Залп выстрелов, донесшихся из дворцовых садов, оборвал его речь.
Все мы бросились на балкон, как раз в тот момент, когда человек двенадцать из моей дворцовой стражи бросились к нескольким удаленным кустам, преследуя кого-то, спасавшегося бегством. Прямо под нами на багровой лужайке кучка стражников окружала неподвижное распростертое тело.
По моему приказанию тело перенесли в комнату, где мы держали совет. Когда они опустили его к нашим ногам, мы увидели, что это был краснокожий молодой человек. Его вооружение было просто, как вооружение рядового солдата или же человека, желавшего скрыть свою личность.
– Еще один из шпионов Зат Арраса, – воскликнул Хор Вастус.
– По-видимому, да! – заметил я и, обращаясь к стражникам, прибавил. – Унесите прочь это тело!
– Постойте, – сказал Ксодар. – Благоволи, принц, приказать, чтобы принесли кусок сукна и небольшой сосуд с маслом.
Я кивнул в знак согласия одному из солдат, который вышел из комнаты и тотчас же вернулся с вещами, затребованными Ксодаром. Чернокожий встал на колени возле тела и, обмакнул кусок сукна в масло, потер им слегка лицо убитого. Затем он с улыбкой обернулся ко мне и показал результат своей работы. На лице оказалось пятно кожи – белой, как моя собственная. Тогда Ксодар схватил в руку черные волосы и резким движением сорвал их прочь: под ними был лысый череп!
Стражники и офицеры тесно окружили труп, распростертый на мраморном полу. Не было конца возгласам изумления.
– Это младший жрец! – прошептал Тарс Таркас.
– Боюсь, что гораздо хуже, – возразил Ксодар.
– Посмотрите!
С этими словами он вытащил кинжал и вскрыл запертый кошелек, висевший на доспехах мертвого; он извлек оттуда золотой ободок, украшенный большим драгоценным камнем. Это было украшение под пару тому, что я взял у Сатор Трога.
– Это был святой жрец, – сказал Ксодар. – К счастью для нас ему не удалось уйти.
В эту минуту в комнату вошел взволнованный офицер.
– Принц, имею доложить, что товарищ этого молодца скрылся от нас. Полагаю, что это произошло не без попустительства одного или нескольких людей, приставленных к воротам. Я приказал арестовать их всех.
Ксодар передал ему масло и сукно.
– С помощью этого средства ты можешь обнаружить шпионов, – сказал он.
Я немедленно распорядился, чтобы произвели секретные розыски в городе, так как каждый марсианский сановник имеет собственную полицию. Полчаса спустя офицер стражи снова явился с докладом. На этот раз наши худшие опасения оказались подтвержденными: половина стражников у ворот оказались жрецами, выкрашенными под гелиумцев.
– Идемте! – воскликнул я. – Дорога каждая минута! Идем сейчас же в Хастор. Если жрецы попытаются задержать нас, это приведет к крушению всех планов и к полному провалу экспедиции.
Десять минут спустя мы неслись в ночной тьме к Хастору, готовясь нанести первый удар для спасения Деи Торис.
20. Воздушный бой
Через два часа после того, как я покинул дворец в Гелиуме, то есть около полуночи, Кантос Кан, Ксодар и я прибыли в Хастор. Карторис, Тарс Таркас и Хор Вастус отправились прямо в Тарк на другом крейсере.
Транспортные суда должны были тотчас же двинуться в путь. Им было приказано немедленно идти к югу. Военный флот должен был нагнать их утром второго дня.
В Хасторе все уже было готово. Кантос Кан так обдумал все детали кампании, что через десять минут после нашего прибытия первый корабль уже выплыл из дока, а затем через каждую секунду один корабль за другим плавно поднимался в темное небо. Образовалась длинная линия, тянувшаяся далеко к югу.
Только когда мы вошли в каюту, мне вздумалось спросить Кантос Кана, какое у нас число. Я так и не знал, наверное, сколько времени я провел в темнице Зат Арраса. Кантос Кан мне ответил, и сердце мое сжалось в смертельной тоске. Я просчитался во времени! Триста шестьдесят пять дней уже прошли – было слишком поздно спасти Дею Торис.
