человек бились здесь, красные против черных. Никто не просил пощады и никто не давал ее.
Я думаю, мы все понимали, что от исхода этого боя будет навсегда зависеть положение обеих рас на Барсуме. Это была борьба между старым и новым миром, но я ни разу не усомнился в ее исходе. Я сражался за торжество красных людей Барсума и за полное освобождение их от рабства безобразного суеверия.
Пол был залит кровью и завален убитыми до такой степени, что нам приходилось становиться на них, чтобы продолжать бой. В разгаре борьбы мне пришлось повернуться к большим окнам, выходящим в сады Иссы, – и я затрепетал от радости.
– Взгляните, перворожденные! – вскричал я торжествующе. – Взгляните!
На минуту бой прекратился. Все глаза обратились по направлению, которое я указывал, и перворожденные увидели картину, которая вероятно, показалась им плодом дикой фантазии.
Поперек всего сада, от края до края, стояли колеблющиеся ряды чернокожих, которых теснила огромная орда зеленых воинов, верхом на могучих тотах. В то время как мы смотрели, один зеленый воин выехал вперед из задних рядов и громко отдал какой-то приказ своему страшному легиону.
Это был Тарс Таркас, джеддак Тарка. Он взял наперевес свое огромное сорокафутовое копье, и воины его сделали то же. Тогда мы поняли значение его команды. Всего несколько саженей отделяло теперь зеленых воинов от черных рядов. Еще слово великого тарка – и с диким боевым кличем кочевников бросились зеленые воины в атаку. С минуту перворожденные выдерживали натиск, но только с минуту – затем страшные звери со своими не менее страшными всадниками промчались сквозь ряды.
За ними следовали пешие отряды красных людей. Зеленые воины оцепили храм, а красные вошли внутрь его. Мы обернулись, чтобы продолжать бой, но врага больше не было. Чернокожие скрылись!
Моя первая мысль была о Дее Торис. Закричав Карторису, что я нашел его мать, я бросился бегом к комнате, где я ее оставил. Карторис следовал за мной. За нами шли те из нашего маленького отряда, которые уцелели после кровавого боя.
Как только я вошел в комнату, я сразу увидел, что кто-то был здесь после меня. Шелковая накидка лежала на полу. Ее раньше здесь не было. На полу валялись кинжал и украшения, как будто их сорвали во время борьбы. Но хуже всего было то, что дверь, которая вела в подвал, куда я спрятал Дею Торис, была открыта.
Одним прыжком очутился я возле нее и бросился в коридор. Дея Торис исчезла! Несколько раз звал я ее по имени, но ответа не было. Думаю, что в эту минуту я был близок к сумасшествию. Я не помню, что говорил, что делал, но знаю, что мной овладела безудержная ярость.
– Исса! – завопил я. – Исса! Где Исса? Обыщите храм и найдите ее, но пусть никто не тронет ее, кроме Джона Картера. Карторис, где помещение Иссы?
– Вот сюда! – крикнул юноша и бросился, сломя голову, к центру храма. Он буквально летел, но я не отставал и еще торопил его.
Наконец мы подошли к большой резной двери и через секунду очутились в обширном зале. Здесь я увидел сцену, свидетелем которой мне пришлось уже быть однажды. Я увидел трон Иссы, окруженный рабами и рядами солдат.
Мы так быстро набросились на них, что не дали людям возможности опомниться. Одним ударом я сразу сразил двух солдат в переднем ряду, тяжестью своего тела пробился сквозь два оставшихся ряда и вскочил на возвышение с резным троном.
Отвратительная старуха, дрожа от страха, пыталась ускользнуть в потайной ход, но на этот раз я не дал себя одурачить и успел схватить ее за руку. Стража приготовилась ринуться на меня со всех сторон, но, выхватив кинжал, я приставил его к мерзкой старушонке и приказал им остановиться.
– Стойте! – закричал я. – Стойте! Или мой кинжал пронзит сердце Иссы!
Они остановились в нерешительности. В это время из внешнего коридора за моим маленьким отрядом ворвались в тронный зал тысячи воинов с Кантос Каном, Хор Вастусом и Ксодаром.
– Где Дея Торис? – закричал я Иссе.
Ее глаза дико блуждали по залу. Я думаю, она не сразу сообразила истинное положение – она не могла осознать, что ее храм пал под натиском людей из внешнего мира. Когда, наконец, она поняла это, то должна была понять, что для нее это означало потерю власти, унижение, разоблачение обмана, в котором она так долго держала свой народ.
