задание, я не брала с собой сумку: уж слишком громоздко и неудобно. Вот почему я предпочитаю блейзеры с большими карманами. Сегодня на мне был как раз такой, от фирмы «Донна Каран», с подходящей юбкой. А также синяя блузка и черные туфли без каблуков. Каблуки — еще одна помеха в нашей работе.
К сожалению, на сей раз в моих карманах платков не оказалось. Я быстро рассмотрела запасной вариант: воспользоваться взамен галстуком Бенедикта, чудовищным изделием в зеленую и оранжевую полоску, вдобавок широченным — такие фасоны устарели уже лет тридцать назад. Он был также щедро усеян пятнами шоколада. Да, может, Харб и отстает от моды, но умеет уравновесить это неряшливостью.
Очевидно, Бенедикт разгадал мое намерение, потому что протянул мне пачку платков из своего кармана.
Комнату 514 мы нашли без особых затруднений. На табличке рядом с дверью все еще значилось имя доктора Бустера. Приемная была полна орущих детей и обессиленных мамаш. Я подошла к стойке дежурной сестры и сумела обратить на себя ее внимание.
— Я лейтенант Дэниелс. А это детектив Бенедикт. У нас есть несколько вопросов относительно доктора Бустера.
Девушка подняла на меня неправдоподобно зеленые глаза. Мне потребовалось некоторое время, чтобы сообразить: скорее всего это просто контактные линзы.
— Вы поймали убийцу?
— Нет, мэм. Еще нет. Вы знали доктора Бустера?
— Я работала у него в течение семи лет. Он был хорошим врачом. Он не заслужил такой участи.
— Могу я узнать ваше имя, мэм? — У Бенедикта уже был наготове блокнот.
— Растич. Мария Растич.
Зазвонил телефон. Она сняла трубку, произнесла несколько слов и переключила вызов.
— Нам хотелось бы взглянуть на список пациентов.
— Мы уже передали такой список тому, другому офицеру.
Увы, тот список мы уже видели. В нем не было Чарлза Смита. Вообще никого по имени Чарлз.
— Мы хотели бы увидеть список, который бы перекликался с фамилиями на рецептах. Доктор Бустер незадолго до смерти выписал рецепт на большое количество секонала. Кто-нибудь из его пациентов принимал секонал?
Она нахмурилась и развернулась на офисном стуле к компьютеру. Несколько секунд нажимания клавиш — и она отрицательно покачала головой:
— Нет. Никакого секонала.
— А как насчет пациентов доктора Куздорфф и доктора Потта? — спросил Бенедикт.
— Это относится и к ним. Ни одного такого пациента нет. Несколько лет назад мы прописывали секонал при нарушениях сна, но сейчас предпочтительным средством является флюразепам.
— У вас есть копии рецептов доктора Бустера?
— Тех, что он выписывает здесь, — да. Они должны быть в компьютере. Наша база данных позволяет извлекать информацию, исходя из имени пациента, номера страхового свидетельства, заболевания, даты посещения, даты записи на прием и выписанного рецепта.
— Могло так случиться, что доктор выписал рецепт вне своих приемных часов?
— На секонал? Это было бы странно. Ведь данное лекарство относится к медикаментам, применение которых находится под контролем, ко второй их категории. Я вообще не понимаю, с какой стати было его выписывать, будь то в приемные часы или нет.
— Но в принципе такое возможно?
— Конечно. Все, что в данном случае потребовалось бы доктору, — это бланк рецепта.
— А из аптек звонят вам сюда, чтобы получить подтверждение на выписанный рецепт?
— Иногда. Но если это вне приемных часов, они могут продать лекарство и без предварительного звонка. Из больничной аптеки никогда не звонят. Тамошние фармацевты знают всех наших врачей.
Я протянула свою визитную карточку.
— Благодарю вас, мисс Растич. Прошу вас позвонить, если вы вспомните что-либо, могущее помочь. Если вас не слишком затруднит, я хотела бы поговорить еще с некоторыми сотрудниками.
— Конечно, нет. Я доложу о вас.
Мы с Харбом провели еще час, беседуя с персоналом Бустера и его коллегами-врачами. Все они в один голос повторили то, что уже сообщила нам зеленоглазая медсестра. Никто не знал, зачем Бустеру понадобилось выписывать рецепт на секонал, и никто не знал того пациента, которому он мог понадобиться.
Но как бы то ни было, Бустер все-таки выписал этот рецепт, что подтверждалось Департаментом норм и правил штата Иллинойс и некто, назвавшийся Чарлзом Смитом, получил по нему лекарство и предположительно использовал его при похищении нашей Джейн Доу. Если никто из конторы Бустера не мог его вспомнить, быть может, вспомнит принимавший рецепт фармацевт?
Мы вышли из здания амбулатории и дошли до его уродливого собрата, где нас поджидала больничная аптека. Перед ней выстроилась очередь. Однако одной из немногих привилегий человека, имеющего полицейский значок, является возможность проходить без очереди. Что и говорить, это вызвало раздражение дюжины людей, впереди которых мы влезли, но невозможно угодить всем и всегда.
Фармацевт выглядел именно так, как и положено выглядеть аптекарю: лысеющий, средних лет, «истинный американец», «белая кость», в очках и белом халате. Звали его Стив, и он сообщил, что работает здесь уже три года.
— Вы были на службе десятого августа?
Он дважды сверился со своим графиком и сказал, что да, он действительно работал в тот день.
— Вы не помните, как в тот день отпустили по рецепту шестьдесят миллилитров жидкого секонала?
В его карих глазах зажегся огонек.
— Да. Да, помню! Этот заказ практически истощил наши запасы.
— Не могли бы вы описать, как выглядел тот человек?
Его лоб пошел морщинами.
— Это был мужчина — вот что я точно помню. Но как он выглядел? Нет, тут я пас. Через мои руки проходят сотни рецептов в день, а это было два месяца назад.
— Не было ли в его наружности чего-нибудь необычного? Может, очень высокий или, наоборот, приземистый? Старый или молодой? Цвет кожи, глаз? — спросил Харб.
— По-моему, он был белый. Ни молодой, ни старый. Но я не уверен.
— Не был ли он горбатым? — вмешалась я, вспомнив психологический профиль, выданный ФБР.
Бенедикт метнул в меня обалделый взгляд, но из уважения к званию не стал расспрашивать в присутствии штатского лица.
— Вы имеете в виду, как Квазимодо? — спросил Стив.
Я почувствовала себя дурой, но кивнула.
— Нет, я бы тогда запомнил.
— Приобрел ли он также и шприцы вместе с секоналом?
— Я не уверен. Позвольте мне проверить.
Он подошел к своему компьютеру и нажал несколько клавиш.
— Вот он, рецепт. — Стив указал на экран. — Выписан на имя Чарлза Смита. Больше этот человек нигде не значится в нашем компьютере. Об иглах тоже ничего нет. Единственное, что он приобрел у нас, — это секонал.
— У вас есть изначальный рецепт, тот, что написан от руки?
— Нет. Мы их выбрасываем в конце недели.
— Как вы определяете, настоящий рецепт или поддельный?
— Я полагаю, что сфальсифицировать рецепт возможно, но кто, кроме самого врача, может знать, сколько именно миллиграммов тетрациклина требуется для борьбы с респираторной инфекцией? Что же касается медикаментов, относящихся к классам «В» и «С», — тех, которые потом можно загнать на улице, — по поводу их мы звоним врачу, чтобы уточнить.