Я не сказал об этом Кантос Кану, не сказал ему, что даже если мы войдем в храм Иссы, то вряд ли найдем там принцессу Гелиума. Она могла быть уже убитой, ведь я не знал точно числа, когда она в первый раз увидела Иссу.
Но к чему было смущать друзей предчувствием личного горя? Они уже и так достаточно разделили со мной в прошлом все опасности и волнения. Отныне я хотел один нести свою печаль, а поэтому я никому не сказал о том, что мы опоздали.
Если экспедиция не могла спасти, она могла покарать! Кроме того польза такого набега для народов Барсума могла быть огромной: они должны были воочию убедиться в жестоком обмане, в котором их держали долгие века. Тысячи людей могли ежегодно спасаться от страшной судьбы, которая подстерегала их в конце благочестивого паломничества.
Еще больше пользы принесла бы экспедиция, если бы открыла красным людям путь в прекрасную долину Дор. В стране потерянных душ между утесами гор Оц и ледяными горами лежало много земель, которые и без орошения давали бы богатый урожай.
Это была самая плодородная местность на всей поверхности умирающей планеты. Только здесь бывали дожди, падала роса, только здесь имелось море и вода в изобилии. И все это находилось во власти жестоких и злобных существ, а остальным барсумцам доступ в эту прекрасную плодородную страну преграждался остатками некогда могучих рас. Если бы только мне удалось сломить преграду религиозных суеверий, которая удерживала красных людей вдали от этого Эльдорадо! Я достойно увековечил бы этим память моей бесценной Деи Торис. Я снова послужил бы на пользу Барсука, и мученичество Деи Торис не было бы напрасным.
На утро второго дня, при первых проблесках рассвета, мы увидели вдали транспорты и вскоре смогли обменяться сигналами. Должен заметить, что радиограммы очень редко употребляются в военное время для передачи каких-либо секретных сообщений. Как только одна нация придумает секретный шифр или изобретет новый инструмент для беспроволочной передачи, соседние народы немедленно прилагают все усилия, пока им не удастся перехватить и расшифровать сообщения. Таким образом, практически невозможно ими пользоваться, и ни одна армия не решается передать таким способом важные сообщения.
Тарс Таркас сообщил, что на транспортах все благополучно. Военные суда прошли вперед, и соединенный флот немедленно поплыл над южным полюсом, держась близко от поверхности почвы – из боязни быть обнаруженными раньше времени. Мы уже приближались к владениям жрецов.
Далеко в авангарде цепь воздушных разведчиков оберегала нас от неожиданного нападения. Таким же образом мы были защищены с флангов и с арьергарда; весь наш флот растянулся на протяжении двадцати миль. В таком построении мы двигались несколько часов по направлению ко входу в Омин, когда один из авангардных разведчиков вернулся с донесением, что видно отверстие горы. Почти в ту же минуту с левого фланга отделился другой разведчик, летя к нам с бешеной скоростью.
Быстрота его хода говорила о важности донесения. Кантос Кан и я ожидали его на маленькой передней палубе, которая соответствует мостику на морских кораблях. Едва небольшой аэроплан опустился на палубу нашего судна, как разведчик вбежал к нам по лестнице.
– Большой флот военных кораблей на западе! – закричал он. – Их должно быть около тысячи, и они все направляются прямо на нас.
– Шпионы жрецов не напрасно проникли во дворец Джона Картера, – заметил Кантос Кан. – Ждем твоих приказаний!
– Послать десять военных кораблей для охраны входа в Омин с приказанием не выпускать и не впускать ни одно враждебное судно. Мы этим закупорим большой флот перворожденных.
– Остальные военные суда строятся в виде большого «Y» с острием, направленным прямо на юго- восток. Транспортные суда в непосредственной близости следуют за кораблями, пока острие «Y» не войдет в неприятельскую линию; тогда «Y» разогнется у основания в обе стороны, из которых каждая должна