Она не могла поверить реальности картины, которая была у нее перед глазами, когда к ней подошел великий священнослужитель ее религии, ее первый министр и высшее лицо в государстве.
– Исса, богиня смерти и вечной жизни! – воскликнул он. – Восстань в могуществе своего справедливого гнева и одним мановением твоей всемогущей руки порази насмерть этих богохульников! Не дай спастись ни одному! Лучезарная Исса, твой народ уповает на тебя. Дочь меньшей луны, ты одна всемогуща! Ты одна можешь спасти нас. Мы ждем твоей воли. Порази их!
И тут она сошла с ума. В моих руках извивалась жалкая безумная женщина. Она визжала и лепетала бессвязные слова. Она кусалась и царапалась в бессильной ярости и хохотала зловещим страшным смехом, от звука которого стыла кровь. Рабыни в ужасе закричали и отшатнулись. Она хотела прыгнуть за ними, скрежетала зубами и плевала на них. Боже, что это была за отвратительная картина!
Я потряс ее, надеясь хоть на минуту привести ее в себя.
– Где Дея Торис? – заорал я ей в ухо.
Страшная ведьма начала бормотать непонятные слова, но затем внезапно в ее отвратительных глазах проснулось сознание и засветился хитрый огонек.
– Дея Торис? Дея Торис? – и затем снова раздался визгливый, нечеловеческий хохот.
– Да! Дея Торис! Знаю, знаю, – бормотала она. – И Тувию, и Файдору; дочь Матаи Шанга! Все они страх как любят Джона Картера. Ха-ха-ха! Вот потеха! Они смогут все вместе год размышлять о своей любви в храме Солнца, вот только, пожалуй, пищи у них будет маловато! Ха-ха! Какое божественное угощение! – и она облизала пену со своих жестоких губ. – Не будет больше пищи – они могут съесть друг друга. Ха-ха-ха!
Ужас почти парализовал меня. Вот, значит, к какой судьбе приговорило Дею Торис страшное существо, находящееся в моих руках. Я дрожал от ярости и тряс ее изо всех сил.
– Отмени свой приказ! – орал я. – Отзови осужденных! Живее, или ты умрешь!
– Поздно! Вот потеха! – Ха-ха-ха! – и она снова начала бормотать и визжать.
Почти невольно занес я свой кинжал над ненавистной старухой, но что-то вовремя остановило меня; и я рад этому. Было бы недостойно убить эту женщину своей рукой. Я приготовил другую судьбу для «божественной» Иссы.
– Перворожденные – закричал я, обернувшись к стоящим в зале чернокожим. – Вы видели бессилие Иссы, а боги ведь всемогущи! Исса не богиня! Она – жалкая, злобная старушонка, обманывавшая вас и игравшая вами. Берите ее! Джон Картер не желает пачкать своих рук ее кровью!
С этими словами я столкнул с пьедестала бешеное животное, которому поклонялся весь Барсум, как божеству, всего полчаса тому назад. Внизу ее ожидал обманутый народ, горящий жаждой мщения.
Выискав глазами Ксодара среди начальников красных людей, я подозвал его и приказал немедленно вести меня к храму Солнца. Не оглянувшись даже, чтобы посмотреть, как встретят перворожденные свою богиню, я выбежал из зала с Ксодаром, Карторисом, Хор Вастусом, Кантос Каном и несколькими другими красными военачальниками.
Чернокожий быстро провел нас через внутренние залы храма во внутренний двор, огромную круглую площадь, вымощенную прозрачным мрамором поразительной белизны. Перед нами возвышался золотой храм, отделанный алмазами, рубинами, сапфирами; бирюзой, изумрудом и тысячами безымянных драгоценных камней Марса, которые красотой и блеском превосходят самые драгоценные камни Земли.
– Сюда! – вскричал Ксодар, повернув ко входу в тоннель.
В это время из храма Иссы раздался оглушительный шум, а затем из ближних дверей выбежал командир пятой роты, крича нам, чтобы мы вернулись.
– Черные подожгли храм, – кричал он, – горит со всех сторон. Спешите к наружным садам, или вы погибли!
Мы оглянулись. Из больших окон, выходивших на храм Солнца, вырывались густые клубы дыма: высокий минарет храма Солнца весь был окутан дымом.
– Ступайте назад! – вскричал я тем, кто сопровождал меня. – Ксодар, проведи их и уходи. Я один пойду
