копать? Кого закапывать? И кого молотком колотить?
— Про цель я вам пока сказать не могу.
— Тогда я могу дать вам ответ: нет. Не зная цели, я с вами работать не буду.
— А мне казалось, что вы присягу принимали… — съязвил Коптин.
— Да, было такое! Но когда речь идет о присяге, тогда не спрашивают, согласен ли ты.
— Это правильно. Тогда договоримся так. Мы с вами просто знакомились. Провели предварительную беседу, ни к чему не обязывающую. Подумаем. И вы подумайте. Может, мы еще вернемся когда-нибудь к этой теме. Договорились?
— Так точно.
— Прекрасно. По рукам. Простите, что от отдыха отвлек.
— Разрешите идти?
— Идите, конечно! — по-дружески кивнул Коптин.
— Ты куда сейчас, в полк? — спросил Колю на выезде дежурный по КПП, знакомый офицер.
— Да нет, домой. Я в отпуске.
— Слушай, не в службу, а в дружбу: заверни по пути в полк, а то вот капраз тут командированный, уехать к вам в часть не может. Коробка передач у него полетела, автомат, а у нас все легковушки в разгоне, как на грех! Кто на рыбалку, кто к теще на блины. Пустой гараж, ну — воскресенье!
— Давай, ладно — все одно день пропал!
— Вот спасибо! Сюда, пожалуйста! — Дежурный махнул стоящему в отдалении капитану первого ранга. — Как раз по пути! Вот капитан вас с ветерком подвезет! Он тоже… Туда же…
Аверьянов саркастически хмыкнул, но промолчал.
— Астахов Максим Александрович, — протянул руку каперанг, усевшись.
— Николай, — ответил на пожатие Аверьянов, трогаясь. — Можно просто Коля… А вы, я смотрю, из флота… У нас все лужи мелкие…
— Я не из флота. Форма лишь для маскировки. Вы когда-нибудь слышали о телепортационной разведке?
— Не слышал, врать не буду! — соврал Николай на голубом глазу. — Я, товарищ каперанг, эту современную муру не читаю. Фантастику вообще на дух не переношу.
— Ну?
— Конечно! Выдумка. Брехня.
— Брехня бывает и занятная.
— Занятной брехней все каналы по телеку забиты. — Аверьянов фыркнул от отвращения, прикидываясь садовым шлангом. — Я Льва Толстого… Вот!.. Того.
— Чего «того»?
— «Того»? Ценю. За откровенность уважаю — вот чего! Мужик честный был. Севастополь защищал… Русский офицер! И книжки писал прямо, обстоятельно, не уходил от острых вопросов! Вот бросилась эта под паровоз? Есть! Мгновенно так и пишет, не фантазирует: холодная, «груз двести»!
— Почему «груз двести»? — удивился Астахов.
— А вы попробуйте под паровоз прыгнуть, товарищ каперанг… Только в цинке потом. Видок, прикиньте. Не заморозишь все фрагменты тела, верно? Ну, значит, задохнешься хоронить. По жаре, без холодильника! Как считаете, в последний путь провожать идти с цветами и в противогазе — так, что ли? «Груз двести», бесспорно. Хороший роман. Отличный, считаю!
— Хм… — усмехнулся Астахов. — А что вы меня все время «товарищ каперанг» называете? «Товарищ» — это уже в далеком прошлом…
— Кому как! Я живу по-старому. И служу по старинке. Верой и правдой. России-матушке. Царю и отечеству. Не за страх, а за совесть. Нашей советской родине.
Астахов повернулся к нему и насмешливо произнес:
— Вот удивили-то… — Выдержав минутную паузу, он добавил: — Вы на дорогу, капитан, хоть изредка смотрите. А то кирдыкнемся на самом интересном месте… А кстати, вы как к Америке относитесь, капитан?
— Да как и она ко мне. То есть никак. Гори она огнем!
— США, вы имеете в виду?
— В первую очередь. Очень фильмы их надоели. Драки показушные. Ведь если удар в голову нормально прошел, то это все, сливай воду, — свет погас. А у них там только отплюнется и пошел снова костями махать. Но я-то знаю, это — труп. Мне и смешно!
Николай снова резко крутанул руль влево, так что пассажира кинуло на дверцу, и прибавил газу, выйдя на встречную полосу. Начало разговора с этим скользким капразом крайне насторожило его. Теперь задача была больше слушать и меньше предоставлять информацию собеседнику, прикидываясь разговорчивым дурачком. Капраза же следует прессовать, чтобы он меньше себя контролировал.
В последний момент Коля едва уклонился от лобового столкновения с «магирусом», уйдя вправо, но тут же вновь устремился на встречную, встряхнув каперанга.
— Зачем вы едете по встречной полосе? Пустое шоссе ведь!
— Да я нарочно. Развлекаюсь. Пугаю встречных, ясно? Разъездились, козлы. На иномарках…
— Да вы же сами на «опеле»… — удивился Астахов.
— Мне можно, — с улыбкой идиота ответил Николай. — А вам что, поговорить не о чем?
— Поговорить как раз есть о чем, — решился Астахов. — Я смотрю, вы уравновешенный офицер. Задача наша будет такая — подломить Америку, понимаете?
— Нет, не совсем.
— Ну, вы не замечаете, что США беспредельно обнаглели? Читали Бжезинского?
— Да я ж сказал, я читаю Льва Толстого!
— А вот напрасно! Напрасно, что вы при этом еще Бжезинского не читаете! А этот господин пишет, что Россию надо побыстрей расчленить на три отдельных государства — с центром в Петербурге, с центром в Москве. Сибирь отделить в качестве третьего государства.
— И в каком мы государстве окажемся? Ну, вы-то — московском, это понятно. А мы — в московском или в питерском?
— Это совершенно неважно, потому что дальше нас размолотят еще мельче — примерно на пятнадцать княжеств.
— Не выйдет! Разве Кремль согласится владеть одной Красной площадью?
— Вы шутите?
— Не знаю, — пожал плечами Аверьянов. — Вот если нефть найдут под Мавзолеем и алмазы под Лобным местом — тогда, глядишь… А потом, вы забыли: как они нам могут такую козью морду устроить: мы же дружим со Штатами!
— Это вам только кажется. Бжезинский пишет — и он прав, по-моему, — что американского партнерства с Россией не существует и существовать не может. Используя выражение «партнерство», имеют в виду равенство. Россия же, побежденная в холодной войне, может существовать теперь только как страна, подвластная США, считает Бжезинский.
— Да ну, ерунда!
— Вовсе не ерунда! США стремятся к мировому господству. Стать суперимперией. Подмять под себя весь мир. Ну, Ближний Восток и Персидский залив уже превратились в область, лежащую под башмаком американского морского пехотинца. А это район основного мирового запаса нефти! Как ваше патриотическое чувство, по-прежнему спит?
— Ага, — кивнул Аверьянов. — Я эту муть не принимаю близко к сердцу. Собака лает, ветер носит.
— А если все так будут рассуждать, то США действительно станут единственным государством, правящим миром. Что захотят, то и сделают…
— Нас не спросясь?
— Вот именно. Я вижу, вы не патриот.
— Ну да. Я капитан.
