Полковник вышел из-за стола и, пройдя между кресел, остановился возле профессора Сэрга.
— Теперь вы! Объясните мне членораздельно, как могло случиться, что ваши подчиненные получили результат, о котором вы не имеете представления?
Профессор Сэрг поднялся с кресла и долго пытался надеть пенсне. Руки у него дрожали, и ему это никак не удавалось.
— Да сидите, сидите, черт бы вас побрал! Почему вы не знаете, какие результаты получили Леддрел и Кайстон?
— Видите ли, — начал Сэрг, — опытов ставили так много, что уследить за результатом каждого практически было невозможно… Кроме того, я был уверен в…
— Знаю, знаю, вы были уверены в их порядочности. Так?
Сэрг утвердительно затряс головой.
Полковник вышел на середину кабинета, широко развел руками, сделал недоуменное лицо и обратился ко всем сразу:
— Господа, я не понимаю, как можно в наше время быть уверенным в порядочности других, когда мы не можем поручиться за свою собственную порядочность? Как можно в наше время верить чужим людям, когда мы сами себе лжем на каждом шагу?
В это время дверь отворилась, и в нее торопливо вошла высокая стройная блондинка.
— Вот, полковник! Это журнал доктора Леддрела, а это — Кайстона.
Полковник небрежно взял две большие тетради в ледериновых переплетах, на каждой из которых значилось:
— Объясните нам, что в них написано. Я все равно ничего здесь не понимаю.
Сэрг наконец укрепил пенсне на тонком горбатом носу, открыл журнал Кайстона и начал нараспев читать:
Полковник снова уселся за письменный стол. Он сжал широкую, скуластую физиономию огромными волосатыми руками и с яростью, и презрением посмотрел на Сэрга:
— Остановитесь вы наконец! Зачем мне двадцать третье, двадцать четвертое мая! Читайте, что было седьмого июля!
Послышалось торопливое Шуршание страниц. Затем минутное молчание.
Никакого ответа.
— Ну, говорите же!
— Здесь нет никакой записи…
— Я так и знал! Покажите мне тетрадь Леддрела.
Теперь он сам, почти отрывая страницы, листал толстую тетрадь в тёмно-синем переплете. Вдруг он остановился. Все, кто сидел в кабинете, увидели, как глаза полковника полезли из орбит.
— Это еще что такое? — прошептал он. — Что это такое, я вас спрашиваю!!!
Он подбежал к Сэргу и ткнул тетрадь ему прямо в лицо. Старик совершенно потерялся и затрясся на своих тонких, длинных ногах, как чучело на пружинных подвесках.
— С-стихи… — наконец пропищал он.
Кто-то не выдержал и громко хихикнул. Полковник был так разъярен, что этого не заметил. Одним прыжком он пересек кабинет и бросил тетрадь в лицо Гроулеру.
— Вот, смотрите, к чему привела ваша разболтанность, преступная разболтанность! Этот тип в течение двадцати дней сочинял стихи! А последние три дня он просто рисовал чертиков. Вот видите! Доктор наук восемь часов сряду рисует в своем научном журнале одних чертей, и об этом никто ничего не знает! О боже! Что это за учреждение! Уходите, уходите все до одного! Мне противно вас видеть…
Собравшиеся, громко передвигая кресла, торопливо начали покидать кабинет.
— Гроулер, останьтесь! — закричал полковник.
Когда они остались вдвоем, полковник вытер потный лоб и уселся на диван. Он долго и тяжело сопел, прежде чем начал говорить уже спокойным голосом.
— Нужно что-то делать, Гроулер. И делать срочно. Если история станет известна в министерстве, нам несдобровать. Нужно начать систематические поиски Кайстона и Леддрела. Нужно восстановить до мельчайших подробностей все, чем они занимались. Нужно…
— Я это уже делаю, сэр. Кайстон занимался кроликами. Леддрел, как это ему и было положено, свои эксперименты проводил в госпитале Святой Виргинии…
— Что он там делал, в этом госпитале?
— Он наблюдал за умирающими.
— Как это — наблюдал?
— Ну, сидел со своими приборами рядом и исследовал их. Врач Зерц показал, что примерно десять дней назад характер деятельности доктора Леддрела резко изменился. До этого он сидел и равнодушно исследовал каждый случай наступления смерти. А затем он ни с того ни с сего стал вмешиваться в лечение больных… Зерц показал, что доктору Леддрелу удалось спасти от смерти четырех обреченных пациентов.
Полковник скривил презрительную мину.
— Гуманизм, — процедил он сквозь зубы. — Из-за своего идиотского гуманизма ученые кретины предают национальные интересы!.. Если бы только знать, что удалось найти Леддрелу! Или Кайстону. Я уверен, что мальчишка получил результат совершенно случайно. Теперь, Гроулер, доложите, что сделано, чтобы вернуть обоих сюда.
— Их ищут повсюду. В газетах напечатаны их портреты и объявлено, что они опасные уголовные преступники, похитившие из казны института четыре фунта платины. Вдоль железной дороги, от Фарнстона до Лонгдена, шарят люди из министерства внутренних дел. У преступников еще хватит ума разболтать, чём мы занимаемся и что им удалось получить.
— Это было бы страшно.
Полковник несколько раз нервно прошелся по кабинету.
— Вот что, Гроулер. Не жалейте денег. Нанимайте кого угодно и сколько угодно. Посылайте куда угодно. Не скупитесь на премии, награды, подарки, взятки, ни на что. Но эти двое должны быть здесь, и как можно скорее. Вы понимаете, что произошло?! Ведь это хуже, чем если бы у нас уворовали самую последнюю модель водородной бомбы!
— Я это понимаю, сэр. Разрешите выполнять?
— Идите.
Когда шаги за дверью смолкли, полковник посмотрел на часы. Уже было восемь вечера. Он вышел из кабинета, прошел длинный пустынный коридор и поднялся на четвертый этаж по боковой лестнице. Здесь он отыскал угловую комнату, на которой висела небольшая стеклянная табличка с надписью: «Дуглас Кайстон». Дверь была опечатана мастичной печатью. Полковник пошарил в карманах, достал ключи и отворил дверь.
В лаборатории все было как и утром. Импульсный генератор стоял на столе перед большой клеткой с кроликами. При появлении полковника животные встрепенулись и шумно забегали по Клетке, громко стуча лапками о деревянный пол. Перед клеткой стояла небольшая антенна в форме, напоминавшей телевизионную петлю, только меньшего размера, полковник несколько раз обошел лабораторию, заглянул во все углы, затем подошел к широкому окну и посмотрел в пустынный парк. Он уже собирался отойти от окна, как вдруг заметил, что к скамейке, стоявшей возле огромной старой липы, подошла парочка. Под липой была густая тень.
— Любопытно! — прошептал полковник и нехорошо улыбнулся.
Кряхтя, он подтащил генератор к окну и направил плоскость антенны на девушку и парня. После, путаясь в проводах, он присоединил клеммы к силовому щитку и подошел к генератору. На панели загорелась красная лампочка. Рядом с ней поблескивал тумблер, под которым значилось: «Включение».
