шлепались на задницу.
Лица старших были сосредоточены – ребята занимались упражнениями посерьезней. Кто-то оттачивал опорный прыжок, кто-то выполнял комбинации на брусьях, кто-то старался намертво зафиксировать на кольцах «крест», кто-то вертелся на турнике…
Алексей машинально потер левое запястье: накануне он неудачно вышел на сальто Ковача после перелета Ткачева и чуточку потянул связки.
Он, оставаясь незамеченным в темноте коридора, глядел на ребят, и картины далекого детства всплывали в памяти…
Мама отдала Лешу в спортивную гимнастику в шесть лет. Проигнорировав бабушкины причитания насчет ужасных травм, она привела его в этот зал и записала в младшую группу к тренеру-практиканту Александру Петровичу. Несколько первых занятий закончились ревом и обещаниями «никогда-никогда больше не приходить сюда». Да и что, в самом деле, может противопоставить шестилетний пацан первоначальной «растяжке», когда его пытаются посадить на шпагат за неделю?
Да ничего, кроме слез.
Но постепенно Леша втягивался в спорт. Он сдружился с ребятами из своей группы, научился некоторым финтам, которыми мог хвастаться в школе перед неуклюжими одноклассниками, принял участие в первом соревновании, где получил не такие уж низкие оценки, как ожидал. И спустя год был уже безвозвратно влюблен в спортивную гимнастику.
Сейчас ему почему-то вспомнился один случай, после которого он понял, что к выполнению упражнений нужно относиться очень внимательно и без излишнего выпендрежа. Произошло это на третьем или четвертом году занятий.
Привыкнув проделывать различные комбинации и связки на грани фола, чтобы обогнать по результатам других ребят, Леша однажды недостаточно тщательно намазал ладони магнезией, прежде чем повиснуть на снаряде. Не специально, а из-за беспечности и избыточной уверенности в своих силах. И на первом же подъеме разгибом его руки сорвались. Леша так треснулся нижней челюстью о перекладину, что мгновенно потерял сознание и навзничь свалился на мат. Александр Петрович чуть с ума тогда не сошел – думал, все, кранты, в тюрьму за пацана загубленного сядет.
Но ничего, обошлось. После кружки воды в лицо и нескольких пощечин Леша очнулся и долго лупал глазами, узнавая тренера и склонившихся над ним ребят из группы. Потом выплюнул два молочных зуба и щербато улыбнулся. От радости Александр Петрович разрешил ему остаток тренировки провести в «яме».
О, «яма»… Это было святое место для всех пацанов младше тринадцати, да и «старшики» подчас не брезговали побеситься в ней.
«Яма» представляла собой довольно объемный прямоугольный резервуар, засыпанный доверху разнокалиберными кусками поролона. Над ней висели кольца, и изначально ее функция была в обеспечении безопасности гимнастов при отработке упражнений – что-то вроде батута. Но какова была радость ребят, когда тренеры позволяли им попрыгать в «яме» просто так!
Непременная «войнушка», прятки, шалаши – все это можно было в два счета устроить с помощью мягких кусков поролона…
Леша самозабвенно бесился в «яме» до конца занятия, вызывая жгучую зависть остальных пацанов.
Но…
Когда он пришел на следующую тренировку, Александр Петрович совершил абсолютно непонятный и крайне обидный поступок: он разрешил всей группе развлекаться в «яме» целых два часа. И ребята с визгом бросились строить баррикады для очередного поролонового сражения.
Все, кроме Леши.
Его Александр Петрович заставил подтягиваться, держа чешку между оттянутыми вниз носочками. Старый, проверенный способ отработки техники – если подопечный начинал дрыгать ногами или разводить их, чешка выпадала.
И тогда нужно было начинать сначала.
